Журнал «Вокруг Света» №08 за 1992 год

«Капитана-командора Беринга мы перевезли на берег 9 ноября, и после высадки четыре человека перенесли его на носилках... Не могу не описать печального состояния, в котором находился капитан-командор Беринг ко времени своей кончины, тело его было наполовину зарыто в землю уже в последние дни его жизни. Можно было бы найти средства помочь ему в том положении, но он сам не пожелал этого и указывал, что те части тела, которые глубоко спрятаны в земле, сохраняются в тепле, а те, что остаются на поверхности, сильно мерзнут. Он лежал отдельно в небольшой яме-землянке, по стенам которой все время понемногу осыпался песок и заполнил яму до половины...»

Высокий стальной крест, установленный в 1966 году на возвышении,— всего лишь символический памятный знак в честь командора. Мы же надеялись отыскать настоящие могилы Беринга и его товарищей.

Мне выпало заниматься подготовительной работой при поиске могильника.

... Станюкович привел нас к землянке, в которой жил и умер Беринг. Похоронен он где-то рядом, среди береговых валов-дюн. Решили начать поиск, захватив склоны двух дюн и пространство между ними. Выставили и пронумеровали пять профилей, через два метра друг от друга. Профиль — натянутый в направлении юг-север 20-метровый шнур. Траву пришлось утоптать, уж очень она мешала. Нашли старые колья, следы прежней разметки. Есть и" пробные шурфы. Кто-то тут уже был. Может, зря начали с этого места?

Задача моя такая: поглубже, через каждый метр загонять в землю металлический щуп. Марина Крамаренко из желобка на щупе берет пробы грунта, Наташа Япринцева записывает в журнал глубину, номер пробы, особенности рельефа. Потом Марина сделает химический анализ почвы, определив, есть ли в ней соединения фосфора. Известно, что каждое органическое вещество содержит фосфор, и даже через много лет он сохраняется в почве. Говорят, фосфатный метод позволяет определить место захоронения с точностью до десятков сантиметров. Но нашими археологами с этой целью он еще не применялся. Любопытно, сработает ли он у нас?

Пришел Валера Дронов с тонким щупом и алюминиевой рамкой, с их помощью он ищет солдатские погребения. Валерий, геолог по образованию, работает в Воронежском центре поисковых отрядов «Арго» и уже много безвестных солдатских могил, оставшихся после Отечественной войны, найдено им и его товарищами. В нашей экспедиции Валера был незаменим, работал то водолазом, то поваром, то... подъемным краном. Мы крепко подружились с ним, думаю, не один я оценил надежность и веселый нрав этого парня.

Валера прощупал всю территорию, и на третьем профиле щуп во что-то уперся. По звуку похоже на удар по дереву. Может, гроб? Или плавник? Удивительно, но в этом месте и рамка «шалит».

Первый профиль проходит по «крыше» дюны. Песок не плотный, мой щуп входит почти на полтора метра. В конце профиля глубокая яма, заросшая травой. Чуть ногу не подвернул.

На следующий день расходимся по «объектам». Марина на спектрофотометре обрабатывает вчерашние пробы. Я с Ромкой Дудко (десятиклассником, сыном директора местного музея) должен до обеда пройти второй профиль. Чувствуется большая плотность песка, щуп входит не глубже 90 сантиметров. Склон более пологий, вода, стекая с него, видимо, и песок уплотнила.

Уже готовы пробы первого профиля. Очень высокая концентрация фосфора, пробирки аж фиолетовые. Марина явно смущена результатом, может, для этой местности такой фон нормальный? Тут полно водорослей, море, а ведь все это тоже — не в последнюю очередь — фосфор. Ромка знает, где лежат кости кита — недалеко отсюда. Марина хочет взять пробы возле костей, чтобы сравнить с нашими результатами.

... Сгораю от нетерпения, предстоит внимательно «прослушивать» третий профиль. В помощниках у меня Саша-маленький, шестнадцатилетний племянник Станюковича (архитектор уже известного сортира).

Профиль идет между дюн, грунт плотный. В среднем щуп уходит на глубину 80 сантиметров. В тех местах, где оживала рамка в руках Валерия, щуп упирается в твердое, как бы увязает в «дереве» и выдергивается с усилием. Неужели мы обнаружили могилу? Втыкаю щуп в другие места, стараясь определить границу «деревянного» звука. Глубины не более 60, а в одном месте даже 15 сантиметров. И что характерно: «дерево» четко лежит под тремя холмиками, их можно по форме принять за могильные, а с виду это поросшие травой кочки. Кочки ориентированы по линии восток — запад, как раз то, что нужно. Крайняя и самая большая кочка точно напоминает могилу, только возвышение ее, так сказать, изголовье, расположено с восточной стороны, а надо бы с западной. Но мало ли что тут могло происходить 250 лет назад? Хочется схватить лопату и раскопать эту загадку. Но археология — не рытье канализационных траншей, это-то мы усвоили. Дождемся показателей на фосфаты.

Вечером Сашка притащил взятую у Станюковича книжку, в которой написано: «На компактное расположение могил указывают и некоторые публикации, восходящие к запискам Стеллера. (Георг Стеллер — участник экспедиции Беринга, известный натуралист.)

В частности, М.А.Сергеев указывает, что Беринг был похоронен «около пристанища экспедиции между своим адъютантом и двумя матросами». Да, это очень похоже на то, что мы видим на третьем профиле. Неужели могильник?

Наконец, готовы результаты анализов. Они неожиданны и разочаровывают. На первом профиле — фон самый высокий и сравнительно ровный. Но в одном месте в нескольких соседних кочках явный всплеск. Почему? А вот на-третьем профиле, где «мой» могильник, фон самый низкий. Странно, может, у Марины пробы врут? Более того, в точках, где лежат «доски», фон еще ниже. Только в одном месте, рядом с доской, наблюдается всплеск фосфора. Почему так? Марина осторожничает: может, там просто трава «фонит», корни которой неглубоко сидят? Кстати, пробы, взятые у китовых костей, показали наличие фосфора. Ясно пока, что метод работает, реагирует на разные почвы, но поможет ли он нам?

Станюкович убежден, что заслуживают внимания результаты анализов грунта в первом профиле. Нужно сделать шурфы. На раскопки он не надеется, это дело не одного дня. Да и местные власти против, и датскую сторону спросить надо. Со дня на день приедет группа Александра Шумилова (из клуба «Приключение») с археологами из Дании. Все вместе решат, где и что копать.

Как в воду смотрел Андрей. С утра увидели перед бухтой пограничный корабль. Высадилась целая группа: датские археологи, переводчики, журналисты. Среди датчан — потомок Беринга по линии родной сестры, студент из Копенгагена Клаэс Скат-Рордам, среди наших — криминалисты из Магадана и Москвы, профессор Виктор Николаевич Звягин, виднейший специалист по идентификации личности.

...Трое датчан начали снимать дерн на первом профиле — на вершине дюны, где мы обозначили всплески фосфора. Двое взялись за точку всплеска на третьем профиле. Работают аккуратно, снимают грунт буквально по миллиметру. Едва вскрыли дюну, на глубине сантиметров 30 выступили какие-то кости. Профессор Звягин посмотрел, пощупал, определил как кости стопы левой ноги человека. Дела! Прочертил на песке, каким должно быть положение всей ноги. Получалось, как надо, — ногами (а значит, и лицом) к востоку. Бородатый датский археолог показывает большой палец, переводчик, его зовут Стен, повторяет: «Для первого дня хорошо...» В траншее, прорытой влево по дюне, на глубине с полметра, на срезе стенки видны канавки, как от жука-древоточца. Это следы того, что земля здесь была когда-то нарушена, свидетельство захоронения.

На третьем профиле, на месте «моего» могильника, нашли косточку. Аркадий Савинецкий, палеозоолог, установил, что принадлежит она морскому бобру-калану. Выходит, это она «фонила». Разрыли и холмик-кочку.

Углубились на 80 сантиметров — никаких костей или плавника. Смотри-ка, не соврал метод! А эффект «дерева» и увязание щупа вызывал галечник, сырой и плотный. На том работу закончили. Кости в траншее прикрыли целлофаном и присыпали песком. Я взволнован: неужели нашли следы могилы великого командора?