Журнал «Вокруг Света» №08 за 1987 год

В девять прожекторы потушили, и час спустя домик затих — лишь несколько лампочек еще поблескивало в темноте; луну заволокло тучами, ветра не было. Должно быть, я уснул, потому что помню только, как рядом со мной возник силуэт и послышался шепот Мери Дедцен:

— Пора идти. Вы готовы?

На плече у нее болтался фотоаппарат, а карманы куртки топорщились от пленки.

Я кивнул, поднялся, подхватив «Белью» и плащ, и пошел следом за Мери, держась чуть сзади, ощупью отыскивая дорогу в темноте и размышляя о слоне, которого видел сегодня. Если поблизости водится слон, то почему тут не может быть других зверей — носорогов или львов? Может, в это время они приходят на водопой?

Под моей подошвой треснула ветка. Мери взяла меня за руку.

— Теперь тихо,— шепнула она.— В миле от усадьбы на дороге выставлен патруль.

— Как, по-вашему, он сможет завладеть грузовиком? — шепнул я.

— Не знаю.

— Почему он не ответил вам на этот вопрос нынче утром?

— Он не очень доверяет женщинам.— Она произнесла это бесцветным тоном, но в ее голосе слышался оттенок горечи.— Мы никогда не были особенно близки, да и вообще отец никого не посвящает в свои намерения. Он из тех людей, которые ведут себя так, словно в мире, кроме них, никого нет.

Вдруг Мери застыла. Она смотрела мимо меня на темную тень дерева. Та раздвоилась, и одно из деревьев вроде бы сдвинулось с места. Или мне померещилось? Мери быстро зашагала вперед, потом остановилась, услышав стук дерева о дерево и тонкий писк. Может быть, это кричала какая-нибудь ночная птица?

Мери молчала до тех пор, пока мы не забрались на залитую ясным лунным светом верхушку холма и не увидели дорогу, зигзагами уходившую вниз.

— Похоже, патруль мы миновали. Каранджа говорил, что он стоит на вершине холма, на дороге к люгге.

Дождь полил, когда мы добрались до дороги и зашагали по ней к броду. Здесь мы отыскали вросшее в люггу поваленное дерево, уселись на него и стали ждать.

— Еще полчаса,— сказал я, глядя на свои часы.

— Он прибудет раньше срока. Как всегда.

Если не считать шума дождя, тишина тут стояла полная. Я едва видел черты лица Мери и ее силуэт, а за спиной девушки — белесую полоску дороги, взбиравшейся вверх к горизонту. Мери сидела совершенно неподвижно, без напряжения, но была настороже, и я ощущал ее старательно скрываемое волнение. Ван Делден был персоной нон-грата, по сути дела, в бегах, а угон армейского грузовика — это...

— Далеко ли до озера, о котором он говорил? — В тишине мой голос звучал неестественно громко.

— Лгария? Часа три-четыре. Точно не знаю.

— И как долго мы там пробудем?

— На съемку вам времени хватит. Вы ведь умеете управлять машиной? — В ее голосе звучала едва уловимая нотка веселого любопытства.

Она повернула голову и посмотрела мне прямо в глаза.

— Вы понимаете, что задумал отец?

— Думаю, да.

— Не знаю...— Она помолчала и спросила: — Вы говорили с делегатами?

— Кое с кем.

— Тогда вам ясно, что они безнадежно застряли на перепутье. Они приехали сюда по приглашению Восточноафриканской Федерации. Состояние усадьбы, продовольственное снабжение и прочее — все это напоминает им, что в Африке была война, и многие делегаты больше озабочены сиюминутными делами. Вопрос о диких животных связан с политикой, и если отцу не удастся встряхнуть делегатов, принудить их к согласованным действиям... Вы умеете работать с камерой?

— Не так профессионально, как Кен.

— Я тоже любитель, но по нашим снимкам мир может понять, что творится сейчас там, в саванне.

Она умолкла и снова прислушалась. Дождь почти перестал, ветер усилился, шелест листьев зазвучал громче.

— Вы еще не встречались с Алексом Кэрби-Смитом?

— Мне сказали, что он не приехал.

— Он приехал вместе с министром. И уже разговаривал с некоторыми из делегатов, с теми, на кого они могут положиться. Сегодня он постарается в частном порядке уломать и остальных.

И она добавила:

— Алекс всю жизнь относился к животным совершенно не так, как отец. Я чувствовала это, даже когда была ребенком. Он — коммерсант и смотрит на животных точно так же, как дровосек на лес.

— Выходит, вы с ним знакомы?

Она резко засмеялась.

— Разумеется, знакома. Он был напарником Тембо, и они вместе водили сафари. Оба тогда были охотниками и имели лицензии на отстрел в пределах квоты. Для Тембо в этом заключался смысл жизни: он лучше узнавал страну, знакомился с животными, и ничто другое его не интересовало. А вот дядюшка Алекс... В те дни я звала его дядюшкой,— Мери снова засмеялась коротким нервным смехом, похожим на хихиканье маленькой девочки.— Он смотрел на все это совершенно иначе — как на бизнес. Он начал сколачивать целую организацию, подрядился вести для правительства научные исследования и давать советы, сколько отстреливать львов, слонов и всего остального. А после отстрелов пригонял в саванну рефрижераторы и брал свое. В его распоряжении были все пищевые комбинаты, поэтому он пускал в дело и шкуру, и кости, и каждый кусочек мяса убитых им животных. Он работал «по науке» и чертовски здорово умел убеждать людей.

— Тогда-то ваш отец и расстался с ним?

— Нет. Еще раньше, когда мне было лет девять, вскоре после гибели моей матери. Я тогда, помнится, все время плакала.

— Значит, Алекс вам нравился?

— Да. Гораздо больше, чем отец. Дядюшка Алекс был великий мастак очаровывать. Да он и сейчас такой. А что нужно маленькой девочке? — Она вздохнула.— Понимаете, Тембо — человек суровый и неугомонный, крепко битый жизнью. На уступки не способен...

— Ив четверг он собирается встретиться с Кэрби-Смитом?

— Тихо, слушайте!

Несколько мгновений я ничего не слышал, но потом до меня донесся едва различимый шум мотора. Вдалеке показался свет, и в следующий миг из-за холма появились фары грузовика. Мы вышли на дорогу. Свет слепил нас, но скоро фары потушили, двигатель заработал на малых оборотах, и грузовик остановился возле нас. Оба человека в кабине были африканцами. Один разглядывал нас из-за руля, и я не сразу узнал его, потому что черная кожа приобрела пепельный оттенок, на лбу у него выступил пот, а белки глаз безумно блестели. Это был Каранджа.

Продолжение следует

Перевел с английского А. Шаров

Последнее усилие. Владимир Логинов

Черепаха плакала. Глухов стоял рядом с ней и гладам узкую, стянутую морщинистой кожей головку. Потом черепаха напряглась, и тело ее стало судорожно выползать из панциря. Она зажмурилась от боли и рывком выскользнула из сдавливающей брони. Тогда Глухов рванул на ней морщинистую кожу... «Скорее, скорее! На земной модуль!» Они выскользнули из пещеры... Какое-то огромное черное покрывало словно ждало их. Оно живым студнем наползало на скалы.