Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Журнал «Вокруг Света» №05 за 1972 год

Вокруг Света

Шрифт:

Дорога идет по склону параллельно гребню, на каждом шагу мы спотыкаемся о торчащее из земли железо. Земля буквально нашпигована осколками. Нужно в оба смотреть под ноги, ибо осколки, острые как бритва, способны легко пропороть толстую ботиночную подошву. На самом краю огромной воронки прижался к подножию горы еще один памятник, чуть поменьше и поскромнее, чем тот, на хребте. Здесь погибли десять девушек — целая ремонтная бригада. Бомба «накрыла» их очень точно, не осталось даже следа. Воронка у подножия — общая могила всех десятерых.

Несколько лет назад мне довелось побывать в Вердене. Там, неподалеку от форта Дюамон, мне показали известный всему миру «окоп со штыками». Бетонная крыша защищает от непогоды заваленную землей траншею. Шквальный огонь немецкой артиллерии в один миг

засыпал в траншее приготовившийся к атаке французский пехотный взвод. Пятьдесят пять лет спустя из земли еще торчат штыки, примкнутые к карабинам; их все сжимают в руках готовые к атаке солдаты, которых опередила смерть. От десяти девушек с перевала Донглок не осталось ничего, только этот памятник. Память возвращает меня на поле битвы в далекой Франции, на мертвое, отравленное, погибшее поле, где до сих пор находят в земле неразорвавшиеся снаряды. Здесь такая же мертвая земля, но только там полвека назад залегли в окопах друг против друга две вооруженные до зубов армии. Здесь, на Донглоке, вооруженные силы ограничивались отделением ПВО. Здесь работали трудовые батальоны.

В нагромождении земли и камней не сразу различаешь саму дорогу через Донглок, ибо она представляет собой не что иное, как насыпь из красной земли, петляющую среди бомбовых воронок и ям. Машина движется по ней с трудом; с обеих сторон дороги орудуют лопатами и тачками женщины. Скрупулезные вьетнамцы сообщают нам, что на Донглок сброшено сорок три тысячи бомб. В день здесь бывало до десяти налетов; бомбардировщики прилетали группами по десять-двенадцать самолетов. Бомбежки продолжались непрерывно — с рассвета до заката. Бомбы шариковые, бомбы, начиненные стрелами, бомбы крутящиеся, бомбы зажигательные, бомбы осколочные, бомбы замедленного действия и бог весть еще какие бомбы. Ремонтные бригады выходили на работу только ночью, но и тогда прилетали американские самолеты. Они сбрасывали мощные светильники на парашютах и, осветив перевал, принимались методично осыпать его шариковыми бомбами. Другие самолеты кидали бомбы замедленного действия. Днем вьетнамцы разыскивали места, где залегли эти бомбы, и обезвреживали их. Ночью это было невозможно.

Девушка по имени Ла Тхи Там четыре года занималась наблюдением за бомбами. Ее обязанности были несложны: заметив падающую бомбу, она должна была тут же обозначить место ее падения флажками. Представьте себе эту работу: сотни, тысячи раз бежать к бомбе, которая может взорваться в любой момент: и тут же, и через две минуты, и через час. И так четыре года подряд, без передышки, без выходных.

Четыре года подряд каждый день дорогу приводили в порядок. Работа не утихала ни на день, дорога жила. Но для этого каждую ночь приходилось начинать сначала.

Глядя на чудовищное нагромождение камней и глины, начиненное осколками, никак не можешь уйти от вопроса: зачем все это нужно? Что за упрямство заставляет вьетнамцев бороться за этот ад? Разве не ясно, что через перевал можно пропустить не больше чем полтора десятка грузовиков в неделю? Всего полтора десятка, да и то не каждую неделю.

Кому в Европе не доводилось слышать о фанатизме азиатов, об их фатализме, презрении к жизни? И вот Донглок. Здесь, на перевале, начинаешь понимать пустоту и бессмысленность этих теорий, ибо тупое, отчаянное упрямство проявляли здесь именно американцы. Вьетнамцы же противопоставили ему расчет, проницательность, изобретательность.

Вьетнамцы, которые ездили с нами, подчеркивали, что поток грузов ни на день не прекращался. Это, несомненно, предмет их гордости. Но на перевале Донглок речь шла не только об этом; дело не в тех нескольких десятках грузовиков, которым в течение месяца удавалось пробраться через перевал. Для вьетнамского командования Донглок имел совсем другой смысл. Основной поток грузов давно не идет через перевал. Ибо мешанина камней, глины и бомб, именуемая Донглоком, превратилась в действительности в огромную ловушку, расставленную вьетнамцами для американской авиации. Усердие, с которым вьетнамцы восстанавливали дорогу, утверждало американское командование в том, что Донглок —

объект первостепенного значения — должен быть надежно заблокирован на недели, месяцы, годы. Шло время, американцы неустанно крушили бомбами перевал, не замечая, что все прочнее и прочнее приковывают себя к Донглоку. Донглок требовал все больше и больше машин, боеприпасов, пилотов.

На этом и строился расчет вьетнамцев. Пусть враг сильнее, надо уметь так направить его удары, чтобы они пришлись на пустое место, чтобы враг бесплодно растрачивал свою силу. Пусть он затратит сорок три тысячи бомб на то, чтобы уменьшить высоту горного хребта вдвое. Пусть фарширует своими шариками, стрелами и любым другим содержимым бомб склоны гор. Пусть сверхзвуковые самолеты — последнее слово современной техники — долбят придорожные камни.

Несколько ремонтных бригад «изъяли» из боевых действий самолеты, по крайней мере, с трех американских авианосцев. И не только самолеты, но и штабистов, инженеров, радары, компьютеры... Они не могли выполнять никаких других заданий, потому что («top priority»!) прикованы были к перевалу Донглок. Две-три сотни людей — десяток мужчин, остальные женщины — сражались с воздушной армадой...

Оборона Донглока требовала упорства и героизма, постоянного, растянувшегося на годы героизма. Плюс лопаты, тачки да корзины на бамбуковых коромыслах — вот и все оборудование, вступившее на перевале Донглок в единоборство с электроникой и победившее ее...

У вьетнамцев разное оружие — от ракет до заостренных бамбуковых колышков. Они одинаково умеют пользоваться и тем и другим. Для них не существует застывших правил, которые нельзя нарушать; их военная наука лишена догм.

Были построены двенадцать объездов, чтобы не пользоваться дорогой номер один — дорогой через Донглок. Двенадцать объездов — и притом в кратчайший срок... А ведь во Вьетнаме все пока делают вручную. Даже камни для дорог дробят молотками. Но поток грузов не должен был останавливаться ни на день. Чтобы ввести воздушную разведку в заблуждение, прорубили в джунглях хорошо заметные с воздуха, но не ведущие никуда дороги. Где можно, грузы перевозили по рекам. А больше тащили на себе. Приходилось переносить грузы на спине по пятьдесят-шестьдесят километров. Тысячи носильщиков шли по всем путям, которые только ведут через джунгли, по обходным дорогам, тропам, тропинкам. А с неба обрушивались каждый день на дорогу номер один огненные ливни, бесплодные и бессмысленные.

Бывало, что вместо бомб летели с неба листовки, транзисторные приемники, авторучки и шоколад. Это значило, что в дело вступили специалисты по психологической войне. Следом за «подарками» падали вновь шариковые бомбы, зажигательные бомбы, бомбы, начиненные стрелами...

Меньше всего мне хотелось бы, чтобы в моем рассказе слишком громко звучали нотки триумфа, хотя, возможно, они и были бы оправданны. Мне кажется, что эти ноты были бы по меньшей мере неуместны, ибо трудно ликовать, когда перед глазами стоит страна, опустошенная войной, а война эта продолжается, и конца ей не видно.

Смысл и значение каждой войны раскрываются полностью лишь во время мира, который наступает после нее. Мы не можем пока сказать точно, когда наступит мир. во Вьетнаме. Зато мы точно знаем, что Вьетнам не проиграет этой войны, как не проиграл ни одной войны за всю свою историю.

Меня в этом убедили люди, которые каждую ночь приводили в порядок разрушенную тысячами бомб дорогу через перевал Донглок.

Казимеж Дзевановский, польский журналист

Перевел с польского Л. Ольгин

Роберт Тронсон. Будни контрразведчика

Окончание. Начало в №№ 1—4

Часть третья

Помощник комиссара полиции города Лондона, ведающий кадрами, выключил у себя в кабинете радио и зевнул. Он всегда по вторникам работал допоздна, но не потому, что так повелевал служебный долг, просто в этот вечер его жена не ходила на курсы.

— Что у нас осталось еще? — спросил он молодого инспектора с мрачным лицом. Тому вовсе не улыбалось сидеть в Скотланд-Ярде весь вечер.

Поделиться с друзьями: