Журнал «Вокруг Света» №04 за 1988 год
Шрифт:
«На поезде без всяких приключений проехали до станции Керава, где пересели на пригородный поезд, на котором доехали до станции Тапиоле, оттуда пешком прошли до дачи Вийка в Малми».
Осенью 1985 года мы отправились по последнему маршруту В. И. Ленина. Только не по железной дороге, а на машине, и в обратном направлении — от Хельсинки до станции Керава.
Первая остановка — местечко Мальм. До него от центра пятнадцать километров. Оставили машину на площадке за железнодорожной станцией — высоким одноэтажным каменным зданием. Рельсы идут низом, а над ними построен широкий автомобильный мост, откуда видна лишь треть здания с надписью «Малми. Мальм» — названия
Следующий этап — найти вторую станцию. В руках у нас подробная карта района, включая местечно Керава. Обращаемся на платформе к ожидающим поезда пожилому финну, средних лет женщине и молодому человеку лет двадцати пяти.
— Как проехать до Тапиолы?
Они дружно отвечают, что поблизости такой станции нет. Люди они местные, хорошо знают окрестности.
Женщина объясняет, что Тапиола находится совсем в другом месте, к западу от Хельсинки. Согласно кивают головами молодой человек и пожилой мужчина. Ехать туда — в обратную сторону, но по шоссе. Железной дороги туда нет.
Объясняем, что места эти связаны с Владимиром Ильичем Лениным, что в 1917 году со станции, которую мы ищем, он дошел пешком до Малми. Значит, это где-то поблизости?
— Поговаривали люди, что в здешних местах скрывался Ленин,— сказал пожилой финн.
В это время подошла электричка. Финны молча переглянулись, и старший мужчина сказал:
— Ладно! На следующей поедем!
Он внимательно взглянул на карту и уверенно показал нужное место:
— Тапанила! Вот что вам нужно! Отсюда километра три по шоссе, не больше. Поезжайте до перекрестка и сворачивайте направо.
— Кийтос пальен! — поблагодарили мы добрых людей.
С шоссе свернули направо и поехали по асфальтированной извилистой улице среди одноэтажных и двухэтажных особняков. Впереди показалась железнодорожная колея, небольшое деревянное здание. Черными буквами на белой доске написано: наверху — «Тапанила», внизу — «Мосабака».
Да, это именно та станция, на которую прибыли В. И. Ленин и К. Вийк. Исследователь ленинских мест в Скандинавии и Финляндии журналист Ю. Дашков обнаружил в архиве рабочего движения Стокгольма дневник Карла Вийка. Вот строки из этого документа:
«Мы пошли с ним на поезд... Я усадил его к окну, прикрыл голову занавеской, как будто он спит, взял билет и отдал вместе со своим кондуктору, чтобы тому не нужно было видеть Ленина...
Мы без приключений прибыли на Керава, где пересели в пригородный поезд. На нем доехали до Мосабака. Оттуда пешком направились в Мальм».
Мы сфотографировали вокзальчик и отправились дальше. Спидометр машины накрутил еще шестнадцать километров, пока не остановились у деревянного сооружения с высокой башенкой. Станция «Керава. Керво».
Иногда финские и шведские названия близки и по смыслу, и по произношению: финское «малми» и шведское «мальм» означают «руда». Географические названия Тапанила и Мосабака, Керава и Керво не переводятся.
Я вновь достал фотоаппарат, радуясь, что удалось увидеть эти маленькие железнодорожные станции такими, какими видел их Владимир Ильич. Здесь проделал он свои последние опасные километры, ни на секунду не расслабляясь и не забывая о конспирации.
Вийк в своем дневнике писал, что Владимир Ильич изменил внешность.
«...не сразу узнал его, так он был загримирован...» И далее: «Когда мы приближались к жилью, Ленин начинал говорить по-французски, так как немецкий язык,
которым мы пользовались, был запрещен».Жаль только, что все меньше и меньше остается на железных дорогах Суоми старинных, милых сердцу и взгляду, вокзальчиков. Их сносят, а на их месте возводят современные здания. А как бы хотелось, чтобы на вокзалах Малми, Тапанила, Керава были установлены мемориальные доски, напоминающие о далеких временах, когда в трудные моменты жизни Владимир Ильич находил помощь у финских друзей.
Е. Куницын, пассажирский помощник капитана, Балтийское морское пароходство
Большой корабельный фарватер
В шестидесятых годах я часто встречался с одним из старейших енисейских капитанов Константином Александровичем Мецайком. Любил слушать его рассказы о прошлом нашей реки, о связанных с нею людских судьбах. Несмотря на преклонный возраст, память у Константина Александровича была отменная. Помогали ему и дневники навигаций, которые он вел многие годы, и лоция — первую лоцию Енисея составил он сам.
Однажды Мецайк сказал:
— Регулярные морские плавания на Енисей и Обь начались, можно сказать, с благословения Владимира Ильича Ленина. Первый советский морской пароход пришел к нам в 1920 году, он входил в состав экспедиции, получившей название хлебной. Это было пятого сентября. Пароход назывался «Соловей Будимирович». А знаете ли вы историю спасения этого парохода?
И Мецайк рассказал мне то, что слышал от комиссара этого судна Василия Захарова. Потом уже, роясь в библиотеках и архивах, я почти полностью восстановил драматические страницы биографии «Соловья Будимировича».
...К началу 1920 года власть в Архангельске еще удерживало в своих руках белогвардейское правительство, поддерживаемое силами Антанты. Но дни его были сочтены, и из архангельского порта одно за другим уходили суда с ценными грузами. Вышел и «Соловей Будимирович», направляясь в Мурманск, оккупированный интервентами. Однако в Баренцевом море судно попало в ледовый плен, и его вынесло в Карское море.
На борту парохода находились 84 человека. О их бедственном положении можно судить по телеграмме капитана: «Угля совершенно нет, котлы потушены, отопление помещений производится деревом бочек и палубы. Радиотелеграммы подаются один раз в неделю последними запасами аккумуляторов... Провизия кончается. Умоляем о помощи...»
В архангельском порту стоял тогда ледокол «Козьма Минин», он мог бы спасти людей, но «правительство» предпочло бежать на нем за рубеж. «Соловей Будимирович» был брошен на произвол судьбы среди льдов и полярной ночи.
Когда в Архангельск вошла Красная Армия, о судьбе парохода стало известно Ленину. 27 марта в его адрес была отправлена тревожная телеграмма: «...По мнению наших ледокольных командиров... а также на основании всех наблюдений и сведений, получаемых от командира «Соловья Будимировича», ясно, что реальная и своевременная помощь гибнущему кораблю может быть подана только на могучем ледоколе... Наиболее пригодными... для посылки к «Соловью» являются ледоколы «Александр Невский» и «Святогор»... Оба эти наши ледокола, переданные правительством белых англичанам, вполне пригодны для посылки в Карское море. Убедительно просим вас обратиться к правительству и народу Великобритании дать нам «Александр» или «Святогор» для спасения гибнущих в Карском море людей».