Журнал «Вокруг Света» №04 за 1979 год
Шрифт:
Александр Николаевич, Салих Чочаев и заведующий яководческой фермой Мажид Аттоев уехали на лошадях вперед, я же шел пешком с чешскими альпинистами, которые упросили показать им яков. Кое-где тропа обрывалась — ее продолжение лежало внизу, вместе со сползшим склоном, кое-где была завалена камнями...
Часа через полтора мы увидели одинокую хижину с плоской крышей — это и было урочище Укю. Чабан Узеир Хуламханов вышел нам навстречу, крепко пожал руки. Ему около шестидесяти, маленького роста, сухой, на лице — седая щетина, одет в старенькую брезентовую куртку, в руках — истертая ладонями палка. Невольное уважение внушает весь его облик;
— Как Прага? — спрашивает он гостей.
— Он у нас фронтовик, лейтенант, много наград имеет, — замечает Чочаев.
— Никакой я не лейтенант! Просто солдат. Народ у вас хороший, добрый. Когда мы в Прагу вошли, «наздар» кричали. «Наздар» — «приветствуем» значит. Я в Праге два месяца был, на трамвае ездил, на лодке катался...
«Дедушка» ведет нас еще выше, по снежной слякоти и острым камням, вдоль русла громкой, кипящей, ворочающей валуны реки.
— Как называется это ущелье? — спрашиваю его.
— Думала. Придумай историю с этим словом и не забудешь. Ну, например, какая-нибудь девушка о тебе думала?..
— А где же яки?
— Там! — он машет прямо в синий колодец неба над перевалом. — Видишь, следы...
Через полчаса стадо перед нами: оно шумно переправляется через речку и оказывается на ровной покатой площади между скалами и водой. Эти яки выглядят даже лучше, чем в Бутах: гладкие, блестящие, сытые, может быть, потому, что здесь выше и холоднее — близко ледник.
«Дедушка» вспоминает:
— Работал я дояром на ферме. Слышу — привезли каких-то невиданных животных. Сначала все отказывались за ними ходить. Месяца полтора они беспризорными были. Мне тоже предложили. А я боюсь — как приму? Непривычно. Ну, думаю, попробую, хуже фронта не будет... Нашел их всех, пас один. Потом охотников до яков было хоть отбавляй!
— Главное, яки круглый год сами кормятся, на подножном, — продолжает «дедушка» Узеир. — И едят все подряд. А другой скот? В октябре привяжем, и до мая — семь месяцев — корми!
Да, яки ходят вольно, чабаны не пасут их, как коров, лошадей или овец, а только присматривают, чтобы далеко не забрели, да подгоняют по вечерам к месту ночного отдыха, где разложена соль-лизунец. Для этой работы требуется особое искусство, знание местности, повадок животных. Летом яков поднимают к самым вершинам гор, к зоне вечных снегов, зимой спускают ниже, на южные склоны. Два раза в год их пропускают через раскол: взвешивают, делают прививки от болезней, отбирают на племя и на забой. Молодняк в шестимесячном возрасте отбивают от взрослых и группируют в отдельное стадо. Чабаны заготавливают на всякий случай страховой запас сена, работают в любую погоду, даже как раз в непогоду — самая работа...
— А сейчас сколько чабанов?
— Двое.
— Двое? На полтысячи яков?
— Ну да. Ничего, справляемся.
Сверху загремело. Задираем головы.
— Камнепад. Видишь там, сыплется... Яки ходят рядом с турами, прыгают с десятиметровых круч. Они способные. У нас были два слепых яка, они не могли следовать за стадом. И мы решили испытать: оставили их в таком месте, где больше всего медведей и волков. В этом месте три пастуха охраняли скот с фонарями и все же недосчитывались. А яки бродили все лето, осень, зиму — и остались живы. Им никто не страшен. Ощетиниваются.
Когда мы присоединились
к нашим спутникам, у них уже был в разгаре «ученый совет».— Как вы считаете, какие яки больше нам подходят — киргизские или тувинские? — спрашивает Мочаловский Салиха Чочаева.
— Думаю, тувинские. Они хоть и меньше, зато выносливее. Знаете, они здесь чувствуют себя даже лучше, чем на родине, — приплод и больше, и крепче.
Чочаев говорит обстоятельно, со знанием дела. Четыре года назад, будучи председателем колхоза «Путь к коммунизму», он на свой страх и риск завез из Тувы первых яков. И теперь, перейдя на другую работу, Салих постоянно заботится о них, работает над диссертацией о яководстве. Он так и сыплет цифрами:
— Надо специализироваться на яках! Это же очень выгодно. Себестоимость одного центнера привеса составляет не более 30 рублей.
— Ну а если не хватит пастбищ, — спрашивает кто-то.
— Не хватит пастбищ — будем сокращать овцеводство. Сколько кормов надо, и какой уход!
— Я бы и сейчас оставил одних яков, — добавляет Аттоев.
— Я предсказываю, — торжественно говорит Александр Николаевич, — ваш колхоз станет рассадником яководства на Кавказе. Будут вспоминать: вы первые начинали, учиться приедут к вам. Со временем здесь, быть может, будет первый якосанаторий; лечебное молоко яков, воздух гор!
Конечно, впереди еще много дел. На очереди проведение селекционной племенной работы, опытов по гибридизации яков с крупным рогатым скотом; пора организовать обучение животноводов навыкам ухода за яками, подумать о создании научного опорного пункта по развитию яководства. Ясно одно: на Кавказе создана новая, чрезвычайно доходная отрасль животноводства, и возможности для ее развития огромны.
«Дедушка» Узеир угощает нас домашним сыром с айраном.
— Слышали слова, — говорит он, — что сложили у нас в горах о яках? «Говорили, что яки — большие забияки. Оказалось, як — великий добряк...».
Виталий Шенталинский, наш спец. корр.
Воскресенье в Нукуалофа
Ворота легенды
Ветер шелестел в кронах пальм, окружающих поляну. В центре ее высилось напоминающее ворота сооружение из трех массивных коралловых блоков метров пяти в высоту. Утверждают, что ворота воздвигнуты были двенадцать столетий тому назад. Каждый из блоков весит тонн сорок. Как же ухитрились люди тысячу двести лет назад построить эти ворота здесь — на маленьком коралловом островке, который на велосипеде можно объехать за день?
С загадочных ворот начинается обычно знакомство любого иностранца с Тонгатапу — плоским, словно вафля, поросшим густой зеленью главным островом архипелага Тонга. Очевидно, он не изменился внешне с XVIII века, когда Джеймс Кук назвал Тонгатапу «сплошным садом». Тогда же Кук отметил, что здешние вожди, как и в других частях Полинезии, знают свои генеалогии на десятки поколений со всеми легендами и преданиями. В этих легендах говорится и о таинственных воротах. Строительный материал для ворот, именуемых Хаамонга, был доставлен на огромных транспортных лодках с островов Эллис. Так или не так обстояло дело, судить трудно, на ворота стоят, а традиции и мифы живы на островах и поныне.