Журнал «Вокруг Света» №10 за 1970 год

Думал, что, когда рядом был Иннокентич, даже беспомощный, страшно не было. И даже когда он шел по одному путику, я по другому, все не страшно. Чувствуешь, что есть недалеко человек, который с тобой связан.

Правильно я сделал, что купил радиоприемник на транзисторах.

В зимовье я протянул антенну, чтоб лучше ловились станции, и Новый год решил встретить как следует, с музыкой.

Я нажарил мяса, разогрел три миски мороженых щей и пригласил на праздник Чару и Ральфа. Они стоили того. Вытащил бутылку вина, распечатал ее и включил приемник. В мое зимовье ворвались слова из другой жизни. И вдруг я поймал Владивосток. Там готовились к встрече Нового года. Я решил встретить Новый год с Владивостоком. Какая разница?

— Ну, братва, — сказал я собакам, — начнем с Владивостока. Что вы на это скажете?

Чара ничего не имела против. Ральф принял это предложение с восторгом и никак не мог оторвать взгляда от щей. Когда поздравили владивостокцев, получилось так, что поздравили как бы и нас. Я выпил вина, а Чара и Ральф получили по куску сахара и бодро захрустели. Потом мы перешли к щам. Мои друзья зачавкали. И так мы встречали праздник с каждым городом, двигаясь на запад. Теперь Чара и Ральф радовались уже всякий раз, когда били часы, они глядели на меня и получали по куску сахара. Они смекнули, что к чему.

Потом я прикинул, что Россия слишком велика и сахару может не хватить.

Сахар пришлось разламывать, но мои друзья все равно радовались и мелко перебирали лапами.

После встречи Нового года с Москвой запасы мои иссякли — не хватило ни вина, ни сахара.

Потом я разложил перед собой шкурки двенадцати соболей и стал вспоминать, как я добыл какого. Получилось двенадцать историй. А одну историю я придумал. Это была история, как я вернулся в поселок. По тридцатке за шкурку дадут — и то уже деньги. Можно добавить немного и купить мотоцикл. Красный. Я иду на заготпункт и небрежно швыряю соболей на стойку.

— На кого писать-то? — спрашивает приемщица.

И тут я очнулся. Я вспомнил Иннокентича.

— Как на кого? — ворчу я.— Поровну пиши!

Зачем мотоцикл? Все равно дорог нет. Жадность — это по неопытности только.

Потом я три года промышлял в зимовье, построенном в двадцать шестом году. И дров мне хватало, потому что я ошкурил деревья «для других».

А сейчас синий вечер, настоянный на звоне комара и собачьем лае. Я готовлю курсовую работу по теме «Хищник — жертва», учусь на охотоведа. Живу я у Иннокентича. Вот он опять ворчит: грозит пристрелить, если завалю экзамен. А его отец-старичок кивает головой, улыбается и говорит: «Да-да». А у порога лежит Чара и все понимает.

Бесшумная смерть

Загадочные землетрясения

В апреле 1962 года город Денвер в штате Колорадо начало в буквальном смысле слова трясти, причем весьма пренеприятным образом: подземные толчки следовали почти ежедневно. Руководители местной общины квакеров утверждали, что непрекращающиеся землетрясения есть не что иное, как «божья кара за грехи». Однако власти Денвера не без основания подозревали, что причина куда более прозаична и связана отнюдь не с «божественным провидением», а скорее всего имеет отношение к военному ведомству. Для ведения расследования были приглашены специалисты, которые вскоре установили виновника, выбивавшего почву из-под ног добропорядочных граждан. Им оказался расположенный в 16 километрах северо-восточнее Денвера арсенал химической службы армии США Роки-Маунтин.

Здесь на территории в 4500 гектаров, охраняемой сложнейшими электронными устройствами, расположены многочисленные хранилища стальных баллонов, напоминающие ячейки огромных сотов. Их содержимого — тысяч литров смертоносных нервных газов — достаточно, чтобы отравить все население земного шара.

Помимо складов, в Роки-Маунтин находится еще и засекреченный завод, изготавливающий нервный газ зарин. Его производство и накапливание началось в 1950 году. А уже на следующий год один из местных фермеров подал в суд на начальника арсенала, утверждая, что после того, как он стал орошать свои поля из подземных источников, его урожай погиб. Вслед за первым посыпались иски и от других фермеров, требовавших компенсации за уничтоженные посевы и падеж скота. Они настаивали на том, что ядовитые отходы производства Роки-Маунтин, сливавшиеся в наземный резервуар площадью в 16 гектаров, просачиваются в почву и смешиваются с грунтовыми водами. Химический анализ показал, что в последних действительно содержатся растворы ядовитых химикалиев.

Масла в огонь подлили газеты, прямо обвинившие руководство армейского арсенала в том, что оно давно знало о существующей опасности не только для скота и растений, но и для людей — ведь фермеры использовали для поливки отравленные воды, — но не принимало никаких мер. Неравная тяжба — «фермеры против армии США» продолжалась без ощутимого результата вплоть до 1959 года. Наконец после того, как власти штата Колорадо потребовали, чтобы химическая служба армии США и министерство здравоохранения приняли какие-либо меры, военное ведомство было вынуждено пойти на уступки. В 1960 году в Роки-Маунтин была пробурена шахта на глубину четырех километров для слива ядовитых отходов. Однако беды местного населения на этом не кончились. 8 марта 1962 года, через месяц после начала закачки в шахту сточных вод, впервые за 80 лет в районе Денвера произошло землетрясение. В течение последующих пяти лет их было зарегистрировано более полутора тысяч. В одном только августе 1967 года Денвер «трясло» 82 раза. Виновницей оказалась та самая шахта в Роки-Маунтин. За семь лет в нее было залито 625 миллионов литров сточных вод. Они-то и нарушили «подземное равновесие». В феврале следующего года использование шахты было запрещено. Прошло еще пять месяцев, и представители армии США заявили, что они «рассматривают возможность удаления сточных вод из шахт». Когда и как это будет сделано, неизвестно.

Еще более опасный инцидент произошел летом нынешнего года, когда из Айовы и Кентукки к Атлантическому побережью двинулись поезда с сотнями похожих на гробы бетонных контейнеров. Пентагон заявил, что поскольку дальнейшее хранение двенадцати тысяч боеголовок с нервно-паралитическими газами для ракет «М-55» связано с угрозой их утечки, эти боеголовки будут затоплены в океане неподалеку от Багамских островов. Эта операция, которой дали кодовое название «Погоня», вызвала волну протестов не только в Соединенных Штатах, но и во всем мире. Ведь затопление контейнеров со смертельными газами, сопряжено с весьма опасными последствиями, поскольку, что произойдет с ними в морской среде, вообще неведомо ни ученым, ни военным. Тем более, что через район затопления проходит течение Гольфстрим, которое может разнести отравляющие вещества на тысячи километров. Однако Пентагон ответил лишь тем, что приказал капитану Гамильтону немедленно вывести свой корабль «Рассел Бриггс» в открытое море и затопить его вместе со смертоносным грузом.

Роки-Маунтин не единственная химическая база американской армии. Старейшей среди них является Эджвудский арсенал в 25 километрах от Балтимора. Его история восходит к 1917 году, когда военное министерство купило землю на полуострове Харфорд в штате Мэриленд и оборудовало там базу для изготовления газов и наполнения ими гранат. После второй мировой войны она переключилась на научно-исследовательские работы, в частности, над захваченным у гитлеровцев нервным газом зарином. В конце 40-х годов в Эджвуде была введена в эксплуатацию опытная установка для его производства. Арсенал получил задание точно установить, каково действие этого газа на человека, и повысить его эффективность. Для этих весьма опасных опытов использовались добровольцы, а Эджвудский арсенал стал первым американским объектом, где на людях пробовали действие отравляющих веществ. О масштабах исследований можно судить хотя бы по тому, что вплоть до 1955 года ежемесячно из полуторатысячного гарнизона базы отбиралось 30 человек, готовых за приличные деньги рискнуть жизнью.

Среди арсеналов бесшумной смерти далеко не последнее место по размаху ведущихся работ занимает Форт-Детрик. В 1966 году его бюджет достигал 38 миллионов долларов, а персонал насчитывал свыше 3 тысяч человек, из которых 564 сотрудника имели высшее образование. Впрочем, в американской печати приводились и другие красноречивые цифры. Если во время второй мировой войны Форт-Детрику ежемесячно требовалось для опытов приблизительно 15 тысяч мышей, 3 тысячи крыс, 3500 морских свинок, 300 хомяков и 400 кроликов, то теперь не хватает и 60 тысяч животных. С 1960 года Форт-Детрик считается самым большим в мире потребителем морских свинок. Впрочем, здесь, как и в Эджвудском арсенале, «подопытными кроликами» служат и люди.

Пытаясь запугать общественность угрозой химико-бактериологической войны, представители химической службы цинично утверждают, что медицинская этика не должна препятствовать постановке опытов на людях. Так, полковник Тайгерт, бывший начальник медицинской части в Форт-Детрике, открыто заявил на страницах газеты «Милитари мэдисин», что не следует удивляться, если исследователи, работающие в области химических и биологических методов ведения войны, заразят человека из соображений научного характера. Тайгерт выболтал о скрывавшихся до поры до времени планах «давать специально отобранным людям медицинское образование, но не брать с них клятвы Гиппократа с тем, чтобы они могли принимать участие в исследованиях, касающихся химического и биологического оружия, и таким образом добывать необходимую медицинскую информацию, не позоря при этом профессии врача...»