Журнал «Вокруг Света» №03 за 1985 год
Шрифт:
Результаты последних экспедиций подтвердили первоначальные предположения о путях расселения первобытных людей через невысокие горы современного Туркменистана.
Когда мне сообщили об открытии спелеологами загадочной пещеры, я сразу же попросил связать самодеятельных исследователей с работающими в Кугитанге археологами. К научной оценке неожиданной находки красноярцев требовалось отнестись со всей ответственностью. Мы не располагали достаточными сведениями, чтобы составить четкое научное представление об этой пещере. Для этого требовалось более тщательно изучить содержимое кугитангской «Кунсткамеры».
Ввиду очень сложного, откровенно
Археологам было бы чрезвычайно интересно, если бы в основании конусов, состоящих из костей и пыли, удалось обнаружить останки людей, живших тысячи или хотя бы несколько сотен лет назад. Конечно, трудно рассчитывать на то, что в пещеру упал сначала «неосторожный» неандерталец, а спустя несколько тысячелетий там оказался бактриец или парфянин, затем «свалился» средневековый человек и так далее... К тому же возникает весьма сложный вопрос датировки мумий.
Предметы из пещеры были доставлены в Институт истории Академии наук Туркменской ССР, и многие специалисты могли познакомиться с ними воочию. Мы пришли к выводу, что возраст находок — около одного-двух веков. Очевидно, и мумии, которые легли на поверхность осыпи, сравнительно недавнего происхождения.
Мы знаем, что в этом районе проходили торговые пути. Случаи ограбления караванов, как видно, не были единичными. Вполне вероятно, что некоторые удобные для обитания пещеры Кугитанга служили когда-то надежным убежищем для разбойников. В пещерах и гротах укрывались и местные жители — чаще всего от ненастья, а также в периоды нескончаемых феодальных междоусобиц. Археологи только приступают к изучению этого района, и, безусловно, многие открытия еще впереди.
Пещера до конца не раскрыла свои тайны. Пока высказываются осторожные догадки и предположения. Но необычные находки красноярских спелеологов привлекли внимание к этому удивительному и прекрасному краю, его историческому прошлому. Возможно, со временем, к удовольствию Ахмеда-аки и всех, кого волнует проблема охраны недр и животного мира Кугитанга, эти горы объявят природным заповедником, о чем поговаривают уже давно. А систематическое изучение пещер, в том числе и «Кунсткамеры», будет продолжено всеми специалистами исторической науки и местными краеведами. Ставить точку на результатах последней экспедиции пока рано.
Алексей Тарунов Ашхабад — Чаршанга — горы Кугитанг — Самарканд — Москва
Следы лихорадки
Праздник оказался неожиданно серым и неинтересным. День 17 августа —
традиционный юконский праздник, и я прилетел сюда специально, собирая материалы по истории Канадского Севера. Мне нужно было побыть хоть немного в шкуре золотоискателя, вдохнуть атмосферу городов-скороспелок, возникавших и исчезавших в одну ночь...За золотом Бонанзы
Было жарко, солнце стояло высоко, но мокрые пальцы заледенели.
— Больше лей воды,— посоветовал Свен, и морщинистое лицо его съежилось.
— Но ведь тогда на вашгерде ничего не останется, кроме щебня,— возразил я.
— Не бойся, золото пойдет ко дну.
Вода плескалась и поднимала песчинки. Дело шло медленно, и я никак не мог себе представить, что золото удержится на дне.
— Делай вот так,— сказал Свен и взял вашгерд.
Песок вылетал наружу и мутил воду в речке, имя которой много лет назад произносила с надеждой и страстью половина Америки.
— Гляди-ка, светится,— Свен показал на желтые зернышки, блестевшие в черном мелком песке, промыл еще раз и вывалил содержимое на плоский камень. Крупинки сверкали на солнце как слюда. Большие самородки, которые Свен показывал мне вчера дома, он нашел, видать, не здесь, на прочесанных вдоль и поперек берегах Бонанзы.
— С этим вашгердом не разбогатеешь,— заметил я.
— С другим будет то же самое. Да и вообще в этих местах толку не будет. Тебе бы податься в холмы,— сказал Свен, кивнув на север, где за купами деревьев, полными желтеющих листьев, в прозрачном воздухе сияли заснеженные вершины.— Этот песок сначала промывали золотоискатели в деревянных лотках, а после них работали драги. Если здесь что и осталось, значит, овчинка не стоила выделки.
— Ну а Майк?
— Это какой же? — спросил он.
— Высокий такой, в кепке, загорелый, ему лет шестьдесят-семьдесят.
— А, это Майк-поляк! Он роется на Клондайке уже пятнадцать лет... Ты-то его откуда знаешь?
— Через бармена Джо. Майк зашел в бар, а Джо говорит: «Этот тебе вроде земляка». Я обратился к нему по-польски. Он, правда, целоваться не полез.
— Майк почти ни с кем не встречается. В городе бывает раз в три недели, чтобы закупить провизию.
— Мне он сказал, что живет далеко: от его хижины до города километров пятнадцать.
— Мог бы приезжать на бульдозере,— усмехнулся Свен.— Ну да Майк— человек дикий.
— А находит он что-нибудь?
— Не находил, не занимался бы этим.
— Но ты ведь сам говорил, что в долинах вокруг Клондайка все подчищено. Сорок тысяч золотоискателей рылись тут в конце прошлого столетия, а после них были еще геологи и горные инженеры.
— Тогда у золотоискателей не было бульдозеров, в том-то и вся разница,— начал пояснять Свен, не прерывая круговые движения вашгердом. Он работал автоматически, как у конвейера.— В ином месте, может, и есть золото, а не добудешь: воды нет. А для драг долина слишком узка.
— Но здесь можно разбогатеть?
Свен пожал плечами.
— На золотых приисках никто не хвалится, сколько зарабатывает. К примеру, тот же Майк. Работает все лето, но зимой всегда улетает на юг. Но кто чего знает? И вообще любопытство здесь — самый легкий путь нажить себе врагов. А может быть, Майк со своим бульдозером сидит на залежи золота? Так он тебе и рассказал...
С другого берега ручья из побитого красного автофургона просигналил рослый парень.
— Чем занимаетесь? — спросил он, выходя из машины.