Журнал «Вокруг Света» №04 за 1982 год

Спуск на воду первого блока был назначен на 14 марта 1981 года. Первый в отечественном гидростроении, четко рассчитанный проектировщиками под руководством Ивана Федоровича Смагина, подготовленный монтажниками... Но полный неожиданностей, непредвиденных опасностей в суровом и капризном море. Передо мной записки начальника отдела гидротехнических сооружений Каспморнефтегазпрома Виктора Степановича Айрапетова, участника и очевидца этого спуска. Вот некоторые страницы из них.

«С раннего утра на монтажной площадке было многолюдно. Суетились механики тяговых лебедок, в последний раз проверяя надежность своих механизмов. По местам были расставлены монтажники для разборки песочных домкратов, на которых покоился блок...

Через три часа «песочники» были демонтированы, и блок всей своей массой оперся на деревянные спусковые дорожки. С командного пункта раздавались четкие и лаконичные команды. Послышался традиционный звук разбившейся «о корпус корабля» бутылки шампанского, и... громадина весом в две тысячи тонн двинулась с места.

Пройдена отметка 10 метров. Операция подведения спускового понтона проведена без осложнений. Эта дополнительная плавучесть подпирала блок с силой почти в полтысячи тонн...

Блок, двигаясь все дальше в воду, приближался к отметке «70», и, когда согласно расчетам должен был вступить в действие кильблок, произошло неожиданное — лопнула в воде петля крепления блока. Процесс спуска был прерван. Надо было принимать срочные меры, грозил усилиться крепкий южный ветер. Водолазы, опытные и смелые ребята, пошли под воду... Через четыре часа напряженной работы, под утро 15 марта, спуск был продолжен. Блок пирамидальной формы весом в две тысячи тонн, мерно раскачиваясь, величественно поплыл по морю. Необыкновенное чувство охватило нас: мы видели, как наше детище удалялось в утреннем тумане...

К вечеру погода резко ухудшилась. Капитаны буксировочных судов повели блок на рейд ближайшего острова Наргин, где он мог отстояться в укрытии. Синоптики переживали вместе с нами.

Утром 16 марта, когда блок был выведен с рейда, Герой Социалистического Труда, начальник объединения Курбан Абасович Абасов, один из первооткрывателей Нефтяных Камней, собрал всех и сказал: «Первый этап дела сделан. А блок мы вручаем теперь капитанам буксировщиков «Кура» и «Самур».

24 марта. Полный штиль. На точке, почти в центре Каспия, стоял готовый к погружению блок. Сюда подошло и крановое судно «Азербайджан», и еще до десятка судов вспомогательной службы. Ждали сигнала...

Наконец — команда начать погружение... Нижняя грань блока скрылась под водой абсолютно правильно, без какого-либо перекоса. Через 20 минут блок занял вертикальное положение, над водой от него осталось 14—15 метров. Верхняя грань была совершенно параллельной уровню воды...

Хотелось кричать «ура!», но от волнения и еще непонятно по каким причинам «ура!» не было слышно. Все пожимали друг другу руки... Пошел довольно сильный, но по-весеннему теплый дождь. Море было спокойно. Казалось, сама природа радовалась вместе с нами.

«Азербайджан» еще должен был на своих мощных якорях придвинуться к блоку, ухватить его гигантскими крюками, приподнять и переместить до точки, к которой блок был «приписан» геологами.

Монтажники надели 20 петель на крюки кранового судна, «Азербайджан » слегка поднапрягся, заскрипели натянутые в струнку тросы... и блок стал медленно подниматься. Руководил операцией главный инженер управления Аяз Мамедович Санманлы. На приборах перед кранмейстером обозначилась цифра 850 тонн. Блок был чуть приподнят, и с этой ношей «Азербайджан», медленно подтягиваясь на собственных якорях, пополз в сторону вешки, которая указывала точное место его установки...

Все было кончено. Блок стоял, возвышаясь над водой на 12,5 метра. Рядом с ним скоро станет второй. Смонтируют буровые вышки, и начнется бурение скважин, нацеленных к продуктивной толще нового месторождения в открытом море. То, что случилось,— поистине историческое событие в жизни морских нефтяников Каспия. Десять дней, с 14 по 25 марта 1981 года, дали нам неоценимый опыт для дальнейшего штурма больших глубин моря. А те, кто испытал в эти дни чувство волнения и радости, никогда их не забудут!»

Что и говорить, я от души позавидовал автору этих строк. Неисправная стапельная дорожка, как сломанная подкова, преградила мне такой же, а может быть, еще более интересный, более рискованный выход в открытое море со вторым блоком. Все-таки была уже глубокая осень — сезон стремительных каспийских нордов...

По возвращении в Москву я тут же позвонил в Главморнефтегаз Геннадию Павловичу Гончарову. «Ну как, пошла вторая конструкция?» Нет, не пошла — был ответ. В голосе Гончарова я почувствовал горечь. Еще бы. Он сам бывший каспиец, гидростроитель.

Через неделю звоню еще раз. «Пошла! — кричит Геннадий Павлович.— Пошла. Куда же ей деться!»

Николай Ткаченко, наш спец. корр. Каспийское море

Цвет надежды

Архитектор Ти Яо

Даже сейчас, в начале сухого сезона, Пномпень сохранил зеленый наряд. Верхушки кокосовых пальм поднялись выше третьих этажей, коренастые кросанги роняют кисловатые плоды на потрескавшийся асфальт; пальмы арека и манговые деревья, хоть и потеряли зимой часть своей листвы, пышно колышутся.

Зелень словно хочет укрыть раны города. А лечат эти раны люди.

Полпотовская клика испытывала просто яростную ненависть к кинотеатрам, больницам, рынкам, банкам и другим общественным зданиям. Банк был взорван изнутри огромным зарядом динамита. Искореженные стены, провалившаяся крыша, разбитые скульптуры, украшавшие некогда парадный вход,— немые свидетели преступления одного из самых варварских режимов в истории человечества.

Сильно повреждена гостиница «Сукхалай». На проспекте Сон Нгок Мина, который пересекает безупречно прямой восьмикилометровой линией весь город, разрушены десятки жилых домов.

Город лечит раны. В отремонтированные дома вселяются люди, на фронтонах восстановленных кинотеатров появились афиши, открываются ресторанчики и кафе, красные вывески снова украшают булочные.

В ближайшее время советские строители, которые помогают пномпеньцам восстанавливать город, приступят к возведению нового здания Национального банка, при этом они постараются сохранить его прежний архитектурный облик, созданный известным архитектором Ван Моливаном.

Буйные шапки дерев, струящиеся плети плющей и лиан не скрывают уже ожившие здания. Они отступают там, где бамбуковая решетка строительных лесов врезается в кущи, где светятся свежей побелкой стены восстановленного жилья.