Журнал «Вокруг Света» №06 за 1983 год
Шрифт:
Во время плавания по Южно-Китайскому морю каждый день у экипажа «Сохара» начинался с проверки оружия, которым запасся капитан Северин.
К счастью, все обошлось. Видимо, легендарный чудотворец Хызр — покровитель путешественников — уберег славный бум от морского произвола, и тень Ибн-Ямина — знаменитого моряка и строителя кораблей в древней Аравии — осеняла косые треугольные паруса.
11 июля 1981 года «Сохар», поднявшись по реке Сицзян, бросил якорь в порту города Гуанчжоу, носившего у древних арабов имя Ханфу. Плавание, длившееся семь с половиной месяцев, закончилось. За кормой «Сохара» осталось шесть тысяч морских миль.
Ровно через двое суток разразился первый в этом году тайфун...
Виталий
Охота на антимаха
П ервое прикосновение к настоящей Африке было малоприятным: едва «джип» въехал в густые заросли капима — жесткой трехметровой травы, — мы ободрали локти, неосторожно высунутые в окна.
— Здесь нужно поставить знак «Не высовывать руки!»,— мрачно заметил водитель, когда машина, буквально продираясь сквозь кустарник, вплыла в бесконечное море желтой травы, раздвигая ее мощным бампером.
Выбрались наконец на каменистое ложе речушки, в сухой сезон обмелевшей. Колеса осторожно опробовали метр за метром, но нас основательно трясло и швыряло друг на друга.
И тут я увидел: на противоположном берегу, вокруг мутной лужи, сидели сотни, нет, тысячи и тысячи... бабочек! Бело-желто-коричневое покрывало шевелилось, отдельные лоскутки его вспархивали и опускались. «Джип» прошел метрах в двух, и покрывало взлетело, приоткрыв мшистые камни. Зависнув облачком, бабочки пропустили машину и снова облепили грязные берега лужи.
В тот день я записал в дневнике: «Видел скопление бабочек в районе реки Метуиссе, провинция Замбезия. Размах крыльев 10—12 сантиметров, окраска апельсиновая с белыми и коричневыми пятнами». Бабочки принадлежали виду Данаус хризишгус, золотых данаид, широко распространенных в Африке и Южной Азии. Но это выяснилось уже в Москве, когда мы сравнивали привезенные экземпляры с рисунками в определителях и поражались невыразительности самых ярких типографских красок...
В первые же дни после приезда в Мозамбик я разыскал Музей естественной истории. Оказался он совсем рядом с гостиницей — на Площади Перекрытия Замбези — в большом белом здании с пристройками, охраняемом глиняными фигурами доисторических ящеров в натуральную величину.
Я поднялся на второй этаж, где располагались кабинеты. На одной из дверей висела табличка: «Lepidoptera». Заглянул в комнату, уставленную шкафами. Пахнуло нафталином. Сотни ящиков, и на каждом — наклейки.
Служителя искать долго не пришлось: парень в синем халате сидел на стуле в дальнем углу зала.
— Сегодня никого не будет — выходной, а завтра в одиннадцать придет доктор Кабрал. Вас интересуют бабочки? Кто собирал? Не знаю. Я здесь недавно...
Однако с доктором Кабралом удалось познакомиться лишь недели через три.
— Вот здесь мы делаем чучела животных. Тут находится лаборатория. Коллекция насекомых и ракообразных. В музее я уже лет двадцать. Все белые сотрудники после провозглашения независимости уехали в Португалию и Францию: испугались, что музей просто-напросто закроют... Но музей здесь знают и любят...
— Доктор Кабрал, должен признаться, что в ваше отсутствие я зашел в комнату с бабочками...
— Ну и...
— Я не осмелился открыть ящики...
— И напрасно. Пойдемте.
Одну за другой Антониу Кабрал выдвигал коробки с чешуекрылыми. Длинные ряды. Вид, род, семейство.
— Вы коллекционер? И у вас есть заветная мечта...
— Да, тут, в Африке, — антимах.
— Друрия антимахус?! — Доктор Кабрал засмеялся. — Его же здесь нет. Вернее, он мне не попадался.
—
А я слышал, что встречается, хотя и редок. Залетает в северные и даже центральные провинции страны из Замбии, Анголы и Уганды.— Возможно, возможно... Однако давайте заглянем в «Полевой определитель бабочек Африки» Вильямса. Друрия антимахус выделен в самостоятельный род по имени натуралиста Друри, который впервые поймал этого гиганта в 1888 году. Но только недавно антимах вторично пойман на западно-африканском побережье на широте острова Фернандо-По. В Европе очень высоко ценится коллекционерами. Окраска красно-коричневая с черным, размах крыльев более двадцати сантиметров... Вам предстоит поездка на север?
— Да.
— Тогда послушайте совет. Сшейте сачок с круглым днищем. И сделайте рукоятку подлиннее. Запаситесь пакетиками из папиросной бумаги. Вас ведь интересуют парусники, как я понял? Они высоко летают. На земном шаре их более пятисот видов. Восемьдесят два из них — жители Африки. Но распространены они неравномерно: здесь, на юге, например, их около шестнадцати видов, в то время как в тропическом поясе — шестьдесят. Кстати, поймать самочку труднее: она почти никогда не опускается на землю. Держитесь речушек с илистыми берегами, поросшими кустарником, — именно там парусники предпочитают опускаться, чтобы попить. Когда погонитесь за летуньей, не забывайте, что она может завести в трясину. Так что смотрите под ноги и не загребите в сачок змею. К тому же реки населены не только лягушками... Очень напугал? Тогда еще: шанс поймать антимаха — минимальный.
Густые колючие заросли скрывают реку Метуиссе: в ее русле нашей геологической бригаде предстоит разбить шурфы для опробования аллювия. Дел очень много. На одну только расчистку уходит несколько дней. Рабочие, вооружившись острыми длинными ножами, продираются сквозь заросли — стебли ка-пима поддаются лишь с третьего удара. Над нами обеспокоенно кружат птицы — где-то рядом их гнезда. Рабочие, идущие первыми, замирают. Слышно злобное шипение, мелькает хвост удирающего удава — жибойу: ему не хочется проверять крепость своей шкуры. И так изо дня в день. Но вот прорублены ходы в зарослях, заложены трехметровые шурфы. Со стенок берут пробы грунта. Данные тщательно фиксируются.
За время работы я видел множество бабочек, но ни разу под рукой не было сачка. Честно говоря, было неловко перед моими коллегами и нашими помощниками за этот сачок. Что они подумают? Чудак какой-то. Поэтому в одно прекрасное утро я встал пораньше и, пока никто не видит, сунул громоздкое орудие лова в кузов машины, под скамейку. Прибыв к шурфам, я незаметно, как мне показалось, вытянул сачок из-под лавки и небрежно понес к месту работы.
— Камарада Николау собирается ловить крокодилов? — услышал я голос Мавуянгу, одного из помощников.
— Си, — сказал я раздосадованно. — Именно их. Разве не видно, что это орудие для лова крокодилов?
— Вы напрасно обижаетесь, — возразил парень. — До вас был тут один из ГДР. Так он все больше по жукам специализировался. За плавунцами прямо в воду прыгал!
«Хорошо, что бабочки не в воде живут», — подумал я.
...Липкая жара отпустила только часам к шести вечера. Листья бананов хлопали по спине и голове распаренными вениками.
Я вспомнил прозрачные подмосковные рощи с адмиралами, ленточницами, за которыми часами наблюдал у берез. Если у нас количество видов крупных бабочек едва превышало три десятка, то здесь их — сотни. Как узнать, кого поймал? Я выбрался на окраину бананового царства. Протянув руку, чтобы отодвинуть «лопух», замер. На нем сидел антимах. Огромная красно-черная бабочка с узкими фигурными передними крыльями отдыхала. В метре от меня. А я был без сачка и даже без панамы. И сзади уже хрустели ветки под ногами рабочих.