Журнал «Вокруг Света» №06 за 1985 год
Шрифт:
Складывалось впечатление, что американских зоологов охватила необъяснимая «орнитологическая горячка»— столь ревностно вдруг они взялись за изучение маршрутов и сроков миграции пернатых. Однако у этой «горячки», как обнаружилось позднее, имелось вполне официальное название — «Патологическое обследование миграции животных», которое в Таиланде координировал объединенный центр из сотрудников дальневосточной научно-исследовательской группы армии США и военно-исследовательского института Уолтера Рида. А для проведения этого обследования была избрана удобная ширма — Смитсоновский институт, получивший от Пентагона многомиллионный контракт.
Основные темы исследования на первый взгляд казались абсолютно невинными: какие виды птиц совершают ежегодные перелеты в Азии, их маршруты и конечные пункты, скорость перелетов и т. п. Но дело,
«Мы не сомневаемся, что еще наступят и 1995 и 2...5 годы и еще не одна комиссия конгресса будет слушать оправдания ученых,— заявил один из американских ученых, порвавший свои отношения с ЦРУ.— Но я сомневаюсь в том, будет ли заседать такая комиссия, которая сможет остановить грандиозный размах грязных проектов ЦРУ, которые запущены в производство».
Поскольку по своей природе бактериологическое оружие предназначено для агрессии, его разработка и накопление еще больше усиливают международную напряженность. С другой стороны, оно таит в себе угрозу для самой жизни на земле. Современный человек не обладает иммунитетом против «сконструированных» в лабораториях ученых-изуверов болезнетворных организмов, не существовавших ранее в природе, и может оказаться беззащитным перед ними. В нынешних условиях общий долг всех, кому дорога жизнь на земле,— не жалеть усилий для избавления человечества от этого варварского оружия.
С. Милин
Этой ночью прискачет Янис
Янис скачет по небу на невидимом черном коне, так что заметны только его сверкающий меч, светящийся пояс да звездный хомут. Народные поверья издавна связывают Яниса с созвездием Ориона. Из глубин Вселенной и веков едет Янис, чтобы прибыть на Землю в ночь летнего солнцеворота, в макушку лета. Лиго, или Янова ночь, издавна называли ее латыши; Ивана, или Янко Купала,— славяне. В эту ночь жгут костры, прыгают через них, спускают с гор огненное колесо-солнце и состязаются в песнях и плясках.
— А еще в Янову ночь и накануне варят пиво и делают сыр, рвут Янову траву и плетут венки из полевых цветов и дубовых веток, украшают дома и дворы березками и зеленью, величают песнями Лиго соседей, чтобы жили счастливо и в достатке, коров и овец — чтобы давали больше молока, сады и поля — чтобы лучше плодоносили, луга — чтобы сочной росла трава...— Виктор Александрович Гравитис готов рассказывать о Лиго бесконечно. Сам он, геолог и палеонтолог по профессии, всем складом своего характера больше тяготеет к истории науки и народного искусства, верований, традиций, обычаев. Частые командировки в разные уголки Латвии дают ему возможность пополнять свой дневник сведениями из народной астрономии, песнями Лиго, записывать обряды. В результате ему удалось детально восстановить сложную драматургию двухнедельной подготовки и проведения народного праздника латышей, который празднуется и по сей день.
Гравитис готов был познакомить меня со всеми разделами своего сценария, но до «появления» Яниса оставалось совсем мало времени — полтора дня, а нам еще предстояла дорога. Поэтому мы спешно едем с Виктором Александровичем на Центральный рынок Риги, добрая половина которого в эти дни отдана цветам. Выставленные на высоких прилавках, они образуют сплошной огромный букет. Наконец находим то, что нам нужно: одна из продавщиц ловко плетет дубовые венки, прихватывая ветви черными нитками к каркасу. Мы становимся счастливыми обладателями зеленых шапок — теперь встретим Яниса как положено!
Еще нужно купить сыр, вкусный и свежий, настоящий деревенский сыр с тмином — самый популярный у латышей. Потом спешим в булочную — за ароматным ржаным «крестьянским» хлебом, выпечку которого не так давно возобновили рижские пекарни. А с третьим, строго обязательным угощением — пивом, как уверяет меня Гравитис, все будет по правилам, и беспокоиться тут не о чем: его уже должны сварить по старым рецептам друзья, с которыми мы будем встречать Лиго.
До хутора в местечке Друсти, где живет летом с семьей друг Гравитиса Оярс Родс, два часа езды по Псковскому шоссе, и Виктор Александрович рассказывает мне в пути об одной из своих находок.
...Его давно занимала мысль, как определяли люди в давние времена день летнего солнцеворота. Ведь единственный способ, каким можно точно определить день в году,— астрономический. Старики рассказывали Гравитису, как раньше, наблюдая летом за заходящим солнцем из определенного места, скажем с крыльца дома, замечали точку, дальше которой оно уже не шло, а начинало вновь отступать. В этой точке делали зарубку на дереве или камне. Это и был самый длинный день в году — день Яниса. Виктор Александрович обнаружил три таких астрономических камня с высеченными на них линиями азимутов летнего солнцестояния — в местечке Салькане близ Резекне, на возвышенности в районе Алуксне и в Гребине, причем на последнем имеются также отметки весеннего и осеннего равноденствий.
Представления древних балтов о дневном и ночном пути Солнца, которые вырисовываются из латышских народных песен, очень архаичны и напоминают представления египтян и древних греков. Поэтому Гравитис считает, что космогонические воззрения древних латышей складывались примерно две с половиной тысячи лет назад. И он уверен, что находит подтверждение своей гипотезы в истории астрономии. Окружающая Землю река, или океан, называется в латышских народных песнях Тропой Солнца или Даугавой, как и самая полноводная река Латвии, до которой дошли когда-то двигавшиеся с юга на север балты. Ошеломленные, видимо, ее величием, они решили, что река достойна того же названия. Между тем Орион, с появлением которого на небосводе принято связывать приезд Яниса, на самом деле становится видимым в ночном небе, а значит, проходит вблизи Тропы Солнца не в период летнего солнцеворота, а значительно позже. Когда же в таком случае «небесный косарь», как называют в песнях Яниса, появлялся на широте Латвии вблизи солнечной эклиптики в ночь середины лета? Расчеты Гравитиса, сделанные с помощью астрономов рижского планетария, показывают, что это происходило... в первом тысячелетии до нашей эры, то есть именно тогда, когда, по его гипотезе, в сознании древних балтов складывалась картина мироздания. По дороге мы нарвали букет из «настоящей травы Яниса» — то были иван-да-марья и подмаренник с мелкими белыми цветами.
Заслышав шум мотора, Роде вышел встречать гостей.
— Я дарю свой венок папе Яниса,
Я дарю свой венок маме Яниса,
Лигуо! Лигуо! —
поем мы с Виктором Александровичем, надев свои дубовые венки, и подносим Оярсу и его жене Неллии букет цветов. На длинном струганом столе уже накрыт ужин, и в пузатых глиняных кружках дымится душистый чай из трав Яниса. За столом друзья и коллеги Оярса по работе — физики из института твердых сплавов при Латвийском государственном университете и молодые девушки в просторных льняных вышитых блузах — участницы фольклорного ансамбля, которым руководит Родс Оярс: студентки Айя Целма, Инга Гринфелде, Лиена Васильева, школьница Дита Путнергле.
За столом почти не умолкают ритмичные мелодии Лиго, незаметно возникающие тихим распевом из негромкой задушевной беседы, чтобы взлететь сдержанно-торжественным и тут же, при повторе, протяжным восторженно-ликующим: «Лигуо! Лигуо!»
Все крестьянские хлопоты по подготовке к празднику: и вспашка земли под пары, и прополка огородов, с которыми нельзя запоздать ко дню Яниса, и украшение дома зеленью, и защита его, по старинному поверью, от ведьм веткой рябины, которая укрепляется на двери, и плетение венков, и заготовка традиционных угощений — нашли свое отражение в песнях.