Журнал «Вокруг Света» №09 за 1972 год

Но все же, что такое гибель Фельтринелли — несчастный случай во время подготовки диверсии или убийство? Так как истина пока не установлена, остается строить предположения...

ПЕРВОЕ. Имеются три свидетельских показания, согласно которым рядом с фургоном находились «двое без бороды» (Фельтринелли был с бородой). Можно предположить, что они приехали с издателем, чтобы помочь разведать обстановку и установить взрывчатку. Когда нижний заряд был прикреплен, Фельтринелли попросил помощников отойти и полез наверх. Нечаянный контакт — и происходит взрыв. Двое сообщников в панике убегают... Но возникает вопрос — что это за разведка обстановки, которая занимает четыре, а то и пять дней? А ведь именно столько дней двое свидетелей видели стоявший у шоссе «фольксваген». Не логичнее ли предположить, что двое (тем более что их видели без издателя) дожидались, когда будет доставлен Фельтринелли — под угрозой пистолета, оглушенный или усыпленный?..

ВТОРОЕ. Результаты вскрытия говорят о том, что издатель умер от потери крови после того, как взрывом ему оторвало правую ногу. В то же время пока нет никаких свидетельств того, что повреждения черепа были получены им во время взрыва и падения с полутораметровой высоты фермы, а не до этой секунды.

ТРЕТЬЕ. Как объяснить историю с поддельным документом и действительными фотографиями семьи Фельтринелли? Не напрашивается ли тут предположение, что удостоверение было подсунуто для того, чтобы убийство не выглядело сразу же слишком очевидным, а семейные негативы — для того, чтобы Фельтринелли был все же, в конце концов, узнан? Случайно ли слух о том, что погибший и есть Фельтринелли, пополз по Милану в первые же часы, когда полиция еще шла по ложному следу? Наконец, каким образом удостоверение, бланк которого, как доподлинно установлено, был похищен из муниципалитета пригорода Тревизо бандой неофашистов, очутилось в куртке ультра левого Фельтринелли?

ЧЕТВЕРТОЕ. Стало известно, что Фельтринелли давно уже опасался покушения. Накануне гибели, находясь на своей австрийской вилле, издатель сказал своему поверенному. «Я боюсь повернуться спиной к лесу. Там вполне может оказаться ружье, готовое в меня выстрелить». А еще раньше: «Если вскоре под каким-нибудь мостом найдут обезображенный труп, не забудьте вспомнить обо мне». Мания преследования или обоснованные опасения мести фашистов?

ПЯТОЕ. Конечно, можно представить, что такой эмоциональный, склонный к авантюрам, к увлечению конспирацией и вообще «тайной революционной деятельностью» человек однажды темной ночью выходит для того, чтобы самому свершить акт, к которому он столь страстно призывает молодежь. Но разве менее логично предположить, что Фельтринелли скорее пристало (да и привык он!) руководить, организовывать, финансировать, наконец, террористические операции?! И еще одно на первый-взгляд фантастическое предположение. Фельтринелли мог стать пленником не только в прямом, но и переносном смысле слова» Он мог быть вовлечен в операцию какой-либо фашистской группировкой, действующей под ультралевой вывеской.

Как установила полиция, светло-зеленый «фольксваген» был застрахован на имя Карло Фьорони, члена ультралевой организации «Рабочая власть». Один из представителей «внепарламентской» левой оппозиции говорит об этой группировке следующее: «Мы давно подозревали, что она состоит на службе правой реакции. В прошлом году она почти исчезла из поля зрения и появилась лишь несколько недель назад. Причем дерзости и денег у нее стало хоть отбавляй... Теперь вот эта история. Нет, никому нельзя доверять...»

Суждения по «делу Фельтринелли», как и по «делу Вальпреды», пока могут быть разными. Безу словно ясно только одно: оба этих трагических события можно рассматривать только через призму интересов замешанных здесь политических сил. Другими словами: cui prodest? — кому это выгодно? Что представляют собой ультралевые, столь разные представители которых стали «героями» двух процессов? Что объединяет, с одной стороны, угодивших не в ту эпоху «странников» и «юродивых», готовых, кажется, брататься с прокаженными, живущих в грязи и ожидающих пришествия рая, а с другой — людей, щеголяющих кипучей антибуржуазностью и ультрареволюционностью? Причины, пожалуй, две.

Это, если можно так выразиться, «жизненная некомпетентность», иными словами, неспособность к самовоспитанию, к овладению нелегкими жизненными знаниями и навыками, наконец, к упорному труду. Не случайно значительная часть леваков со стоит из детей мелких буржуа, то есть людей, получивших в наследство не только определенное материальное благополучие, но и задачу каким-то образом его удержать. Всем, наверное, знакомы люди, которые в сложной шахматной ситуации предпочитают смахнуть фигуры с доски..

Вторая причина — расхожие идеи, поставляемые молодежи Запада деятелями типа Фельтринелли. Идеи стары как мир, их несостоятельность доказал еще Маркс. Но ведь они так много и так скоро обещают: «Революция свершится, стоит только захотеть... Давайте делать революцию сегодня же, остальное нас не интересует: или революция, или пошли спать!»

Увы, «революционные забавы» не так безопасны, как может показаться...

«Жаркий» декабрь 1969 года нежданно для всех захватил и солнечный, патриархальный, тихий городок провинции Венето—Тревизо. Вскоре после взрыве в Милане на площади Фонтана здесь было начато «дело», на этот раз против трех фашистов.

Джованни Вентура, 28 лет, книготорговец и издатель, с 18 лет член неофашистского «итальянского социального движения.

Франко Фреда, 31 год, адвокат, «полунацист, полумаоист».

Пино Раути, 46 лет, главный обвиняемый, редактор римской ежедневной газеты «Темпо», основатель штурмовой фашистской группы «Новый порядок».

Всем троим — Раути, Фреда, Вентура — предъявлено обвинение в «подстрекательстве, организации и финансировании взрывов 12 декабря 1969 года в городах Милане и Риме, с целью чего обвиняемые вошли в сговор между собой и с неизвестными исполнителями».

Как же началось это расследование, переворачивающее «дело Вальпреды»?

Три дня спустя после взрывов школьный учитель Гуидо Лоренцон, явившись к адвокату, дал добровольные показания. Ему, сказал он, стали известны от его приятеля Джованни Вентуры факты, проливающие свет на террористические акты последних месяцев. Вентура обнаружил не только детальное знание обстоятельств всех взрывов но и: а) заявил, что взрывы в девяти поездах стоили ему 900 тысяч лир (по 100 тысяч на бомбу); б) показал набросок подземного перехода римского банка, где был произведен взрыв; в) показал два оливкового цвета ящика с патронами. На ящике была надпись на английском языке («Из запасов НАТО», — пояснил Вентура); г) не раз объяснял схемы взрывных устройств; д) упоминал о планах покушения на президента Никсона во время его визита в Италию; е) дал понять, что участвовал в организации взрыва в Сельскохозяйственном банке, и высказал при этом следующую «мысль»: «Жизнь революционера (!) стоит больше жизни четырнадцати случайных прохожих»; ж) намекал на существование в Италии военизированной организации, стремящейся к захвату власти; не исключал, что эта же организация, имеющая пирамидальное построение, провела серию взрывов; з) не скрывал, что незадолго до известных событий получил банковский кредит в 30 миллионов лир по поручительству некоего сенатора; и) и т. д. и т. п.

Далее события принимают странный оборот: в прокуратуре, куда Лоренцон по совету адвоката передает показания, ему вскоре сообщают, что свидетельства его — сплошной вымысел, ибо Джованни Вентура в ходе беседы доказал, что он «является примерным, патриотически настроенным гражданином». После такого ободряющего заключения Вентура подает на бывшего друга-учителя в суд, обвиняя его в клевете. В общем-то, этот оборот — для Лоренцона лишнее доказательство его правоты: ведь среди прочих утверждений Вентуры было и довольно прозрачное замечание о том, что у него «есть своя рука наверху».

К счастью, в прокуратуре находятся люди, согласившиеся дать Лоренцону шанс найти подтверждение своим показаниям. Разрабатывается сценарий, достойный фильмов о Джеймсе Бонде: Лоренцон приглашает Вентуру к себе «для выяснения отношений». В ходе разговора с глазу на глаз Вентура откровенен: он не отрицает всего, что говорил ранее, он просто говорит, что у Лоренцона ничего не получится, доказать он ничего не сумеет. Так говорит Вентура, не подозревая, что в комнате спрятан микрофон, что в машине, стоящей у дома, все его слова записываются на пленку...