Журнал «Вокруг Света» №04 за 2004 год

Сейчас долгожителем среди обитателей Московского зоопарка является миссисипский аллигатор Сатурн — ему более 100 лет. Хотя для крокодилов это лишь пора «зрелости». Сатурн примечателен еще и тем, что является единственным из аллигаторов зоопарка, к которому можно заходить. Обычно с подобными подопечными сотрудники зоопарка общаются строго по инструкции, в соответствии с установленными правилами техники безопасности. Правда, заходить к нему предпочитают не по одному, поскольку его подруга менее миролюбива. Поэтому, пока один кипер убирает вольер, другой стращает ее метлой, которую она очень не любит, хотя при желании может проглотить, даже не заметив. К остальным же родичам Сатурна заходят только после их охлаждения, которое происходит за счет заметного понижения температуры в помещении — в «холодном состоянии» аллигаторы теряют всяческую активность.

В вольеры к крупным хищникам киперы наведываются, перегоняя их из помещения в помещение с помощью специальных дверей. К слонам стараются входить как можно реже, особенно к самцам. Самки же чаще всего слушаются, выполняя, как правило, все команды.

В налаживании контактов с животными существует множество условий, одно из них –– последовательное соблюдение меры: нельзя общаться с ними мало, впрочем, также нельзя и слишком много.

Африканский слон Эдик, бесконечно привязанный к своему воспитателю Сергею, став взрослым самцом, теперь воспринимает его как конкурента в борьбе за симпатии слоних. Теперь Эдик не позволяет Сергею даже просто пройти рядом с заграждениями, и если тот случайно забудется и приблизится к слоновнику по былой памяти, Эдик с головы до ног обкидывает бывшего друга навозом. Бывают и другие крайности, когда от чрезмерного общения животное буквально «зацикливается» на человеке и начинает воспринимать его как особь противоположного пола, что не только портит характер животного, но и мешает его размножению. Нечто подобное произошло с пандами — двумя самцами Пинь-пинь и Ань-ань, полученными из Китая. В Лондонском же зоопарке жила, также привезенная из Китая самка Чи-чи. Руководство обоих зоопарков решило их соединить, но из этого ничего не вышло — Чи-Чи была настолько запечатлена на человека, который за ней ухаживал, что партнеров своего племени воспринимать никак не хотела. Чтобы такого не происходило, зоотехники стараются с раннего возраста вводить зверей в контакт с себе подобными.

Вообще же тема размножения животных в условиях неволи является крайне важной и, собственно, составляет одно из главных назначений зоопарков. Как и в природе, в зоопарке в зависимости от особенностей выращивания детенышей среди животных образуются либо моногамные, либо полигамные семьи. У волка, например, существует большая ответственность за прокорм детеныша и самки, поэтому волчьи семьи моногамны. А вот в стае у гиеновых собак все по-другому: у них одна только самка рожает детенышей, остальные же помогают ей заниматься их воспитанием.

Хищники в зоопарке производят потомство в особых укрытиях, которые отстраиваются для этого заранее. «Хищных» мам не тревожат до тех пор, пока они сами не выведут своих детей на прогулку, или до момента первой в жизни детенышей прививки. А вот «хищных» пап на момент родов и взращивания, как правило, «депортируют» в другой вольер.

Питающие молоком

Рыжим моржам, в отличие от многих обитателей парка зверей, снег и холод нипочем: они, даже будучи совсем взрослыми, резвятся, как дети, и тычутся своими довольными «парящими» мордами в руки смотрителям. Те им что-то говорят, а моржи отвечают то пением, то гиканьем. В общем –– полное взаимопонимание. Их смотрителей, точнее смотрительниц, здесь называют моржовыми мамами, поскольку сегодняшние многотонные дети 12 лет назад прибыли сюда несмышленышами, оторванными от собственных мам и, соответственно, от молока. И у них тогда была лишь одна перспектива: либо научиться есть то, что дают, либо погибнуть. Новые мамы приучали их к процессу кормления, причем, что характерно, лежа, так как малыши боялись человека, стоящего в полный рост. Процесс обучения происходил так: пока моржонок изучал «мамину» ладонь, пробуя ее на вкус, та в свою очередь незаметно подкладывала ему на язык то кусочек креветки, то мидии, то фрикадельку. Так постепенно моржонок приучался к вкусу предстоящей пищи, когда же у него появлялся голодный спазм, он начинал есть. Тех малышей, которые ни при каких хитростях не соглашались есть самостоятельно, кормили через зонд, предварительно зафискировав их, чтобы не поранить гортань и органы дыхания. Через некоторое время едоки через зонд настолько привыкали к этой процедуре, что фиксировать их уже было незачем: они и так вели себя смирно, понимая, что настал момент приема пищи. Вскоре и те, и другие стали кормиться самостоятельно, а подвигнувшие на это нужное дело кормильцы оказались для моржей «свояками». Им они, уже став взрослыми, по-прежнему адресуют приветственные крики и всевозможные знаки обожания.

По мнению заведующего секцией млекопитающих Е.С. Давыдова, «моржи –– удивительно контактные и благодарные существа, с немалым интеллектом. При их чудовищных возможностях каждый весит около тонны, они чрезвычайно аккуратны в общении с людьми». У моржей есть такая особенность –– поглощать «несъедобные» предметы: камни, бруски и тому подобное. Зная это, зоотехники с детства обучили их приносить и отдавать посторонние предметы за похвалу. А поскольку посетители зоопарка имеют обыкновение бросать в вольеры все, что попадается под руку, то из предметов, принесенных моржами служителям, собралась целая коллекция, в которой были даже оловянные солдатики. Стоит заметить, что все труды, затраченные на моржей и других ластоногих, не прошли незамеченными — московская коллекция ластоногих признана лучшей из зоопарков мира. В целом в парке сейчас проживают 6 000 животных, которые относятся примерно к 1 000 видам. Отдел млекопитающих является одним из самых многочисленных, и за последнее время здесь добились больших успехов в размножении «краснокнижных» животных, а это очень трудоемкое и деликатное дело. Помимо этого, коллекция млекопитающих пополнилась новыми редкими видами, например манулами, ирбисами, очковыми медведями, красными и гривистыми волками, бородавочниками.

Такие перемены стали возможны во многом и благодаря хорошему финансированию. Практически все «баррикадные» питомцы живут сейчас в реконструированных вольготных вольерах, поедают кому что по вкусу: киви, мандарины, авокадо. Однажды здешним слонам (которым действительно положено съедать в день определенное количество фруктов) привезли ящики с нектаринами. Заведующий секцией, удивленный столь экзотическими фруктами, резюмировал: «Нектарины нам больше не присылайте, это –– перебор, отправьте их в детские сады. А наши слоны с удовольствием съедят и яблоки, и бананы, не заметив при этом никакой разницы».

Нравы местной богемы

Есть в Московском зоопарке особая категория животных, применительно к которой подобрать точное определение сложно. Возможно, они считают себя умнее других, а возможно, просто излишне капризы и избалованны. Так или иначе, но это — своеобразная богема. Многие из них, очень быстро сообразив, что их здесь любят, всячески холят и лелеют, нередко задирают свои коричневые, розовые, черные и прочие носы. Впрочем, подобных самовлюбленных особ никто даже и не стремится развенчивать — напротив, за ними продолжают все так же усердно ухаживать. Один из таких премудрых красавцев –– медведь-губач из Шри-Ланки (помните медведя Балу из мультфильма «Маугли»?) — научился столь аккуратно и интеллигентно открывать баночки с любимым им кефиром, что за это ему с готовностью прощают любые капризы. Пищу губачу приносят только на подносе и в строгой последовательности: перепелиные яйца — изюм — творожок — порезанные дольками фрукты. Начинает губач с самого вкусного –– берет по одной изюминке и, смакуя, кладет на язык. Потом, не торопясь, выпивает перепелиные яйца. Когда же дело доходит до фруктов, он начинает их перебирать, чтобы съесть только самые сладкие… Есть у этого гурмана подруга, но он, будучи по духу заядлым холостяком, не слишком балует ее своим вниманием. Впрочем, и у губачихи характер — не сахар. Мало того, что она не без основания слывет интриганкой и драчуньей, ее привередливость в еде и склонность к капризам едва ли не превосходят причуды ее друга. Подача губачихе каждого блюда сопровождается различными, но обязательно приятными развлечениями. И в общем, это никого из служителей особенно не утруждает: главное, чтобы капризуля не грустила, ведь уныние и скука –– злейший враг обитателей зоопарков. Поэтому смотрители и зоотехники и по долгу службы, и «по велению сердца» постоянно придумывают разного рода хитрости и развлечения.

Продолжают список местной богемы гривистые волки с Кордельер. Они чем-то похожи на собак, но ноги у них настолько длинные, что, по замечанию Е.С. Давыдова, ходят они, будто на костылях. Природа снабдила их такими «костылями» для того, чтобы им было легче высматривать в высокой траве грызунов. Необычны эти животные еще и тем, что мяса они практически не употребляют, предпочитая традиционной для хищников пище рис, мед, фрукты и сухофрукты. Для них специально делают пирамиды из риса и сухофруктов, а затем обильно поливают их медом — получается нечто вроде рождественского сочива. Если же давать волкам мясо, у них, как правило, начинает развиваться мочекаменная болезнь.

До сих пор в зоопарке помнят о такой легендарно-эксцентричной личности, как шимпанзе Сильва, страстно любившей пиво, которым ее, не скупясь, потчевали посетители. Причем это мероприятие никем не возбранялось — в природе обезьяны не прочь полакомиться забродившим фруктом, к пиву же они питают особое пристрастие.

Смотрительница обезьяны, тетя Глаша, также была очень довольна своей подопечной, поскольку к вечеру ей удавалось собрать немало пустых бутылок. Заметим, что пиво Сильва пила исключительно из бумажного стаканчика, который берегла как зеницу ока, никогда не портила и регулярно сушила на ветке. Жизнь ее текла посезонно: весной она выходила на свет поджарая и злющая, а под осень выглядела вполне довольной, с пива раздобревшей — в общем, вполне богемной.

Еще одним «типичным представителем богемы» считается кудрявый пеликан — Ваня Питерский, привезенный из Ленинградского зоопарка и названный так в честь его тогдашнего директора Ивана Корнеева. Длинноклювый Ваня с самого раннего детства был выкормлен людьми и в силу разных обстоятельств общался только с женщинами. Прибыв в Москву, он выбрал для себя свою «единственную» — смотрительницу Ирину, к которой ежедневно летит на всех парах, сует клюв под руку и при этом порыкивает на окружающих — и это, несмотря на то, что недавно у него появилась подруга-пеликанша. Его любовь к Ирине по-прежнему остается неизменной, а ревность — безграничной: если к нему в вольер вместе с Ириной вдруг ненароком войдет какой-нибудь мужчина, Ваня набрасывается на него, словно тигр. Так что работникам приходится держаться поодаль, а при необходимости и вооружаться.

Каждый день Ваня съедает около 2 кг рыбы, особенно же он, как, впрочем, и все пеликаны, любит минтай. Кстати, в вопросах трапезы он тоже чувствует себя хозяином: к ведру с рыбой всегда подходит первым, затем отсортировывает для себя ту, что покрупней, и только потом дает понять остальным своим сородичам, что теперь и они могут утолить голод.

Пернатая песня прудов

В зимнее время года на прудах зоопарка в отличие от остальной территории жизнь бьет ключом. Здесь зимуют не только местные жители, но и их городские собратья: популяции московских крякв и огарей. Достаточно взглянуть на их деятельное копошение в промежутках между сытой дремотой, чтобы понять, насколько им здесь вольготно. Незамерзающий за счет компрессора пруд, вольный комбикорм вперемешку с тремя видами зерна: овсом, просом и пшеницей — собирают здесь до тысячи крякв и до трехсот огарей, не говоря уже об остальных страждущих. Одних уток на пруду около 30 видов, да и гуси также присутствуют. Между разными пернатыми практически нет разногласий: и евразийские гуси, и лебеди, которые, кстати, представлены здесь полностью, уживаются дружно и поедают сообща 350 кг кормов за день вместе с тертой морковкой и нашинкованной капустой.