Журнал «Вокруг Света» №09 за 1978 год
Шрифт:
И вот в конце июля 1977 года мы снова на озере. С первых же дней нас стали навещать чабаны и геологи: все уже знали об экспедиции, ее задачах. Все старались нам чем-то помочь. Накануне нашего приезда на озере побывала группа из четырнадцати чабанов, которые пытались выяснить тайну Кок-Коля. Но безуспешно.
Нам же благодаря круглосуточным дежурствам повезло. Среди ночи, когда луна только что зашла за горы, дежурные наблюдатели Света Непряхина и Витя Плотников вдруг услышали звук, похожий на приглушенный крик верблюда. Затем послышался громкий свист... Подобные звуки, кстати говоря, слышала и женщина, которая проезжала мимо озера за день до нашего там появления. Она так перепугалась и настолько поверила в существование чудовища, что на обратном пути объехала озеро, сделав крюк в несколько километров. Об этом случае нам рассказал ее брат. Рассказал он и о том, что на днях, когда он пригонял
Мы удвоили осторожность. Дальнейшие наблюдения подтвердили, что с озера иногда действительно доносятся странные звуки. Но какова их природа? Мы решили поставить небольшой эксперимент. И вот когда снова раздался свист, я крикнул. Эхо усилило мой голос, и он загромыхал над озером. Такой шум мог испугать кого угодно, однако свист... не прекратился. Впору было усомниться, что странные звуки издает животное. Но их природа продолжала оставаться загадочной.
Нам помогли обильные, перемежающиеся ясной погодой дожди. Озеро преобразилось. На солнце оно играло то голубым, то зеленым, а иногда его поверхность начинала переливаться всеми цветами радуги. Поистине волшебные краски! Еще одно «волшебство»: несмотря на обильные дожди, уровень воды оставался постоянным. Правда, мы этому не придали особого значения, так как обширное озеро, возможно, могло поглотить излишек влаги без заметного колебания поверхности. А вот налет соли вдоль береговой черты явственно смывался дождями. Мы заинтересовались этим налетом, и однажды, разглядывая его, Женя Земляков, Люда Романюк, Света Царева, Таня Непряхина, Сережа Сафронов, Николай Москатов обратили внимание, что в полутора-двух метрах от западного берега на воде возникают небольшие, но многочисленные воронки, точно воду что-то подсасывает снизу.
И тут разрозненные факты стали собираться в мозаику! Что означают многочисленные воронки? Почему на озере время от времени раздаются громкие звуки? Почему конечности «чудовища», которого мы наблюдали, оставались неподвижными, хотя тело энергично извивалось?
Все складывалось в стройную гипотезу. Даже предание о целебных свойствах воды. Даже рассказы о таинственной гибели в озере людей и животных.
Побывавший на озере летом 1976 года геолог Южно-Казахстанского геологического Управления Б. А. Волчков установил, что оно ледникового происхождения и лежит в воронке моренных отложений. В моренах же легко возникают промоины. Такие промоины, вернее, целые каналы сифонного, очевидно, типа и образовались на дне Кок-Коля (нам даже удалось найти такой канал и замерить его глубину). Остальное ясно: время от времени, в зависимости от осадков и особенностей подземного гидрогеологического режима, порции воды засасываются в донный канал (или каналы). Иногда слабо — тогда видны мелкие воронки или извивы тела «чудовища». Иногда, наоборот, происходит мощный засос воды, очевидно, вместе с воздухом, — тогда озеро еще и «кричит». Такой водоворот, естественно, может утянуть ничего не подозревающего купальщика. Понятно также, что подземные каналы-сифоны как-то регулируют и уровень озера. Видимо, не лишено оснований и предание о целебных свойствах воды — недаром на берегах в сухую погоду отлагаются соли.
Все? Не совсем. Мне не давали покоя некоторые красочные детали легенды. Ясно, почему «чудовище» описывалось похожим на змею. Но ведь его упорно сравнивали еще и с верблюдом, причем не вообще с верблюдом, а одногорбым и белым! Как могли змеевидные колебания воды претвориться в такой образ? Долгими часами наблюдал я озеро с разных точек как в погоду, так и в ненастье. Наконец, терпение было вознаграждено. Однажды с перевала стремительно надвинулись снеговые тучи, тут же вытряхнувшие на вершины гор обильный снег, — на нас же обрушился крупный холодный дождь. Теплое озеро точно задымилось. Над его поверхностью лентой поползли белые облака. Вдруг они стали принимать очертания каких-то фантастических животных. Достигнув крутого берега, передняя часть облака вытянулась, образуя длинную шею, конец которой распух головой чудовища. Даже при дневном свете, даже при том, что озеро раскрыло нам свои загадки, облачное чудовище выглядело столь устрашающим, что я невольно отпрянул при его приближении. И живо представил, что должны были чувствовать наши предки в момент, когда явление «чудовища» совпадало с громким и таинственным воплем...
И надо же! Все эти ужасы не помешали нашим предкам довольно точно описать все присущие озеру явления, более того, подметить целебные свойства воды. И быть может, и здесь легенда выведет нас к чему-то не столь уж обыкновенному?
А. Печерский
В гостях у минангкабау
В далекие времена этот огромный кусок суши в безбрежном океане, почти равный по размерам современной Франции, назывался островом Андалас. Теперь его знают под именем Суматра. Старое название, взятое из языка минангкабау, коренного населения острова, сохраняется сейчас лишь в названиях суматранского университета да нескольких магазинов, деловых фирм и кинотеатров. Экватор делит Суматру почти на две равные части, и недалеко от города Букиттинги можно встать одной ногой в южное, а другой — в северное полушарие. Правда, ничего особенного при этом не почувствуешь, но ученый-географ официально засвидетельствует, что в эту минуту ты находишься сразу в двух временах года. Ничего не поделаешь, так уж распорядилась наука. Должна же где-то быть граница земных полушарий, а значит, и времен года!
Естественно, что к путешествию по столь необычному географическому району я готовился весьма тщательно, но окончательное решение было принято лишь на Суматре: дальше еду рейсовым автобусом компании под громким названием «Атом», с пересадками, ночевками в пути, со всеми теми ожидаемыми и неожидаемыми сложностями, которые должны неизбежно возникнуть на долгом пути из северного полушария в южное — из Медана в Паданг.
— Вы правильно сделали, что выбрали нашу компанию, — сказал мне ее хозяин. — Получите такое удовольствие, какого не испытывали никогда в жизни.
— Сколько времени потребуется, чтобы добраться до Паданга?
Хозяин поднял голову, пошептал что-то.
— Думаю, очень быстро. Считайте: всего около девятисот километров пути. Конечно, будут остановки на отдых, смена шоферов. Да и дорога дальняя, на ней всякое может случиться: мост где-нибудь сломается, обвал закроет дорогу или ливень размоет. Но не пугайтесь, это я так, на всякий случай. Чтобы приятнее было на самом деле. Саламат джалан — счастливого пути, — заключил он, пожимая мне руку.
...Первая остановка произошла уже через полчаса после выезда из Медана. Сзади раздался оглушительный взрыв, наш автобус бросило влево, затем он резко пошел вправо, в глубокий кювет, но чудом остановился, опасно накренившись на левую сторону.
— Атом расщепили, — весело сказал сидевший сзади молодой человек, как потом выяснилось, учитель из Букиттинги по имени Расидин, который стал моим добровольным гидом в путешествии по земле минангкабау.
Молодежь засмеялась. Оказалось, что всего-навсего лопнула камера. К сожалению, впоследствии плановые и внеплановые остановки происходили столь часто, что, хотя по расписанию мы уже давно должны были прибыть в Паданг, на вторые сутки в два часа ночи добрались лишь до Букиттинги, в ста километрах от цели. И тут Расидин сделал неожиданное предложение:
— Знаешь, судара (1 Судара (индонез.) — друг, товарищ.) почему бы тебе не съездить в деревню, хотя бы в мою родную? Это недалеко. Из автобуса что увидишь? А так отдохнешь от этого чудовища на колесах, посмотришь, как живут минангкабау, потом поездом в Паданг, всего сто километров. Ну как?
Я без долгих размышлений соглашаюсь сделать перерыв в мучительном путешествии. На этот раз поездка обошлась без всяких приключений. Двадцать с лишним километров старенький «форд» довоенного выпуска благополучно проделал за три с лишним часа. После Сунгейпуарди, когда мы пересели в двухколесную тележку, запряженную низкорослой лошаденкой вороной масти, украшенной лентами и косичками, я наконец почувствовал себя путешественником. Наш возница по имени Марантанг, пожилой человек с глубоко посаженными глазами, был словоохотлив, а потому очень полезен. Он рассказывал и о деревеньках у дороги, и о тех, что стояли в глубине леса. Меня удивило, откуда он все знает.
— Скоро старый стану, — добродушно пояснил Марантанг, — давно на свете живу. Может, уже сорок лет, а может, и больше.
— У тебя есть свой дом, Марантанг? — спросил его Расидин.
— Нет. Не получилось. Как-то не приглянулся ни одной женщине так, чтобы она взяла меня в мужья. Но я не горюю. Видел всяких людей, а счастливых мало. Не от сладкого бегут наши мужчины куда угодно. В Паданг бегут, в Медан, на Яву. А я весь век сам себе хозяин. Где хочу, там останавливаюсь, место в сурау (1 Сурау — общественный дом, где обучают мальчиков исламу и ночуют юноши и одинокие мужчины.) везде найдется. Зачем мне дом?