Журнал «Вокруг Света» №07 за 1979 год
Шрифт:
Но еще больше, чем эта решительность, граничащая то ли с отчаянием, то ли с завидным равнодушием ко всякому приобретению, должен был поразить литовцев сияющий белизной посреди чадных головешек Град.
Опытный Ольгерд, который и немецкие крепости не раз успешно штурмовал, понял, что тут-то он, пожалуй, застрянет надолго, и еще неизвестно, добьется ли чего. Через три дня, так и не начав осадных работ, литовцы засобирались в обратный путь, решив, что, на худой конец, хватит им и награбленного по московским волостям.
Но, видимо, самолюбие Ольгерда было по-настоящему уязвлено. Память о том, как смалодушничал он у стен Москвы, не давала покоя, и три года спустя, в самом начале зимы,
Слов нет, тяжело привыкали недоброжелатели Москвы к ее новому образу — свидетельству незаметно перетекающей сюда народной силы. Этот разительный ее успех если не в сугубо мирном, то, по крайней мере, в оборонном деле уже сам по себе казался вызовом и выпадом.
Представим только, с каким унылым настроением в 1370 году жители Твери рубили у себя новую крепость — она-то по старинке была деревянной, и обмазывать ее приходилось все той же глинкой. И вообще вся Тверь, не считая двух соборов, давным-давно построенных, была целиком деревянной, и не предвиделось на ближайшие времена, чтобы стала иной. Уже одно это обстоятельство как бы заведомо обрекало ее на неудачу в длительном и сложном споре с московским домом. Так превосходство камня над деревом отражалось в борьбе идей, в противостоянии политических сил.
Ведь и в Рязани не очень радовались московским успехам. И Орду злобила весть, что князья-подростки обставили каменной оградой свои дворы.
Вместе со своим юным городом входил в пору юности и отрок Дмитрий. Кто мог знать тогда, что строительство каменного Кремля станет доброй половиной всего его жизненного дела. Что он тем самым уже и будущую Куликовскую битву отчасти выигрывал. Что победа сейчас была не столько над открытыми врагами, сколько над теми из своих, кто не верил в возможность нового великого сплочения Руси вокруг идеи созидания, в возможность бескорыстного сбора всех ее угнетенных и разбросанных сил. Кремль сжимал в один жилистый узел девять своих башен, связывал разлетающиеся отсюда веером дороги, он являл собою скрепу и завязь, средину и ось. В неспокойных снах Кремлю уже провиделся сквозь дымную заволоку Третий Рим и Новый Иерусалим.
Для воина и политика Дмитрий удивительно много построил в своей жизни. В тени куликовской славы эта сторона его трудов как-то расплывчата, неясна в очертаниях. Но при внимательном рассмотрении она впечатляет не меньше, чем перечень его воинских успехов.
К уже названному добавим, Что первым из московских князей он завел каменное строительство далеко за пределами своей столицы — в Коломне и в Серпухове. При его жизни здесь поднялись белостенные соборы Голутвинского и Бобренева, Владычного и Высоцкого монастырей. По соседству с Коломной, в епископском селе Городище, появился тогда же Каменный храм Иоанна Предтечи. А в памятный августовский день, когда великий князь Московский прибыл в Коломну, назначенную местом сбора всех русских войск перед походом на Дон, в здешнем детинце (рядом с Воскресенской церковью, в которой венчался) увидел он почти достроенной громаду Успенского собора. За образец для этого здания — подобного ому не было пока и в Москве — зодчие по воле Дмитрия взяли самый прославленный собор залесеной земли — Успенский владимирский.
Так что не обижал великий князь свою Коломну. Столько ведь воспоминаний и надежд было у него издавна, со времен свадьбы, связано с этим местом. Отсюда раскатилась голубая окская вода на Низ — к родине его будущей жены. Отсюда вышел он
теперь, на исходе лета 1380 года, в противоположном направлении, вверх по Оке, во главе конных и пеших, код алыми, цвета мученической крови, стягами навстречу смерти либо бессмертию — еще не ведал, чему навстречу...Юрий Лощиц
Конец кокосового королевства
Как известно, титулы коронованных особ включают в себя множество наименований. Джон V Клюни-Росс, недавний повелитель Кокосовых островов — атолла из двадцати семи коралловых островков в полутора тысячах миль на запад от Австралии, — мог бы включить в свой титул такие звания, как Главный Почтмейстер Королевства, Покровитель Наук, Владелец Собственной Его Величества Лавки. И все это было бы близко к истине: вся почта на Кокосовые острова шла только на имя Клюни-Росса; единственной шкшюй с единственным классом ведал Джон V; что же касается Е. В. Лавки, то монарх не только стоял в ней за прилавком, но и принимал там собственного производства пластмассовые деньги — оранжевые легкие кружочки.
Сверх того, Джон V был и верховным судьей, по-отечески судившим подданных (самый суровый приговор — двести плетей). Но если Джон I, основатель династии, порол провинившихся сам, то со времен Джона III этим стал заниматься доверенный слуга. Затем профессию унаследовали его потомки.
Несколько семей ближайших помощников и доверенных слуг составляли то, что в королевстве больших размеров можно было бы назвать дворянством. Они отличались от других подданных не только занятиями, но и благородным происхождением.
Дело в том, что, когда первый Клюни-Росс ступил на коралловые берега атолла, населения на островках не было. Для работы на плантациях навербовали малайцев. Позже к ним добавились три семьи индийцев. Сверх того, население увеличивалось за счет незаконнорожденных потомков правящей династии. Настоящими Клюйи-Россами этих сыновей малайских матерей, естественно, не признавали, но так уж повелось, что надсмотрщиков, домашнюю прислугу и конторщиков набирали именно из них.
С 1886 года, когда королева Великобритании Виктория, учитывая заслуги семейства Клюни-Росс, признала за ним право владеть Кокосовыми островами на вечные времена, на островах ничего и никогда не случалось (1 См. «Властелин двадцати семи кокосов» в № 6 «Вокруг света» за 1976 год.). Менялись только монархи — потомки первооткрывателя. По крайней мере, так писали газеты, обратившие внимание на существование Кокосового королевства. Как выяснилось впоследствии, это не совсем соответствовало истине.
Если быть точными, то Клюни-Росс островов не открывал, да я название их совсем другое. Острова открыл и нанес на карту в 1609 году капитан Уильям Килинг. Он и назвал их островами Килинг. Но карта мира тогда так стремительно покрывалась новыми названиями, а коралловый атолл казался в XVII веке таким бесперспективным, что обкрытии Килинга забыли. Однако, когда это потребовалось, нашлись дотошные знатоки истории географических открытий, которые докопались до настоящего первооткрывателя. И этот факт стал ним из козырей в переговорах правительства Австралии с Джоном V.
Как ни изолированы острова Кокос от всего мира, как ни темны и забиты подданные Клюни-Россов, но какие-то сведения о том, что происходит в мире, доходили и до них. Иначе бы вряд ли позволили себе пойти на открытый бунт несколько малайских семей. Этим смутьянам захолось ни больше ни меньше как проверить правильность записей в налоговой книге королевской лавки, утверждали, что давно расплататились за все товары, которые получали на пластмассовые клюни-россовские деньги. Более того, они доказывали, что король (!) должен им.