Журнал «Вокруг Света» №07 за 2008 год
Шрифт:
Ко второй группе принадлежали сторонники полковника Рифаата Сирри, входившего в партию Баас («Возрождение») — ту самую, которой предстояло сыграть столь большую роль в иракской истории второй половины ХХ столетия. Эта партия, основанная в 1947 году в Дамаске , боролась за объединение всех арабских стран на светской и социалистической основе. Она пользовалась большим влиянием среди интеллектуалов и поддержкой из-за границы, особенно из Сирии. Одно время ее поддерживал и кумир многих арабов — египетский президент Гамаль Абдель Насер. Наконец, третье крыло «Свободных офицеров» во главе с Атшаном аль-Азерджави открыто сочувствовало коммунистам, поскольку его составляли в основном лейтенанты и капитаны, выходцы из бедных семей. По некоторым данным, к ней принадлежал и лейтенант аль-Абоси, расстрелявший королевскую семью.
Вообще, марксистские идеи начали проникать в Ирак сразу после революции в России , когда эмиссары Коминтерна не жалели сил и средств, чтобы разжечь на Востоке пламя антиколониальной борьбы. Им тогда удалось наладить тесные связи с лидерами иракских шиитов в
Дальше — больше. В 1920-е годы в Междуречье появились мелкие организованные группы «иракских большевиков», а в 1935-м они объединились в единую партию во главе с московским эмиссаром Асимом Флайехом. В том же году новорожденная организация торжественно вступила в Коминтерн — в СССР тоже понимали значение Ирака как «ключа к Ближнему Востоку».
Англичане и их местные сторонники не раз обрушивали на коммунистов репрессии. Так, в 1949-м был казнен лидер Компартии Фахед (Юсеф Сальман Юсеф). Но, несмотря на малочисленность, сторонники советской ориентации сумели сохранить некоторое влияние и даже внедриться в ряды «Свободных офицеров». А потому к этому обществу с негласным сочувствием относился СССР, который явно рассчитывал: грядущая революция в Багдаде в конце концов примет социалистический характер. Был и запасной вариант — расчет на курдов. Еще в конце 1940-х годов их «полевой командир» шейх Мустафа Барзани со своими людьми укрылся в советской Средней Азии, где под руководством МГБ его отряд прошел спецподготовку.
Однако в целом Москва тогда явно преувеличила симпатии к себе иракских офицеров. Большинство из них, хоть и ненавидели западных колонизаторов, не питали добрых чувств к нечестивцам, развернувшим в Азербайджане и Средней Азии заметные гонения на ислам. Да и выступая на словах за тотальную справедливость и перераспределение собственности в народную пользу, многие «свободные офицеры» не собирались коренным образом менять порядки в стране. Прежде всего они стремились просто к власти, что после революции очень скоро привело к печальным последствиям.
Кровавая карусель
Сразу после 14 июля рычаги управления страной, естественно, попали в руки непосредственных вождей переворота. Первое «суверенное республиканское правительство» «по праву» возглавил официальный лидер организации «Свободные офицеры» 44-летний бригадный генерал Абдель Керим Касем, а его заместителем стал руководитель националистического крыла «Свободных офицеров» 37-летний Абдель Салям Ареф. Выпущенный на волю джинн народных манифестаций заставил их публично пообещать скорые свободные выборы и демократические реформы. Но на деле Касем всячески затягивал с обещанным, увлекшись укреплением режима личной власти. То он с упоением отдавался подковерной борьбе со своим же соратником Арефом (тот в результате оказался в «почетной ссылке» — послом в ФРГ), то даже шел на такие авантюры, как публичная поддержка Советского Союза в «холодной войне». Так, Касем после секретных контактов с кремлевскими посланцами вывел Ирак из Багдадского пакта, убрал из страны британские военные базы и заключил с нашей страной договор о военной и технической помощи. Запретив все партии, он позволил коммунистам действовать полулегально и даже создавать вооруженные отряды, ставшие до поры до времени опорой его власти. Другая влиятельная сила — Баас, о которой говорилось выше, рассорилась с генералом и весной 1959 года попыталась поднять мятеж в Мосуле, но он был подавлен со множеством жертв.
Новый иракский вождь Абдель Ареф (второй справа) в компании Гамаля Абдель Насера (крайний слева), Никиты Хрущева и йеменского президента Абдаллы ас-Саляля на строительстве Асуанской плотины. 1964 год. Фото ИТАР-ТАСС
Разумеется, «единственному вождю», как называли Касема его угодливые сторонники, пришлось иметь дело и с неизбывным курдским вопросом. В сентябре 1961-го, столкнувшись с растущей строптивостью племенных вождей этого народа, он не выдержал и сыграл на опережение: направил на север страны отборные войска. Но надежды на быструю победу не оправдались — курды, прекрасно владевшие партизанской тактикой, наносили регулярным частям один удар за другим. А тем временем возросшие военные расходы подтолкнули дороговизну и инфляцию и катализировали недовольство уже взбудораженного народа. Вдобавок Касем ухитрился поссориться сразу с двумя соседями — Кувейтом и Ираном, в обоих случаях едва не доведя дело до войны. Кувейт он без всяких правовых оснований вообще объявил частью Ирака, но от вторжения на кувейтскую территорию хватило трезвости воздержаться. (Позже эту территориальную претензию возобновил Саддам Хусейн, который тогда был ярым противником властей. Молодой активист Баас, он в октябре 1959-го участвовал в покушении на премьер-министра. Раненый Касем уцелел, а
будущему диктатору удалось бежать в Египет. Взбешенному генералу пришлось удовлетвориться расстрелом 17 других баасистов.)В начале 1963-го в одной из речей Касем похвастался, что пережил 29 покушений. Но в это время против него уже зрел новый, самый опасный заговор, в котором смогли объединиться и националисты, и деятели Баас, и даже бывшие соратники короля. Утром 8 февраля того же года преданные путчистам танковые и пехотные части Багдадского гарнизона вновь, как и за пять лет до этого, захватили все стратегические пункты столицы. Касем и верные ему офицеры забаррикадировались в Министерстве обороны, но на него тут же обрушился огонь — на сей раз не только артиллерии, но и авиации. Кровавое иракское колесо совершило очередной виток. На стороне Касема выступили было отряды коммунистов, вооруженные палками и мотыгами, но они не могли справиться с регулярной армией. Через день диктатор сдался. Его вместе с генералами Таха Ахмедом и Фадилем аль-Махдави отвезли в здание государственной телерадиокомпании, где и расстреляли. Убитого генерала потом «усадили» на стул и несколько дней показывали по телевидению, чтобы убедить народ в смерти «заговоренного» единственного вождя. Рядом с трупом стоял солдат, который периодически поднимал голову Касема за волосы и плевал ему в лицо.
А к власти пришла коалиция националистов и правого крыла Баас. Президентом стал возвращенный из Западной Германии Ареф, премьером — генерал Ахмед Хасан аль-Бакр. «Национальная гвардия», наспех сформированная из уголовников, которых выпустили из тюрем под обязательство записаться в ее ряды, развернула настоящую охоту на коммунистов и других сторонников Касема. За несколько месяцев погибли тысячи людей, включая генсека ИКП Саляма Адиля (в Москве до сих пор есть улица его имени). «Гвардейцы» живьем закапывали людей в землю, насиловали матерей на глазах детей, вырезали на спинах своих пленников пятиконечные звезды. Надо сказать, что эта вакханалия вызвала возмущение даже у общеарабского руководства Баас, которое настояло потом на снятии руководителей «гвардии» со всех постов. Сделать это оказалось легко, поскольку Арефу как раз надоела роль свадебного генерала, и он при помощи своих сторонников 18 ноября 1963 года совершил очередной мини-переворот. Став таким образом руководителем страны не на словах, а на деле, он назначил главой правительства генерала Тахера Яхъя, который начал очередную волну репрессий, на этот раз против баасистов. И партия Баас была в очередной раз запрещена, хотя правительство и подхватило ее лозунг «арабского социализма». Остается добавить, что в мае 1964-го была-таки принята, наконец, первая конституция Иракской республики, которая гарантировала права и свободы всем гражданам. Однако соблюдать эти обещания на практике, конечно, никто не стал. На севере возобновилась война против курдов, партии остались под запретом, казематы полнились политзаключенными самых разных мастей и убеждений. Вскоре после гибели президента в авиакатастрофе в апреле 1966 года президентом Ирака без всяких выборов стал его брат Абдель Рахман Ареф.
Истории конец
Но и на этом череда мятежей и переворотов не прекратилась. Ушедшие в подполье баасисты заключили союз с офицерами президентской охраны, которые, в свою очередь, организовали новое тайное общество — «Арабское революционное движение». И вот в июле 1968 года, ровно через 10 лет после свержения монархии, когда глава государства находился за границей, заговорщики легко захватили власть. Показательно, что сторонники Баас тут же расправились со своими союзниками, как не раз поступали и в дальнейшем. «Превентивные» аресты и казни возможных противников стали «фирменным признаком» иракской власти, кто бы ее ни представлял.
Новая эпоха — старые нравы. 5 ноября 2006 года, Багдад. Саддам Хусейн Абдель Маджид аль-Тикрити, участник всех важных событий иракской политической жизни с 1950-х годов, президент в 1979—2003 годах, реагирует на только что вынесенный ему смертный приговор. Фото ULLUSTEIN BILD/VOSTOCK PHOTO
Президентом и главой Совета революционного командования (СРК) стал генерал Ахмед Хасан аль-Бакр, а его заместителем — подлинный автор переворота и тогдашний начальник партийной службы безопасности Саддам Хусейн. В дальнейшем именно контроль над спецслужбами позволил этому крайне честолюбивому человеку постепенно оттеснить от власти своего патрона и его ближайших соратников. После «добровольного» отказа Бакра от всех занимаемых постов в июле 1979-го Саддам сосредоточил в своих руках всю полноту власти, став председателем СРК, президентом и главнокомандующим.
В кровавой каше иракской политики на плаву удержался, как это часто бывает, самый жестокий и беспринципный. Политик, который самим стилем своего правления сразу дал понять народу: череда свержений кончилась, он никаким заговорщикам не по зубам. Наоборот, всякий хоть отдаленно заподозренный в антидиктаторской деятельности немедленно поплатится головой. Кроме того, не в пример лукавым предшественникам Саддам не боялся решительных шагов. Национализация нефтяной промышленности позволила ему бросать огромные доходы от экспорта нефти на текущий «прокорм» народа, что обеспечило ему искреннюю поддержку широких, как выразились бы Ленин или Гитлер, масс. Недовольных ждали следственные изоляторы тайной полиции и разветвленная сеть тюрем по всей стране. Чудом бежавшие оттуда узники рассказывали о том, как людей пытают электротоком и растворяют в ваннах с серной кислотой, но после кровавых 1950-х и 1960-х такими историями иракцев было уже не расшевелить.