Журнал «Вокруг Света» №07 за 1987 год
Шрифт:
...К нападению басмачей Головин готовился ежечасно. Однажды ночью, когда проверял посты, часовой доложил ему:
— Какой-то шорох слышал возле большого камня.
Они поползли, тщательно вглядываясь в темноту. Никого не обнаружили, но в душу Ивана Семеновича закралось беспокойство. С утра он снова обследовал это место и увидел смятую траву и царапины на камнях. Командир послал двух бойцов вниз по Иныльчеку на разведку, а сам стал готовиться к обороне. Подобрал укрытие для лошадей.
— Поручите мне сторожить,— вдруг предложил Мирзабек.
— Нет. Ты займешь огневую позицию.
Мирзабек после предупреждения Погребецкого находился под особым присмотром.
И вот из глубины долины послышались топот и какое-то завывание. Впереди скакали два пограничника, посланных на разведку, а за ними с гиканьем неслись басмачи.
— Двадцать, тридцать... пятьдесят,— считает Головин.
Вот разведчики влетели в лагерь.
— Огонь! — подает команду командир.
Четыре бандита на полном скаку упали с лошадей. Остальные спешились, рассыпались по склону. Почему-то смолкла огневая точка, прикрывавшая тропинку, по которой отряд Погребецкого ушел к Хан-Тенгри. Головин бросился туда, и вдруг пуля свистнула над ухом. Командир упал, притворившись убитым. Из-за камня поднялся высокий басмач в новеньком английском френче с «кольтом» в руке. Головин выстрелил в упор. Тогда еще не знал Иван Семенович, что сразил племянника Джантая.
Вечером басмачи отступили. Но и пограничники были измотаны, у них кончались боеприпасы, а помощи, если не считать отряда Погребецкого, ждать неоткуда. По приказу Головина бойцы изготовили чучела, надели на них буденовки и расставили на огневом рубеже. Пусть басмачи думают, что их двадцать...
Ночью в лагере никто не спал. На рассвете Головин рассмотрел в бинокль, что к ним приближается не меньше сотни вооруженных всадников. А на каждого бойца осталось не более пяти обойм. Приходилось беречь патроны, вести только прицельный огонь. И снова нервы у басмачей не выдержали, всадники откатились.
Несколько дней бандиты не показывались. «Что они задумали? — ломал голову командир.— Вызвали подкрепление? Решили заморить лагерь голодом?»
Как-то вечером боец Наговицин привел к Головину связанного Мирзабека.
— Бежать собрался, товарищ командир. Успел схватить, когда он отвязывал лошадей, чтобы удрать к Джантаю.
Путая киргизские слова с русскими, Мирзабек молил, чтобы его не убивали. Он признался, что действительно уведомлял Джантая о каждом шаге экспедиции. Но сейчас у главаря важный гость с той стороны, какой-то долговязый в гражданской одежде.
5 октября с Иныльчека спустилась экспедиция.
— Будем прорываться к Сарыджазу, Михаил Тимофеевич,— сказал ему Головин.— И как можно скорее, пока басмачи не опомнились. Они же знают, что нас здесь горстка.
С наступлением темноты начали сворачивать лагерь. А поздно ночью Погребецкий и Головин повели людей на прорыв. Шли очень тихо. Все было подогнано, ничто не звенело, не бряцало, не блестело. Лошадям перевязали морды, обвязали их копыта тряпками и брезентом.
Басмачи обнаружили экспедицию, когда она уже переправилась через Иныльчек. Они открыли огонь, но было поздно...
Недавно мне довелось вместе с отрядом альпинистов из Днепропетровска, Кривого Рога, Перми и Череповца пройти по маршруту экспедиции М. Т. Погребецкого. Мы увидели мрачные громады Терскея, глубокие каньоны Сарыджаза, могучие ледники Иныльчека и в дымке, среди островерхих вершин, матовую пирамиду Хан-Тенгри...
Я рассказал своим спутникам, как 5 сентября 1931 года Михаил Тимофеевич с альпинистами Францем Зауберером (он
погиб на фронте, сражаясь с фашистами) и Борисом Тюриным (его спустя пять лет после восхождения на Хан-Тенгри унесла лавина на Эльбрусе) первыми взошли на высоту 6995 метров. Это была огромная победа, которая принесла мировую славу советским горновосходителям, это был и крупный успех советской географической науки.С вершины Хан-Тенгри Погребецкий увидел в тот памятный день контуры другого ледяного великана и высказал предположение, что он не уступает по высоте «Властелину неба», считавшемуся высочайшей вершиной Тянь-Шаня. Догадку подтвердить удалось в 1943 году. Специальная экспедиция во главе с инженером П. Рапасовым и участником экспедиции Погребецкого В. Рацеком установила высоту далекой вершины — 7439 метра, названной позже пиком Победы.
На одной из площадок у пика Нансена молодые альпинисты нашли стреляные гильзы трехлинеек, остатки конской сбруи. Это было место жаркой схватки отряда Ивана Головина с бандой Джантая. С помощью нынешних пограничников и местных жителей альпинисты установили на заоблачной высоте доску с надписью: «Здесь, у пика Нансена, в сентябре 1929 года стояли насмерть 6 пограничников во главе с помощником начальника заставы И. С. Головиным, прикрывая от басмачей первую советскую экспедицию на Хан-Тенгри, руководимую М. Т. Погребецким».
Память о Михаиле Тимофеевиче живет в названиях двух вершин на Тянь-Шане и одной на Памире
Илья Ветров, действительный член Географического общества СССР
Миг истории
Если история недавняя подкреплена и подтверждена множеством материальных свидетельств и мы прослеживаем ее словно сплошную линию, то чем глубже опускаешься в прошлое, тем тоньше становится эта линия, и постепенно она превращается в пунктир. А зарю человечества можно представить как белое поле с редкими точками фактов и находок.
История немыслима без археологии, основной ее помощницы, собирающей и систематизирующей реальные следы прошлого. Но количество археологических находок далеко не всегда означает, что история, иллюстрированная ими, ясна и бесспорна. Можно привести такой пример: на рубеже нашей эры в Центральной Азии существовала могущественная Кушанская империя, одна из крупнейших держав древности. Археологи обнаружили множество памятников культуры этого государства, известны имена государей кушанов — как по надписям на монетах, так и по иным источникам, найдены остатки кушанских городов и храмов. Но вся эта колоссальная сумма находок не может дать ответа на один вопрос: а когда же существовало это государство? В многочисленных дискуссиях и диспутах историков утверждаются даты с разбросом в двести лет.
Бывало, что археологи обнаруживали могильник или целый город, находили там тысячи ценнейших предметов, но не могли ответить на вопрос: как соотносятся эти находки с письменной историей? Какой ее Миг освещают?
В последние годы археология коренным образом изменилась, потому что достигла союза с точными науками. На помощь ей пришел радиоуглеродный анализ, позволяющий определить возраст предмета, если известен период полураспада атомных ядер. Правда, и у этого метода есть недостаток — он не может указать год, когда сгорела крепость или собраны зерна. Этот метод дает лишь приблизительную дату, и приблизительность возрастает по мере углубления в прошлое.