Журнал «Вокруг Света» №09 за 1986 год
Шрифт:
В указе о награждении упоминаются двенадцать купцов-компаньонов, которым следовало выдать золотые медали: тобольский купец Илья Снегирев, вологодские Иван Буренин и Иван Куликов, яренские Иван Томилов и Афанасий Суханов, тотемские Андрей Титов и Григорий с Петром Пановы, московский Егор Сабинин, тульские Семен Красильников и Афанасий Орехов и лальский купец Афанасий Чебаевский. Московский купец Иван Никифоров, фактический руководитель всего предприятия, также получил золотую медаль.
Впоследствии подобные медали еще неоднократно выдавались особо отличившимся. 20 апреля 1767 года Екатерина II подписала указ управляющему «Собственным ее величества кабинетом» А. В. Олсуфьеву:
«Адам Васильевич! Дайте из Кабинета Великоустюжскому купцу Василью Иванову сыну Шилову, да соликамскому купцу Ивану Лапину, за усердие их о взыскании
Экспедиция Лапина—Шилова на судне «Андреян и Наталья» началась в 1762 году и продолжалась четыре года. Вел корабль все тот же мореход Степан Глотов. Пушнины в тот раз было добыто сравнительно немного — «десятина» с ее стоимости составила всего 757 рублей с копейками. Но во время этого путешествия был открыт большой остров Кадьяк у западного побережья Аляски. Начало промысла в этом районе практически завершило период освоения русскими островов вокруг Аляски.
Значение экспедиции Лапина— Шилова хорошо понимали в Петербурге, поэтому по возвращении судна в Охотск было велено от имени Екатерины II прислать одного из компаньонов с отчетом в столицу «с поспешанием» и, что было немаловажно, за счет казны. В Петербург отправился Василий Шилов, оказавшийся в этот момент в Охотске. Он представил подробный отчет о путешествии и карту Алеутских островов, значительно более точную, нежели имевшиеся до того времени карты этого района.
И отчет и карта были переданы для «апробации» в Адмиралтейскую коллегию, которая, внимательно изучив материалы, дала положительный отзыв. В частности, о карте в своем заключении коллегия докладывала императрице: «...Коллегия, имея по той ево карте рассмотрения и сводя ево с картою ж бывшего капитана Чирикова, как с дальнейшим от Камчатки к Америке ж плаванием и приняв оное с совершенным удовольствием, осмеливается как оную, так равно и учиненное по Коллегии по точному ево объявлению объяснение вашему императорскому величеству при сем представить, и при том донести, что Коллегия оное ево, Шилова, объяснение о тамошнем мореплавании и промыслах, тако ж и сопряженных с оными обстоятельствах, а особливо карту для сведения и воспользования оными, почитает не безважными... почему приложенное от него к тому старание, а более участие в понесенных им трудах по толь отдаленным странам к распространению российского мореплавания и купечества, паче ж в открытии новых земель, кои могут служить довольным началом к дальнейшим такого ж рода приобретениям, заслуживает апробацию и всевысочайшую вашего императорского величества милость...»
Заключение Коллегии датировано 5 февраля, а указ о награждении В. Шилова и И. Лапина подписан 20 апреля. Начиная с этого награждения, на медалях стали ставить дату подписания императорского указа о пожаловании награды.
Из документов Архива Монетного двора известно, что в 1770 году была выдана золотая медаль, а в распоряжении об ее изготовлении добавлено, что она должна быть такою же, «какие деланы были в 1762 и 1767 годах, с тою только отменою, чтоб на той стороне, где будет надпись: за полезные обществу труды, внизу поставлено было: 1770 год июля 15-го числа».
Именно 15 июля 1770 года было подписано распоряжение Екатерины II сибирскому губернатору Д. И. Чичерину по поводу пожалования в капитаны приехавшего с Камчатки в Санкт-Петербург поручика Т. И. Шмалева. Здесь нет смысла останавливаться на заслугах Шмалева, тем более что существуют специальные работы, посвященные вкладу в науку обоих братьев (и капитанов) Шмалевых. Это указание императрицы интересует нас в той части, где говорится о приехавшем в Петербург со Шмалевым алеуте: «А алеуту приказала сшить кафтан по их обыкновению и дать медаль с тем, однако ж, чтоб он ее на себе не носил».
Медаль предназначалась жителю одного из Алеутских островов, крещеному алеуту Осипу Арсентьевичу Кузнецову. Он был привезен в свое время с родного острова Атту и остался на Камчатке. Здесь выучил русский язык и стал ходить в плавания с русскими купцами и промышленниками в качестве переводчика и немало сделал для налаживания дружественных контактов между русскими и алеутами. Заслуги О. Кузнецова перед Россией были столь значительны, что даже сибирский губернатор Д. И. Чичерин особо отметил его в своем докладе Екатерине II: неоднократно посещая на русских судах Алеутские
острова, «тамошних жителей в согласие с нашими склонил, которые без всякой опасности там жили и безвредно с хорошею добычею возвратились в Камчатку».О. Кузнецов — единственный человек не купеческого звания, к тому же не российский подданный, награжденный медалью «За полезные обществу труды».
Последний по времени случай награждения медалью «За полезные обществу труды» относится к 1779 году. За год до этого якутский купец Павел Лебедев-Ласточкин, выделявшийся особой предприимчивостью и решительностью, отправил два судна на Курильские острова. На одном из самых дальних, Кунашире, русские промышленники «свидание с японцами имели и между собою дарились, и условие положили непременно на будущий год в июле месяце быть на оный остров, и гавань по общему условию назначили, а для верности японцы на своем диалекте и письма дали, что они с российскими людьми виделись».
Выполняя условия договоренности, П. Лебедев-Ласточкин в сентябре 1778 года снова отправил бригантину «Св. Наталья», груженную товарами и подарками, на Курилы. Там на одном из островов русские перезимовали, а весной «противу условия» пошли на Кунашир торговать с японцами.
Тем временем сам Лебедев-Ласточкин отправился в Петербург, где лично вручил императрице в марте
1779 года письма японцев, рассказав при этом о своих контактах с ними.
Уже 17 апреля в связи с этим генерал-прокурор Сената А. А. Вяземский сообщает в письме к директору Берг-коллегии М. Ф. Соймонову, в ведении которого был Монетный двор, что Екатерина II «указать соизволила якуцкому купцу Павлу Лебедеву-Ласточкину, который, собственным своим иждивением отправя на дальние Курильские острова в морской вояж несколько судов, имел случай первым свести знакомство с японцами и положить начало к заведению с ними торга, дать золотую медаль в десять червоных по примеру тому, како в 1764 и 1767 годах составляющим в Камчатке компанию купцам за найденные вновь острова медали даны...».
30 апреля М. Ф. Соймонов доложил А. А. Вяземскому о выполнении распоряжения. Золотая медаль для П. Лебедева-Ласточкина была изготовлена и отправлена к генерал-прокурору. Из этого же письма мы знаем надпись на оборотной стороне медали: «За полезные обществу труды 1779-го года апреля 18-го дня».
В. Дуров, действительный член Географического общества СССР
Ребусы фараона
Много лет молчали французские ученые, которым еще в 1976 году поручили исследовать и «излечить» заболевшую мумию фараона Рамзеса II, поврежденную микрогрибками и гнилостными бактериями.
Папирусы сообщают о Рамзесе II немало подробностей. Древнеегипетские летописцы не скупились и на воспроизведение пышных титулов обожествляемого владыки — «могущественный из могущественных», «великое Солнце великого Египта»...
В энциклопедиях можно прочитать, что правил он в XIII веке до нашей эры, много воевал, в основном с хеттами. После смерти его мумию перевезли в заранее приготовленную скальную гробницу в пещерном храме близ Абу-Симбела на берегу Нила. Но там Рамзесу II недолго довелось пользоваться «вечным покоем». В эпоху правления следующей династии фараонов его усыпальницу основательно потревожили грабители. Перепуганные подобным «богохульством» жрецы перенесли мумию в надёжный подземный тайник. Но засекреченное место все же было найдено, правда, спустя более двух тысяч лет.
В 1871 году в гробницу проникли любители легкой наживы и быстро распродали на местном базаре найденные там украшения, папирусы, статуэтки богов и богинь. Сама мумия лишь семь лет спустя попала в руки египтологов. Ученые тогда же определили, что состояние останков фараона внушает тревогу. До 1914 года Рамзес прошел несколько курсов «лечения».
В 1976 году фотограф Каирского археологического музея, уже много раз снимавший мумию, заметил на стекле витрины какие-то коричневые пятна. Немедленно сделали анализ. Стало ясно, что внутрь витрины прокрались современные микроорганизмы. И Рамзес II попал во Францию на реставрацию. Начались консилиумы специалистов разного профиля. Фараону прописали в первую очередь «душ» из жестких излучений изотопов. Не избежал он и курса инъекций антибиотиков.