Журнал «Вокруг Света» №05 за 1997 год
Шрифт:
Но как, спросите вы, удалось обнаружить в пустыне, среди безжизненных барханов, столь древнюю культуру?
В 1972 году поисковый археологический отряд под руководством В.И.Сарианиди предпринял первые поиски. Пройдя сотни километров по Каракумам, экспедиция обнаружила холм, во многих местах усыпанный керамикой. Уже при первых пробных шурфах, когда из-под песка показались остатки стен, стало ясно, что поселение, которое было названо Тахирбай- I (Тахирбай — так назывался колодец, находившийся рядом с открытым городищем.), является частью канувшей в пучину забвения страны Маргианы. Прошло немало лет, в течение которых археологи раскопали не один город, но столица древней цивилизации еще оставалась не найденной... Нашему восторгу не было предела, когда в 1991 году, под конец рабочего
Проведя тщательные исследования, мы пришли к выводу, что под холмом скрываются два исторических памятника, совершенно разных по архитектуре и по строению. При дальнейших раскопках выяснилось, что Гонур-I — это храмовый комплекс, в нем производились богослужения и культовые обряды. В храмах постоянно горел священный огонь, который поддерживали жрецы. Гонур-2 был жилым городом с оборонительными, хозяйственными и дворцовыми сооружениями.
Когда я бродил по пустынным, продуваемым горячим ветром улицам этого некогда гремевшего на весь Восток города, то невольно чувствовал себя его жителем. Перед глазами вставали сцены городской жизни древневосточной столицы: где-то там вдалеке, на рыночной площади, шумит базар, а рядом, на соседней улице, остановился пришедший издалека караван с бесценным грузом китайского шелка и слоновой кости. В квартале гончаров в печах обжигают глиняные кувшины. Жизнь идет своим чередом: в течение дня отдаются и исполняются приказы верховных жрецов, а вечером, в мерцании факелов, горожане идут на богослужение...
Чем дольше находишься в центре этого великолепного города, тем больше возникает вопросов, на которые, к сожалению, еще нет ответов. Бесспорно одно — слой за слоем мы приближаемся к разгадкам тайн, которые так упорно не хочет открывать древняя страна.
Еще совсем недавно мы ломали голову над тем, какому же божеству поклонялись люди и какая религия существовала в Маргиане? И вот уже сейчас, на основании определенных археологических данных, возникла версия о том, что Маргиана являлась одним из центров зороастризма — первой мировой религии. При раскопках храмового комплекса Гонур-I нами были найдены церемониальные сосуды и следы культового напитка — хаомы, о котором упоминается в «Авесте», священной книге зороастрийцев. Как знать, возможно, именно здесь, две с половиной тысячи лет назад, бродил в поисках правды всеми униженный и оскорбленный новоявленный пророк Заратустра. Слава о нем в скором времени распространится на большую часть тогдашнего цивилизованного мира.
Глядя на мощные основания стен, которые сохранились даже спустя тысячелетия, нетрудно вообразить дома простых ремесленников и величественные дворцы знатных горожан. По монументальности архитектуры можно догадаться, насколько процветающей и богатой была Маргиана. Основным занятием древних маргианцев были земледелие и скотоводство. Там, где сейчас одни лишь пески, поросшие кустами саксаула, тысячелетия назад кипела и бурлила жизнь. Дельта древней реки Мургаб, которая в наше время изменила русло, была насыщена ирригационными системами, подававшими воду на поля и заливные луга древних земледельцев. Инженерная и архитектурная мысль была поставлена на высокую ступень, и если где-то люди только-только снимали с себя шкуры, то здесь уже возводились такие дворцы и храмы, которым можно позавидовать и сегодня.
Да, многое прояснилось для археологов. Но остается без ответа один, и, пожалуй, самый главный вопрос: как, возводя столь сложные здания, с оборонительными стенами и цитаделями, которые ничуть не уступают месопотамским храмовым комплексам, древние строители Маргианы обходились без письменности? Как древние зодчие сумели возвести высокие крепостные стены толщиной в несколько метров, при этом не применяя элементарных математических и геометрических вычислений? Ведь и в Египте, и в Месопотамии, и в Китае были найдены манускрипты, которыми пользовались строители. Здесь же, раскопав уже большую половину древней страны, мы не обнаружили ни одного намека на существование хоть какой-то письменности. За время раскопок нами были найдены высокохудожественные предметы из бронзы и серебра, атрибуты верховной и жреческой власти, были обнаружены прямые и косвенные доказательства присутствия зороастризма, но не найдено ни одной таблички с клинописью и ни одного петроглифа, которые позволили бы говорить о существовании каких-либо вычислений или хронологических записей. Была ли письменность в Маргиане? Это остается загадкой и по сей день.
В нашей экспедиции повелось давать рабочим за каждую найденную
вещь — будь то целая бронзовая печать или терракотовая статуэтка — бакшиш, то есть денежное или материальное вознаграждение. Чтобы был стимул в работе и чтобы не возникало желания унести эту вещь домой как сувенир. За найденный же след письменности мой учитель, Виктор Иванович Сарианиди, объявил особый бакшиш, который, к нашему большому сожалению, остается пока невостребованным.По вечерам, собираясь у костра, мы даже произносили ставший традиционным тост: «За найденную письменность!». И я верю, что в конце концов мы ее обнаружим...
С каждым полевым сезоном мы решаем все новые и новые задачи, которые ставит перед нами древняя страна Маргиана. И тем обиднее осознавать, что интерес к истории и, в частности, к археологии, падает в нашей стране с каждым годом. Этого нельзя сказать о западном мире. С момента открытия Маргианы на наших раскопках побывали многие ученые из стран Европы и Америки. Знаменитые музеи, включая Лувр и Метрополитен, считают за честь иметь у себя в экспозиции отдельный стенд или зал, посвященный исчезнувшей цивилизации. Но времена меняются — и хочется верить, что на раскопках в Маргиане побывает еще не одно поколение российских археологов.
Заканчивается осенний полевой сезон. Мы увозим в Москву материалы для антропологов и почвоведов, для архитекторов и реставраторов. Без их помощи трудно будет восстановить все аспекты этой древней культуры. И каждый из нас надеется, что весной снова ступит на землю таинственной Маргианы.
Александр Прохоров
Туркменистан
Паровоз, черный и прекрасный
Паровоз «Серго Орджоникидзе», СО17-2359, тринадцать лет гнивший в металлоломе и только в этом году вытащенный из небытия умельцами из питерского депо, настоящий паровоз с того света, оправдал самые радужные надежды членов Всероссийского общества любителей железных дорог. Но неужели он нужен только им?..
Сотня по всей стране их, наверное, наберется: десятка по два в Москве и в Питере, горстки в иных городах и единицы в безвестных поселках. Друг друга они знают, переписываются, гостят, но бывают дни, в год несколько раз, а ныне и реже, когда все Общество или хотя бы половина его, всяк, кто может, срывается с места и любыми путями спешит на какую-нибудь крохотную станцию, о которой и помнит-то иногда лишь Атлас железных дорог, ибо начнется от нее лучшее, что случается в их жизни. Ретро-тур.
Вот и сегодня, не позже двух часов пополуночи, быть им на станции Валдай, по дороге от Бологого на Старую Руссу, и потому с вечера тряслись они, безденежные, в общих вагонах, перескакивали с электрички на электричку, а кому везло, подсаживались к знакомым машинистам в электровоз, и теперь вывалилась во мраке гурьба их в конце длиннющего, будто вовсе без станции, перрона и, прошагав на далекий огонек, смешалась на площадке вокзала с другой, родственной гурьбой, где тоже мелькают синие фуражки и мундиры, надетые, кем по профессии, а кем по призванию, и несть числа радостным окликам и объятиям.
Предмет страсти их уже прибыл, дымит вдали под прожектором у пакгауза. Тянет его сюда тепловоз, подцепив заодно и вагончик пассажирский для нас, и три попутных товарных, а как ставит любимца, так взвывает народ от радости, чуть не по холке его треплет да по крупу поглаживает: «Красавец! Какой красавец!» Блестит чернота его, краснеют ярко линии и круги, и белая надпись под высоким освещенным окном: паровоз «Серго Орджоникидзе».
Я познакомился с ними несколько лет назад, когда в одном журнале написал о некоем англичанине, который приезжал в Советский Союз фотографировать паровозы, ну увлекался человек, а КГБ выследил его и выслал из страны как шпиона. Члены Общества откликнулись на статью и пригласили меня на свое заседание. Я пошел и не пожалел: попал на премьеру киноленты «Живые паровозы», для которой энтузиасты нашли в разных старинных фильмах эпизоды с этими машинами. Там были и девушка с характером, и машинист с дорожным сундучком, и великий вождь на фронтоне. Там плясал пар над хитросплетениями рельсов, дым распускался, стелился вослед, сливались колесные спицы в беге по лесам, степям, мостам, когда черной тенью несся паровоз сквозь пламена индустриализации, а в будке, в кабине, рвали вниз рукоятку свистка, оглашая страну торжествующим кличем. Там были «гончие» — с острым носом паровозы С и с тупым — Су, были «овечки» с вислыми щеками машин и древним, огромным конусом трубы, были могучие «феди» с пушечно-долгим стволом котла, чадящие натужно и победно. Паровозы из моего детства ожили.