Журнал «Вокруг Света» №03 за 1984 год

И вдруг среди всего этого богатства вижу наконечник стрелы из прозрачного халцедона — орудие убийства человека каменного века.

— Пагма,— спрашиваю, не веря своим глазам,— откуда этот камешек?

— Я нашла его около горы, там, где загоны для барашков.

Итак, наутро у меня будет новое дело, ибо благодаря буре я обнаружила следы неолитической стоянки, быть может, самой южной в Монголии.

Только бы скорее кончилась песчаная буря...

И вот долгожданное утро. Распахнулось яркое гобийское небо, ослепительное солнце рассыпало искры по блестящему разноцветью камней в степи. Свои археологические дела я закончила, пока варился чай.

Сборы очень коротки. Дядя Халсху погрузил в машину седло, чтобы вернуться обратно на коне. Пагма устроилась на коленях Алиции. И снова мы помчались по чсказочно красивой южногобийской степи — с корявыми, сучковатыми деревьями хальясами, с оранжевыми скалами, с песчаными дюнами. А когда закончилась гряда фантастически выветренных гор и мы выехали на ровную долину, то заметили вдали группу людей в ярких одеждах, рассевшихся на земле, пасущихся коней, всадников, волочащих что-то большое на веревке. Неужели мы опоздали?

Нечасто в будние дни увидишь в Гоби столь многочисленную компанию.

— Пусть будет теплым и прочным сбиваемый вами войлок! — говорим мы.

— Спасибо, пусть будет удачным ваше путешествие! Откуда и куда путь держите? Что хорошего видели по дороге? Задержитесь в нашем айле — всего день работы, и войлок будет готов. Отведаете кумыса, расскажете новости и посмотрите результаты наших трудов.

Так мы оказались гостями Санждоржа — старейшего в семье, хранящего в памяти названия и смысл древних орнаментов, знающего все тонкости производства войлока — древнейшего искусства кочевников.

Мы узнали, что не всякая шерсть годится для этого дела. Непригодна, например, шерсть лошади, верблюда, козла. Чаще всего берется овечья. Для того чтобы получить кусок войлока размером 20—25 квадратных метров, нужно использовать шерсть 15—17 овец.

К тому моменту, когда мы подъехали, шерсть была уже очищена, вымыта, высушена и разложена ровным слоем на куске старого войлока. Сначала шерсть долго били палками, время от времени поливая водой. Потом свернули ее в длинный рулон, обмотали сверху кожей и завязали, оставив два длинных свободных конца веревки.

Пока два всадника, натянув концы веревки, катают рулон по степи, постоянно поливая войлок водой, я вспоминаю о самых древних войлочных коврах, сделанных здесь же, в Монголии, почти тысячу лет назад. И неожиданно для себя начинаю рассказывать эту историю вслух. Я говорю о вещах, всем присутствующим давно известных, но араты с живым участием слушают и задают вопросы.

Войлок, так же как и юрта, седло, стремя, был изобретен в кочевничьей среде, и уже от скотоводов его заимствовали земледельцы. Кошма не только защищала номадов от холода, но и украшала их жилища.

О том, что в древние времена жители Алтая и Монголии знали секрет изготовления войлока (его знали, конечно же, и их соседи, только не всюду этот материал дошел до наших дней), известно благодаря раскопкам. Удивительно красивы и тонко выработаны древнейшие, сохранившиеся в мерзлоте войлочные изделия и особенно ковры из богатых погребений алтайских кочевников. Многофигурные и многоцветные аппликации войлоком по войлоку, седельные подушки, чапраки, ковры были сделаны с большим искусством и умением около двух с половиной тысяч лет назад.

Эти находки в курганах Горного Алтая не единичны. На севере Монголии полвека назад известному советскому исследователю Центральной Азии П. К. Козлову посчастливилось найти богатейшие погребения представителей хуннской знати — шаньюев. Раскопки показали, что даже эта знать, которая носила шерстяные шаровары и шелковые кафтаны, не обходилась без войлока. Из войлока были сделаны их мягкие полусапожки, из тончайшего войлока — стеганые кафтаны, обшитые по краю шелком. Когда хунны сидели, скрестив ноги, прекрасно были видны войлочные подметки, украшенные разноцветными войлочными аппликациями. Из войлока, шелка и соболиной оторочки создавались пелерины. Мягчайший тонкий войлок, похожий на фетр, лежал в основе головного убора. Нарядная налобная повязка также была сделана из войлока. Этот же материал шел на изготовление толстых потников под седла и чапраков, найденных в Ноинулинских курганах в Монголии. Но, конечно же, вершиной войлочного искусства той эпохи были знаменитые ковры. Их простегивали сухожильными нитками, так что получался затейливый орнамент. Самые изысканные узоры и сюжеты — борющиеся хищники, нападения хищных животных на травоядных (так называемые «терзания», сцены «звериного стиля») — выполнялись разноцветной аппликацией тоже войлока — тончайшего, типа фетра. После того как узоры были наложены, по всему краю изделия прошивался шнур.

...Пока мы углублялись в тайны ремесла, всадники закончили катание войлока. Теперь следовало расстелить его и высушить. Женщины тем временем делали маленькие войлочные коврики, обрабатывая их вручную, то есть били по войлоку долго, постоянно смачивая его водой или молочной сывороткой.

Орнамент создается по-разному, бывает, его делают после раскладки шерсти — тогда узор составляют из шерсти различных цветов, а уже затем все вместе мочат, раскатывают и валяют. Мне рассказывали, как делается другой вид орнамента: его выполняют женщины после валяния, когда основное изделие уже готово и высушено. Иногда же в роли орнамента выступает узорная стежка по войлоку. В Монголии это самый простой и самый распространенный способ украшения изделий: сумок, подстилок, чехлов. Наиболее частый орнамент простежки — геометрические фигуры: ромбы, треугольники, квадраты.

Древнейший прием оконтуривания орнаментов или аппликаций сохранился в Монголии с V века — со времен древних пазырыкских и ноинулинских войлочных ковров. Он известен и у нас в Киргизии и Казахстане.

Я смотрела на изготовление войлока монгольскими мастерами и вспоминала слова венгерского этнографа Иштвана Видака, который не только изучил этот процесс у разных народов Евразии, но и сам с большим удовольствием валял войлок со своими учениками.

— Чтобы делать войлок,— говорил Иштван,— вам не нужно ничего, кроме рук человека и шерсти. Правда,— добавлял он,— нужно еще очень много труда.

Элеонора Новгородова, кандидат исторических наук Улан-Батор — Москва

Горянка Зарафо

Е сть у меня большой и нарядный кувшин. По горловине бежит красноватый орнамент, на боку — толстая, крепко посаженная ручка тоже с узором, а от нее на «туло» спускаются расписные завитки — два бараньих рога. Кувшин этот из Таджикистана, из небольшого горного кишлака Усто-Шамс, и сделан он не на гончарном кругу, а вылеплен руками мастерицы Зарафо Рахимовой.

Кишлак Усто-Шамс — сосед знаменитого Гумбулака, одного из старинных центров таджикской лепной, или, как ее еще называют, горной, керамики.

Издавна в этих местах делали глиняную посуду. Не так-то просто было добраться из горного кишлака в долину, в город, на базар. То неожиданно сошедшая лавина надолго закрывала тропу, то вдруг обрушивались долгие ливни, разливались реки — и снова кишлак отрезан от больших дорог. Поэтому приходилось горцам почти все делать самим.

Поскольку женщины занимались домашним хозяйством, они и начали лепить немудреную посуду из глины. Гончарный круг так и не поднялся с равнин в горные кишлаки.