Журнал «Вокруг Света» №05 за 1986 год
Шрифт:
Наконец 16 июля приблизительно в шестистах милях к югу от экватора Риджуэй признал поражение и взял курс на запад к бразильскому побережью, к Ресифи. Он записал в журнале: «Никогда в жизни я не сдавался. Теперь я чувствую себя опустошенным, из меня словно вытащили стержень».
Чарлз Блис проплыл дальше Риджуэя. Он обогнул мыс Доброй Надежды и оказался в Индийском океане, но тут вышел из строя авторулевой. Нужно было запросить по радио из Англии запасные части.
Устранив неисправность в авторулевом, Блис устремился в Индийский океан.
Впоследствии Чарлз рассказывал мне:
— Дело портила чересчур легкая корма. Все шло нормально, пока я не достиг «ревущих сороковых». Корма постоянно задиралась, лодка скользила вниз по волне и начинала зарываться носом... Чичестер
К этому времени Робин Нокс-Джонстон уже не раз имел возможность выбыть из гонок. 30 июня, на шестнадцатый день после выхода из Фалмута, он заметил, что «Суахили» принимает непозволительно много воды. Миновав Острова Зеленого Мыса, Нокс-Джонстон нацепил ласты, маску и опустился под воду — необходимо было узнать, в чем дело. Шов, соединяющий киль с корпусом, разошелся, и там зияла щель длиной в два с половиной метра. Когда «Суахили» покачивалась на волнах, щель зловеще «дышала» — расширялась и сужалась.
Нокс-Джонстон залез на борт, закурил и задумался. Вот его рассказ о том, как он производил ремонт:
«Теперь, когда я установил причину, надо было ухитриться каким-то образом заделать щель под водой. Обычно щель законопачивают скрученной паклей, заливают наполнитель и сверху закрашивают. Всего этого я сделать не мог.
Я достал паклю и скрутил несколько кусков по 18 дюймов — удобная длина для работы,— хотя предпочитал бы заделать щель одним куском. Затем привязал молоток к линю и опустил его за борт в том месте, где собирался работать. Наконец я надел синюю рубашку и джинсы, чтобы скрыть белизну тела,— акулы, любительницы падали, всегда связывают белый цвет с мертвечиной,— и пристегнул к ноге нож. Паклю я положил на палубе так, чтобы можно было дотянуться из воды, и, вооружившись в качестве инструмента самой большой своей отверткой, нырнул под яхту.
Это было безнадежное предприятие. Мне не хватало дыхания, я не успевал забить достаточно пакли, и та не держалась на месте. Я выныривал на поверхность, чтобы отдышаться, и все приходилось начинать сначала. После получаса бесплодных усилий я взобрался на борт и стал думать снова.
Немного погодя я уже сосредоточенно пришивал паклю к полосе парусины шириной полтора дюйма. Когда вся полоса — длиной семь футов — была готова, я просмолил ее и с интервалами в шесть дюймов набил медные гвоздики. Потом опять опустился в воду и вогнал паклю в щель таким образом, чтобы полоска парусины осталась снаружи, а затем начал вколачивать гвозди в корпус. На вид получилось недурно, только края были растрепаны. Я опасался, что паклю может выбить напором воды, когда «Суахили» наберет скорость, и решил прибить поверх парусины полоску меди. Эту полоску, вообще-то говоря, забыли на борту радиоинженеры, которые устанавливали передатчик. Каюсь, я намеренно не привлек их внимания к этой оплошности.
Находясь в воде, я все время нервно озирался, но не видел ни одной рыбы. А вот когда подготовил медную полоску, то внезапно заметил кружащую рядом с лодкой серую тень. Я наблюдал за акулой минут десять, надеясь, что она уплывет. Я не хотел убивать ее: кровь неизбежно привлекла бы всех окрестных акул, и мне не удалось бы закончить работу. Однако хищница продолжала ходить кругами. Тогда я достал винтовку и бросил в воду несколько листков бумаги, чтобы акула заинтересовалась и всплыла. Сперва хищница прошла в трех футах под водой, а потом развернулась и, постепенно поднимаясь, стала приближаться. Когда рыба всплыла, я нажал на спусковой крючок. Акула яростно забилась, но через полминуты обмякла, и безжизненное тело медленно пошло вниз, пока не исчезло в синеве. Следующие полчаса я внимательно наблюдал за морем: нет, все спокойно. Я спрыгнул в воду и за полтора часа набил медную полоску с левого борта...»
Муатесье и Фужерон отправились в путь 21
августа, Билл Кинг — тремя днями позже. Фужерон и Муатесье по принципиальным соображениям отказались брать с собой передатчики. Эти двое, безусловно, были самыми опытными моряками-одиночками, но Фужерон не добрался даже до «ревущих сороковых» — свирепый шторм, застигший его ночью врасплох, опрокинул лодку. Позднее Фужерон писал:«Я сворачиваюсь в клубок на узкой койке и жду, когда со мной расправится необузданная стихия. Что делать? Лодку с чудовищной силой швыряет набок. Я распластан и прижат к стене. Кухонная утварь, книги, бутылки, банки с джемом — все, что не закреплено намертво, летит ко всем чертям, а меня вверх тормашками кидает на противоположную стенку. В эту минуту мне кажется, что настал конец...»
Лодка выпрямилась, мачта уцелела, однако Фужерону этого было достаточно — он закончил плавание на Святой Елене.
Командор Билл Кинг прошел Атлантику очень медленно и добрался до Индийского океана, но в конечном итоге его подвела конструкция яхты. Парусное вооружение по типу джонки имеет специфические недостатки. Ванты не предусмотрены, и оттого крепления мачт подвергаются усиленным нагрузкам. Когда в тысяче миль от Кейптауна волна опрокинула лодку, грот-мачта упала. У Кинга не оставалось иного выхода, как вернуться в Кейптаун.
Тем временем Бернар Муатесье обогнал Билла Кинга на две тысячи миль и, несомненно, шел быстрее Робина Нокс-Джонстона. Крайне маловероятно, что Муатесье рассматривал свое плавание как участие в гонках. Перед самым отплытием он заявил: «Люди, которые думают о деньгах и рекордах, не победят. Победят те, которые будут думать о своей шкуре. Я сохраню свою шкуру; может, просто набью пару шишек».
Когда Муатесье вошел в Индийский океан, Робин Нокс-Джонстон уже приближался к Новой Зеландии. Он пересек Тасманово море, впереди по курсу был пролив Фово. Скоро «Суахили» войдет в южную часть Тихого океана, и тогда откроется долгий свободный путь до мыса Горн. Нокс-Джонстон всегда слушал прогнозы погоды ближайшей радиостанции, и вечером 17 ноября в конце прогноза прозвучало сообщение для капитана «Суахили»: «Необходима наша встреча днем у гавани Блафф. Подпись: Брюс Максвелл».
Нокс-Джонстон знал о приближении холодного фронта, но полагал, что успеет встретиться с корреспондентом «Санди миррор» Максвеллом — передаст ему свои заметки и, самое главное, увидит человеческое лицо—очень заманчивая перспектива после долгого одиночества. Но холодный фронт прибыл быстрее, чем он ожидал. На следующий вечер в проливе Фово были предсказаны десятибалльный ветер, ливень и плохая видимость.
Ночью накатили тучи, начался ливень, наперегонки помчались волны. Близость земли в такую погоду внушала самые серьезные опасения, а ведь Нокс-Джонстон вошел в довольно узкий пролив. С большим трудом он сумел обогнуть мыс и выйти в спокойные воды, непосредственная угроза миновала. Понимая, что достичь гавани Блафф в этих условиях не удастся, Нокс-Джонстон принял решение направиться к бухте Отаго, лучше укрытой от ветра. Он достиг ее на следующий день, осторожно обогнул мыс и, к своему ужасу, сел на мель. Дно было песчаным, так что лодка скоре всего не пострадала, и с приливом «Суахили», вероятно, сойдет с мели. Нокс-Джонстон реагировал молниеносно: схватил 30-фунтовый якорь, прыгнул в воду и пошел по дну. Когда дно понизилось и Нокс-Джонстон с головой ушел под воду, ему пришлось то и дело подпрыгивать, чтобы набрать воздуха. Наконец он нырнул и закопал лапы якоря. Теперь Нокс-Джонстон мог быть спокоен: во время прилива лодку не затащит еще дальше в песок.
Брюс Максвелл прибыл на следующий день с массой новостей, но — к неимоверному разочарованию Робина — без почты. Оказывается, после отплытия Нокс-Джонстона организаторы гонок ввели новые правила: в частности, участникам теперь не разрешалось во время плавания принимать что бы то ни было на борт. Максвелл посчитал, что это относится и к почте. По мнению Нокс-Джонстона, такое ограничение было излишним и только подчеркивало неестественность плавания. От Максвелла Нокс-Джонстон узнал, что в путь пустились еще трое. Правда, один из них — Алекс Кароццо — уже выбыл из гонок, а Дональд Кроухерст и Найджел Тетли были позади в Атлантике.