Журнал «Вокруг Света» №06 за 1986 год

Настал день стыковки «Союза Т-12» с орбитальным комплексом. Вдруг зажегся экран, и одновременно раздался в наушниках голос руководителя полета Валерия Рюмина:

— «Маяки», вы видите «Памиров»?

— Видим,— быстро отвечаю я.— Маленькая точка на нашем экране. Дисплей показывает дальность — четыре и семь десятых километра, скорость восемь и одна десятая метра в секунду, угловые в норме.

— Этот подарок вам преподнесли конструкторы. Теперь через дополнительный телевизионный канал на борт к вам будет подаваться вся информация с дисплея «Союз Т-12». Довольны?..

Да, мы тут же убедились, что это новшество повысило контроль сближения, а следовательно, и его надежность...

«Гвоздем» программы второй экспедиции посещения был первый выход в открытый космос женщины и проведение эксперимента по сварке, резке, пайке и напылению металла. Первым космическим сварщиком назвали В. Кубасова. В октябре 1969 года вместе с Г. Шониным на корабле «Союз-6» он провел испытания разных методов сварки с помощью автоматической установки «Вулкан», созданной в Институте электросварки имени Е. О. Патона.

Мы знали, что киевскими учеными из института имени Патона сконструирован новый универсальный ручной инструмент УРИ. В его состав входила и портативная электроннолучевая установка, внешне похожая на двуствольный пистолет. С помощью одного ствола проводится напыление, а другого — сварка, резка и пайка. В рабочую программу Джанибекова и Савицкой и входило испытание УРИ в открытом космосе.

— Автономную отработку УРИ по элементам мы уже провели,— сказала Светлана.— Надежный инструмент...

Прикрепить установку снаружи станции Светлане помог Джанибеков. Он и наблюдал за ее работой, высунувшись наполовину из люка.

В открытом космосе Светлана сначала выполнила резку титанового образца толщиной 0,5 миллиметра, затем провела сварку образцов толщиной в один миллиметр, напыление металлических покрытий. Ее действия контролировал Володя Джанибеков, а потом и повторил все операции. Так был сделан новый шаг в советской космонавтике на пути создания более сложных орбитальных комплексов...

— Как самочувствие? — Руководитель медицинской группы волнуется, но Олег, с улыбкой оглядываясь на нас, спокойно отвечает:

— Как дома...

Сегодня выход в открытый космос. На «Салюте-7» первыми сделали такой шаг А. Березовой и В. Лебедев. Они исследовали возможность проведения некоторых монтажных операций с использованием нового инструмента. Затем В. Ляхов и А. Александров установили две дополнительные секции на центральную панель солнечной батареи. Наступил и наш черед. Я докладываю руководителю о готовности экипажа, и вот дано разрешение на выполнение предстоящих операций...

Помню, как после одного из выходов руководитель медицинской группы поинтересовался:

— Как там у вас дела?

— Похоже, что наши рыцари вернулись с крупного кулачного боя,— ответил Олег...

Он точно оценил тяжесть работы. Но тренировки в гидролаборатории стали хорошей базой для всей нашей внекорабельной деятельности. Например, считалось, что в тени работать не только трудно, но и опасно. Но половина из полутора часов каждого витка занимала тень. Стоять и ждать 45 минут, пока она кончится, слишком накладно, жалко потерянного времени. Попробовали приспособить электрические фонарики. Оказалось, что вполне прилично можно освещать место работы и необязательно дожидаться рассвета. При выполнении заключительных операций мы уже достаточно хорошо ориентировались в тени.

Нас все-таки было трое. И хотя Олег не выходил на поверхность станции, мы постоянно ощущали его присутствие. Он следил за нами, контролировал наше состояние и работоспособность, что-то вовремя подсказывал. И мы действовали более уверенно.

Кроме того, многие операции, которые раньше выполняли двое, теперь делали втроем. Это, безусловно, легче. Олег помогал входить в скафандр, закрывал люк в рабочий отсек, контролировал приборы и агрегаты, обеспечивающие выход, выдавал с пульта команды. А после каждого выхода оказывал если не медицинскую, то моральную и физическую помощь.

Каждая экспедиция на орбите делала определенный шаг вперед, как бы поднималась по ступенькам лестницы. Такой шаг сделали и мы. В сентябре 1983 года нам сообщили нерадостную весть: в резервной магистрали объединенной двигательной установке (ОДУ) возникла неисправность, которая привела к разгерметизации трубопровода. Было принято решение провести ремонтные работы.

Агрегатный отсек находится достаточно далеко от выходного люка. Но дело еще и в том, что надо не только добраться до него, а и принести туда достаточно много различных приспособлений. В свой первый выход мы принесли разборный трап. Собрали его и закрепили на нем несколько контейнеров с инструментом. Затем подготовили рабочее место на агрегатном отсеке.

При работе вне корабля приходится соблюдать известную осторожность. На торце хвостового отсека могут, например, остаться примеси токсичного топлива. Если их занести в переходный отсек, то не исключаются негативные последствия.

Первый выход оказался самым тяжелым. Мы это ощутили полностью, а потом и Олег подтвердил, подал голос:

— Ребята, температура тела у вас поднялась до 37 градусов, не торопитесь. Чуть-чуть отдохнем — и все будет хорошо.

Со временем напряжение вроде снизилось. К концу выхода Соловьев сделал даже предложение ЦУПу:

— Разрешите остаться еще на виток...

До нашего полета предполагалось два варианта ремонта, но уже после второго выхода один из них отпал. 29 апреля и 4 мая мы установили два дополнительных трубопровода.

Далее надо было делать операцию по пережатию трубопровода, к которой на Земле готовили В. А. Джанибекова. Стали доказывать, что лучше провести ее нам. Руководитель полета согласился. Владимир Джанибеков привез кинофильм, учебные пособия и фрагмент, на котором нам предстояло провести тренировки, чтобы выполнить эту операцию. Сам он прошел тренировки в гидролаборатории и поэтому рассказал, как и что нужно делать.

И вот теперь настал момент, когда в последний раз тронулись мы с Володей Соловьевым в путь по проторенному маршруту, на подготовленный плацдарм. Нам предстояло герметически перекрыть трубопровод из нержавеющей стали с помощью ручного пневмопресса, доставленного экспедицией посещения. Под действием сжатого воздуха он мог смять стальную трубку с усилием пять тонн. Забирать с собой пневмонасос не стали, чтобы гарантировать герметизацию пережима. И вскоре я передал на Землю всего два слова: