Журнал «Вокруг Света» №07 за 1993 год
Шрифт:
Вновь использовали одношкивный блок: высота берегов была метра три. Затем занялись заготовкой новых катков, старые, поломанные и разрушенные, оставили за ручьем и в ручье. А потом до самой темноты тащили лодки через бор.
В этом бору, у выхода на болото, мы также обнаружили несколько зарубок и вырезанных клейм, надписей и дат. Так, на затесе ствола старой сосны увидели клеймо «М В», а на другом — дату «1918». Неподалеку, тоже на старой посохшей сосне, вырезана надпись «Василий Мамонтов», на этом же затесе слева вверху вырезаны буквы «К П». На других деревьях нами были замечены буквы «Т П Б», даты «1886» и «1981».
Следующее препятствие — болото. Протяженность его метров 800, оно сырое, с редкими кочками. Под верхним слоем болотины прощупывается старая гать. Прокладывали
Преодоление этой части волока Александр Шренк описывает так: «Вещи перевозили на трех найденных здесь санях. В каждые сани было запряжено по одной лошади. А четыре лошади тащили лодку, запряжены они были гусем, так как узкая дорога не допускала никакой другой упряжи. Лошади наши беспрепятственно вязли в болотах, и люди всякий раз общими усилиями должны были вытаскивать их».
На следующее утро начали перетаскивать лодки через бор к Первому Волоковому озеру. Местность здесь холмистая, с болотистыми низинами. Слева от болота к озеру идет заполненная водой канава. Местами она заросла. Очевидно, здесь когда-то тащили лодки, почему и образовалась эта канава. Но так как канава узкая и глубокая, мы решили тащить лодки выше ее, справа. Пришлось местами вырубать новую просеку и разбирать немалые завалы.
В бору на стволах деревьев вновь обнаружили зарубки, в том числе на затесах двух старых сосен вырезаны клейма: «К П М» и «Я И П». По ходу движения мы также оставляли свои метки. На затесах стволов вырезали «Ушкуйники 1992 г.», а на некоторых ставили свое клеймо.
Путь через этот бор занял целый день. К вечеру наши лодки были уже на озере.
Итак, мы преодолели первую половину волока. Не случайно Первое Волоковое озеро, к которому мы вышли, называется еще Половинным. Пройдено более семи километров. Тяжелых километров... Немало пришлось нам распилить и растащить в стороны поваленных деревьев, а также срубить и спилить деревьев, выросших за долгие годы на этой древней дороге. Теперь по этому пути хоть на тройке проезжай. А сколько километров мы прошагали, перетаскивая лодки, перенося катки и вещи! Зато теперь мы в полной мере могли оценить те давние документы, в которых говорилось о Пезском волоке.
Доктор исторических наук О.В.Овсянников в одном из архивов Москвы разыскал документ 1623 года, в котором предписывалось: «А случитца ехать через тот волок в Пустоозеро воеводам и стрелецким или каким нибудет служилым людем... и тех воевод и ратных людей через тот волок возити всей Мезенские волости крестьянам...» Губернские власти учредили на пути между Печорой и Мезенью «подводную повинность», которую «деньгами и натурою» обязаны были нести мезенские и усть-цилемские крестьяне.
Обнаружен также наказ крестьян Усть-Цилемской слободки в законодательную комиссию во времена правления Екатерины II. Жалуясь на тяготы, которые они несут по обслуживанию этого водноволокового пути, крестьяне отмечают, что наиболее трудным был путь по Пезе «против воды», когда ехать приходилось не только на гребях, но и идти бечевой, а то и лазом, толкаясь против течения шестами, а иногда, на обмелевших местах, даже приходилось веслами и шестами разрывать песок на дне, чтобы протащить лодку.
В фондах Мезенского историко-краеведческого музея имеются лямки из бересты, которыми пользовались для перетаскивания лодок волоком и бечевой. Эти лямки, шириной около 10 сантиметров, были двух разновидностей: одни надевались на грудь через плечо, другие — на плечи.
Краткое описание пути на Печору через Пезский волок было дано в 1858 году мезенским священником Иваном Паромовым в его очерке «Описание Мезенского уезда», опубликованном в «Архангельских губернских ведомостях» за тот же год. Паромов пишет: «Сообщение Мезени с Печорским краем представляет... большие затруднения. Летом оно производится берегом реки Мезени на 35 верст до устья Пезы; выше — по течению Пезы и Рочуги на лодке 400 верст, потом лодки перетаскиваются на лошадях через болотистый волок, от 15 до 20 верст, в реку Чирку; отсюда по течению ее и Цильмы они продолжают
свое плавание на пространстве 350 верст. Скудное население по берегам рек и медленность езды делают этот путь весьма скучным. Летом земская почта идет от Мезени на Печору около 4 недель, а зимой не более 3,5 дней».Да и воспоминания известного исследователя Севера П.И.Крузенштерна и архангельского губернатора Н.Д.Голицына, проезжавших этим путем в прошлом веке, не противоречат приводившимся свидетельствам о трудности преодоления Пезского волока.
Пошли на лодках к виске, соединяющей Первое Волоковое озеро со Вторым. Протяженность этой протоки полкилометра, она сильно петляет, заросла ивовым кустарником и завалена деревьями. Шесть часов непрерывной работы... Вырубали кустарник, освобождали от завалов. Работать пришлось в гидрокостюмах. Извлекли железную бочку с соляром. Дно ее проржавело, и соляр сочился в воду. Первой мыслью было сжечь соляр, но побоялись пожара. Вытащили бочку на берег, перевернули вверх дном — дыркой кверху. Потом закрепили бочку как могли, чтобы она не перевернулась и не была смыта в виску.
Во Второе Волоковое озеро вошли к вечеру. На юго-восточном его берегу, там, где когда-то была база геологов, разбили лагерь. Геологи покинули эту базу лет десять назад. Оставлен еще довольно добротный балок-вагон. Брошены частично разобранные два вездехода-тягача. Кругом валяются буровые трубы, колонки, детали от буровых машин и другого оборудования. Вдоль озера протоптана тропа.
Вторая половина волока начиналась на северо-восточном конце Второго Волокового озера. Протяженность этой части волока до речки Чирки, притока Цильмы,— пять километров. Разведка, проведенная нами, показала, что волок здесь более тяжелый, чем мы предполагали. Моховая тайга, бор, топкое болото. Волок сильно зарос, и лишь затесы и зарубки на отдельных деревьях говорят, что он существовал.
Еще Александр Шренк отмечал, что путь через это болото — самая трудная, «несносная часть волока». «А как поджимает время: 12 июня был установлен контрольный срок выхода на Цильму, где нас должен был встречать экипаж лодьи «Сурож». Потом нас ждали в Усть-Цильме, Нарьян-Маре, в Тельвиске, где 21 июня должен был состояться большой фольклорный праздник.
Принимаем решение идти по Рубихе, которая берет начало на северовосточном конце Второго Волокового озера и соединяет его с речкой Чиркой. «Ручей этот,— как называет речку Шренк,— Рубихой... назван потому, что лодочники, живущие по берегам Рочуги, имели обыкновение всякий раз вырубать ивовые кустарники, окаймляющие ручей, что делалось для того, чтобы освободить в нем фарватер. Но вот уже несколько лет, как вырубка кустарников прекратилась, и ручей в течение этого времени до того оброс, что нет никакой возможности ехать по нем».
Как встретит нас Рубиха?
Рядом с бывшей базой геологов, где мы остановились, оказалось токовище тетеревов. Наш охотник Василий Пунин подстрелил двух. Это было хорошим пополнением нашего скудного стола. Погода портится, заметно похолодало. На лужах лед. Идет густой мокрый снег...
Расчищаем Рубиху. Ивовые кустарники вырубаем, деревья на завалах пилим и растаскиваем с помощью веревок. Примерно в двух километрах от истока Рубихи идет сплошной завал — прямо-таки лесоповал. Деревья спилены, повалены, но не убраны. Это результат деятельности все тех же геологов. Непонятно, зачем им нужно было делать это? И почему не убраны спиленные деревья? И где было лесничество? Ведь от поваленных деревьев гниет и здоровый лес.
На базе, среди различного барахла, брошенного геологами, нашли заржавелую двуручную пилу. Альберт Зобнин, человек мастеровой, очистил ее от ржавчины и направил. Так что будем работать уже двумя пилами.
В этот день со стороны Усть-Цильмы прилетел самолет Ан-2 и, покружив над нами, сбросил вымпел с запиской: «Сурож» ожидает в устье Мылы. От вас сообщения не получил. На всякий случай решаю вопрос аварийного вертолета. Очень переживаю за вас всех. Обнимаю. До встречи. И.Просвирнин». Иван Никандрович Просвирник — организатор и руководитель нашей экспедиции, сам уроженец Нижнепечорья. То, что о нас беспокоятся, прибавило нам сил и энтузиазма.