Журнал «Вокруг Света» №09 за 1982 год

Раньше основными центрами организованного бандитизма в Италии были Сицилия и Калабрия, но в последние годы пальму первенства захватывает Неаполь. Для характеристики сегодняшней обстановки в Неаполе журналисты приводят слова Боккаччо, сказанные в XIV веке: «Не такой город Неаполь, чтобы ходить по нему ночью».

Да, в Неаполе не до шуток. В городе и его окрестностях свирепствует беспощадная «каморра». Она прибрала к рукам вербовку сезонных рабочих и строительные подряды , не говоря о контрабанде и наркотиках.

И вот что самое бесчеловечное в нынешнем наступлении «каморры»: мафия стремится прикарманить те государственные субсидии, которые выделяются на восстановление Кампании после землетрясения. Таким образом, само возрождение области обеспечивает рост силы «каморры». Как писали газеты, преступникам удалось заполучить многие подряды, подчинить своей власти разорившихся мелких и средних промышленников.

Отсталость Медзоджорно — вот та питательная среда, которая создала и сохраняет могущество мафии. Неграмотные крестьяне, сотни тысяч безработных, в первую очередь молодых, запуганное население, обилие деклассированных элементов создают благоприятные условия для мафии и максимально затрудняют борьбу с ней.

«В такой обстановке многие молодые люди могут сделать выбор в пользу насилия»,— писал недавно член руководства ИКП Пио Ла Торре, возглавлявший партийную организацию Сицилии. В конце апреля он сам пал, сраженный убийцами-мафиози, которые расправились с ним за его активную борьбу против засилья мафии.

Демократические силы Южной Италии не сдают позиций, не позволяют себя запугать. Они развернули мощную кампанию по мобилизации населения против мафии.

— Люди должны поверить, что «каморра» не всесильна, не всемогуща, что она не может сладить с объединившимися трудящимися,— говорил мне профсоюзный деятель Пьетро Кардуччи, с которым я познакомился на одной из пресс-конференций.— Кампания противостояния мафии получила в последнее время особый размах, слившись с нарастающим антивоенным движением, охватившим страну. Как известно, на Сицилии, близ местечка Комизо, на месте военного аэродрома времен фашизма, планируется размещение 112 американских ядерных крылатых ракет. Четкое осознание того, что планы военщины превращают остров в ядерный бастион Пентагона, что жертвами ядерного безумия американских генералов станут в первую очередь жители Сицилии, повлекло за собой невиданную мобилизацию общественности. Сборы подписей под петициями протеста, массовые митинги, манифестации, марши мира прокатились по острову. Это встревожило не только правящие круги Италии, руководителей НАТО и США, но и мафию. Ведь залог ее могущества — разобщенность людей. Тем более, как намекали некоторые газеты, определенные работы в Комизо достались подрядчикам, связаным с мафией...

Порочный круг

Сложный город Неаполь, много у него проблем, и все-таки надо быть к нему справедливым. Неаполь — родина многого из того, без чего немыслима Италия. Например, спагетти. Кто не слышал этого слова? Каждая итальянская область, а то и город, может похвастаться своим особенным рецептом приготовления макарон, с которых начинает обед любая семья. Так вот спагетти—тонкие и длинные макароны — впервые появились в Неаполе, а уж оттуда направились на завоевание всей итальянской кухни. По единодушному мнению и римлян, и флорентийцев, и миланцев, наиболее вкусная «паста» (это название объединяет и спагетти, и все прочие виды макарон) делается именно в Неаполе — точнее в неаполитанском пригороде Торре-Аннунциата. Все дело, утверждают специалисты, в воде. Химический состав местной воды — в частности, содержание солей кальция и магния, придающих жесткость,— идеален, для нужд макаронной кулинарии.

Или взять знаменитую «комедию дель арте» — комедию масок, этот осколок античного мира, сохранившийся в тысячелетиях. Несколько основных масок — венецианец Панталоне, Арлекин и Бригелла из Бергамо, неаполитанец Пульчинелла и некоторые другие— создали неповторимый лик национального театра, ту почву, на которой выросли Гольдони, Гоцци, Альфиери. В периоды разрухи, опустошения, жестокой церковной цензуры театр масок объединял Италию, сплачивал разобщенное население полуострова.

Традиционная комедия дель арте жива по сей день. Бродячие театры марионеток — с куклами-масками, известными всем итальянцам,— представляют свои нехитрые сценки в парках и садиках по всей стране. Правда, в наше время чахнет древнее народное искусство. Как ни жаль, его вытесняют из ребячьего мира сказок бессмысленные импортные мультфильмы о галактических войнах и гигантских боевых роботах. Бессмысленные, но сделанные по всем правилам безжалостной коммерции.

Неаполь дал комедии масок несколько ключевых персонажей. Это хитрец Пульчинелла — носатый горбун в неизменном низко подпоясанном белом балахоне, Тарталья — простак и заика, Ковьелло — долговязый бродяга, весельчак и скрипач, Скарамучча — вояка-авантюрист, драчун и интриган.

Наиболее почтенный возраст у Пульчинеллы. Историки отмечают, что под именем Маккуса он участвовал в языческих представлениях времен Древней Греции и Рима, и уже в ту пору сложился его канонический внешний облик: в частности, горб и непременная черная носатая маска. В чем секрет нынешней популярности Пульчинеллы? Наверно, в его естественной связи с характером неаполитанцев. Беззаботный и не утомляющий себя работой нищий, но жаждущий быстро обогатиться, жуликоватый, но верный в дружбе, разоренный непосильными поборами, но никогда не унывающий — таков типичный образ «наполетано», прошедший через века. Недаром именно в Неаполе родилась азартная игра «лоттерйя» — лотерея, в которой бедняки просаживают последние гроши в погоне за призрачным выигрышем.

Конечно, беспечность нынешних неаполитанских пульчинелл — это скорее туристский взгляд на вещи, ибо ни один неаполитанец из гордости не станет выкладывать перед чужаком свои проблемы. Но за внешней легкомысленностью скрывается трагическая озабоченность сегодняшним и завтрашним днем, скрывается горькая бедность — удел большинства жителей Неаполя.

Проблемам «Полуденной страны» посвящены многочисленные труды ученых и писателей. Экономисты делят Апеннинский полуостров на две резко непохожие друг на друга части. Север и центр — индустриальная область с продуктивным сельским хозяйством, а юг — вместе с островами Сицилия и Сардиния — забытый богом край, где мало промышленности, где сильны феодальные пережитки, а уклад жизни сохраняет черты ветхозаветной патриархальности.

— Медзоджорно — вообще не Европа,— напутствовал меня один римский знакомый.— Отъедешь от Рима к югу километров на сто, так начинается какая-то банановая республика...

При некоторой категоричности этого заявления в нем есть доля правды. Контраст между севером (его иногда называют даже «продолжением промышленного Рура») и югом разителен. Уплыли назад за окном автомобиля фабрики римских пригородов, и потянулись однообразные пустоши. Выжженная солнцем растительность, горячие камни, обшарпанные домишки селений, невзрачные городки, где особенно вызывающе выглядят виллы местных богатеев.

Проблема проблем Медзоджорно — безработица. На юге она в полтора раза выше, чем в целом по стране, а Неаполь газетчики окрестили даже «европейской столицей безработицы». Здесь не трудоустроено около полумиллиона человек — почти каждый третий житель! Одна за другой разоряются мелкие мастерские, крупные предприятия задыхаются в тисках экономического кризиса.

Итак, взрослые в Неаполе без работы, зато неисчислима здесь армия трудящихся детей. Ребенок, подросток — выгодный работник. Платить ему можно мало, никаких забастовок, никаких профсоюзов. Четырнадцатилетние мальчики прислуживают в барах, моют посуду в ресторанчиках, разгружают фургоны у магазинов, суетятся в ремонтных мастерских, уходят в море ловить рыбу, стоят за прилавком. Естественно, что многие из них и думать забыли о школе, об учебниках и уроках. Это тоже парадокс Южной Италии. Здесь сохранились формы прямо-таки полурабской эксплуатации детского

труда, а в городке Альтамура в области Апулия существует и поныне подпольный рынок, где за бесценок можно купить ребенка и использовать его на любой работе. Дети пасут овец в горах, убирают виноград, подносят кирпич на стройплощадках...

Делались ли попытки разорвать порочный круг отсталости? Да, существуют даже министр по делам Медзоджорно и специальное финансово-кредитное учреждение — Касса Медзоджорно. В последние десятилетия были попытки индустриализации этих районов. Но...

Область Базиликата, наверное, самая бедная на итальянском юге. Однажды в Риме решили: надо развивать промышленность в долине реки Базенто. Выделили средства, начали строительство химических предприятий, сопроводив это пышной рекламой: мол, отныне с отсталостью покончено.

Сейчас эти огромные сооружения по своей бесполезности можно сравнить разве что с египетскими пирамидами. Заводы стоят как памятники экономическим просчетам, ошибочным выкладкам, поспешным триумфам, обманутым надеждам. На заводе компании «Ликуикимика» «временно уволены» 1100 рабочих, на заводе ЧЕМАТЕР — 160, на ИМПЕКСе —120, на АНИКе— 900. Над этими предприятиями, строительство которых обошлось в свое время в 250 миллиардов лир, нависла угроза окончательного закрытия. По дороге, связывающей эти сооружения, не снуют автомобили, не мчатся грузовики с продукцией, тягачи с цистернами. Здесь царит тишина, нарушаемая, как и сто лет назад, лишь звоном колокольчиков на шеях овец. В чем дело?