Журнал «Вокруг Света» №06 за 1974 год

— Не станешь же ты его убивать! — резко возразила она.

— Почему?! — снова истерически воскликнул он. — Я уже убил его! Он должен умереть, и умереть как можно быстрее. Разве это не понятно, Арлена?

Возможно, ей было непонятно, потому что, прижавшись к парню всем телом, она попыталась удержать его.

— Никто не узнает правды, — начал он. Аргумент прозвучал убедительно. — Он и так смертельно ранен. Все объяснится несчастным случаем.

Наступила тишина. Повернув насколько возможно голову, Сэнтин следил за ними. Две тени на фоне светлеющего неба, так близко друг к другу, словно слившиеся в одно целое. В их объятии чувствовалось даже какое-то отчаяние.

Девушка — с женским, инстинктивным сочувствием, и парень — зверь, ошалевший от желания спастись, спастись во что бы то ни стало... Но девушка, по-видимому, любила его. А раз любила, значит была за него.

— Хорошо, Винс, — услышал, наконец ее голос Сэнтин.

Но что он мог сделать, не имея сил даже пошевелиться? Они изобьют его, забьют насмерть. Убьют обдуманно, расчетливо, убьют ради спасения слабого, нашкодившего молокососа. Той смерти, с которой он примирился, он почему-то не очень боялся, но эта вселяла в него ужас.

— Нет! — закричал он во всю силу своих легких. — Нет!

Услышав крик, они ослабили объятия. Луч фонарика снова ощупал лицо Сэнтина, лицо, на котором теперь не осталось и следа былой гордыни.

Он не отвернулся от света, позволив увидеть им охвативший его ужас.

— Думаешь, ты сумеешь это сделать? — спросила девушка. Голос ее зазвучал увереннее — теперь, когда она позволила убедить себя, ей предстояло решать за двоих.

— Не знаю. Но я должен, — ответил он.

Увидев, что парень приближается к нему, Сэнтин весь сжался и прикрыл глаза.

— Подожди, — голос девушки зазвучал откуда-то издалека, словно с конца длинного-предлинного туннеля. Красная мгла агонии постепенно заливала его мозг.

— Зачем?

— На тебе, кажется, кровь.

— Не знаю.

— Тогда посмотри сам.

— Действительно. Ну и что?

— Винс, ты с ума сошел? Заметят кровь и начнут подозревать. Потом произведут анализ и выяснят, чья это кровь.

Искра надежды! Сэнтин осмелился вновь разомкнуть веки. Парень уже стоял над ним, готовясь к новым ударам, но теперь он заколебался.

— Я знаю, что делать, — наконец проговорил он.

И неожиданно отошел, исчез из поля зрения Сэнтина. Но Сэнтин слышал его шаги, слышал, как он искал что-то в зарослях. Затем парень крикнул:

— Арлена, пойди, сюда и помоги мне!

Мелкая дробь легких шагов. Девушка подбежала к парню, и он быстро-быстро заговорил:

— Он вылетел из машины, правда? А вылетев, стукнулся об это головой — и конец. Нам надо будет передвинуть тело. Помоги мне.

Мерные, приближающиеся шаги. Сэнтин, обезумев, лихорадочно выискивал их глазами; увидел. Они шли медленно, сгибаясь от напряжения. В руках они несли что-то длинное, плоское и тяжелое.

На этот раз он не закричал. Не мог. Даже голосовые связки у него были парализованы. Но он видел их, переступающих медленно, с большим трудом. Они встали по бокам от него, и огромный, тяжелый, плоский предмет, который они держали в руках, заслонил все небо.

Тогда, в последнюю минуту своей жизни, он вдруг понял что-то. Его охватило безразличие. «Так или иначе я все равно умру, — подумал он. — А так будет быстрее, может, даже легче. Но все равно это убийство!!!»

Он молился в душе. Странно. Он молил о догадливом полицейском.

Сержант Ваннек из дорожного патруля был достаточно опытным полицейским. В сером блеске встающего дня он внимательно вглядывался в следы шин на дороге. Но уверенности у него еще не было — слишком слабо прорисовывались следы на твердом асфальте.

Подозрения его возрастали, когда он поглядывал на этих двоих, стоящих возле его машины и внимательно следящих за его действиями. Парня звали Винс, девушку — Арлена. Они были такие же, как и большинство молодых людей, замешанных в серьезном дорожном происшествии, но что-то в них настораживало сержанта. Поэтому с рассветом он продолжил поиски.

И он нашел больше, чем ожидал. Тело передвигали, а земля вокруг была порядком вытоптана. И все же он нашел наконец улику. Неопровержимую, настоящую улику.

Выбравшись из кювета, Ваннек подошел к парню и девушке. Видимо, лицо его не предвещало ничего хорошего, потому что парень не удержался от вопроса:

— В чем дело, сержант?

— У камня две стороны, — спокойно начал сержант Ваннек, — верхняя и нижняя. Верхняя — чистая, омытая дождями; нижняя — запачкана в земле. А теперь ответь мне, сынок: как это мистер Сэнтин умудрился раскроить голову о нижнюю сторону камня?

Перевел с английского Николай Пащенко

Великолепные катафрактарии

Мы прощались на реке Туйн-Гол. Три машины головного отряда уходили на крайний северо-запад Монголии через Кобдо до Улангома. А наш небольшой отряд — пять человек — держал курс на Монгольский Алтай. Мы хотели обойти его с юга и, пересекая хребет несколько раз, двигаться на запад. Маршрут этот, хотя и вынашивался давно, вызвал серьезные споры.

— Ехать в Заалтайское Гоби на одной машине в таком малочисленном составе невозможно, — решительно заявил наш монгольский начальник Сэр-Оджав.

— Напрасно сомневаетесь, — успокаивал Сэр-Оджава лингвист и тюрколог Шинэхуу, виновник всей этой затеи, — ведь надо же когда-нибудь рискнуть. Ну да, мы действительно хотим забраться в глухие места. Ничего, не пропадем... Не забывайте, что там моя родина Только бы поскорее уехать.

В прошлом году мы лишь мечтали о самостоятельном маршруте отряда по изучению эпиграфики и петроглифов в горах Монгольского Алтая, а в этом году неутомимый Шинэхуу «выбил» на месяц машину и «добро» ученого секретаря Монгольской академии наук, и наши планы изменить уже ничто не могло.

От Туйн-Гола едем прямо на юг. В кузове два студента, в кабине, кроме Бориса Булатова — шофера экспедиционной автобазы Академии наук СССР, Шинэхуу и я. Борис работает в Монголии не первый год, но по этому маршруту едет впервые. Он полон оптимизма:

— Я привык к бездорожью в Средней Азии, въедем на любую гору, зря вы тащите седла и уздечки... А что, собственно, вы хотите там найти?

— «Мы ищем то, что не теряли», — отвечаю словами песни, сложенной много лет назад в Туве известным археологом Л. Р. Кызласовым. Но все-таки каждый из нас знает, что он хочет найти. Шинэхуу мечтает о древнетюркских надписях. Их выбивали на скалах и стелах, процарапывали на сосудах и штукатурке еще в VII— IX веках. Знаменитые надписи древнетюркских каганов рассказывают о походах и боевых сражениях, о нравах народов и деяниях полководцев. Меня же интересуют памятники древнего изобразительного искусства: оленные камни, каменные изваяния тюркского времени (в народе их называют «каменными бабами»). Мы ищем всюду выбитые на скалах рисунки, которые рассказывают о буднях и праздниках, об охоте и войне, о вере древних и любви, о быте, одежде и жилье. И еще о многом, чего мы пока не в силах объяснить. Каждая находка приносит новые решения и порою в корне меняет прежние представления. Мы находимся в той трудной, но счастливой поре монгольской археологии, когда только устанавливаются критерии, ставятся проблемы, и лишь на сотую часть возникающих вопросов можно найти ответ сегодня. Все же остальные ответы в поле, в горах, в земле. Разведка наша обещает новые петроглифы — где же еще искать наскальные рисунки, как не в горах? Посетим мы и те памятники, где бывали прежде. Но это еще далеко впереди, надо доехать.