Журнал «Вокруг Света» №10 за 1981 год
Шрифт:
Сколько людей на Кёруте, столько трембит и дудок. Они звучат на тысячи голосов — торжественно и насмешливо, скрипуче и басовито. Их подзадоривают трещотки, шутихи, петарды, и буйная какофония доносится до первой утренней звезды.
Нет иной цели в ночном хождении по Кёруту, кроме как слиться с толпой таких же, как ты, быть в движении и оглушительно приветствовать новый день. Да разве этого мало?
Я встречу там всех знакомых и, как умею, сыграю им на бумажной трембите нежное признание в любви к Будапешту.
Александр Каверзнев, лауреат Государственной премии СССР Будапешт — Москва
Утренняя дорога
На этом направлении курсируют скрипучие ДС-3, несущие службу со времен второй мировой войны. Жесткие сиденья идут вдоль бортов, а багаж без всякого почтения привязан веревками в хвосте машины и распихан под ногами пассажиров.
Но подобные трудности в сообщении неизмеримо малы в сравнении с теми, что подстерегали в свое время путешественников по Эфиопии. В XV столетии предприимчивому итальянскому монаху, охотившемуся по белу свету за чужими душами, понадобилось 213 дней, чтобы преодолеть путь от Каира до Аксум а. В XVIII веке шотландский путешественник Джеймс Брюс провел несколько месяцев в горных районах Эфиопии в поисках истоков Нила. Он пережил столько диковинных приключений, что по возвращении на родину и выходе его книги прослыл среди земляков завзятым лгуном. В 1903 году требовалось 12 дней, чтобы добраться от берега Красного моря до Аддис-Абебы.
Минут через сорок полета в Гондаре, административном центре провинции на северо-западе страны, нас встречает гулкое здание аэропорта. В разительном контрасте с ним величественные дворцы в центре города, окружающие широкую площадь, на ней встречаются два потока людей — одни спешат на рынок, другие уже нагружены покупками.
Строительство дворцов началось в XVII веке при царе Фасилидасе, изгнавшем иностранцев и запретившем им въезд в страну под страхом смерти. Монархи погибали от яда или кинжала, а в промежутках между переворотами возводили новые замки, украшали покои зеркалами и слоновой костью. В последовавшие столетия многое было разрушено иностранными пришельцами, и о былом великолепии говорят лишь прочные стены и ажурные башни. Да еще в одном внутреннем дворике Гондарского замка сохранились клетки, где раньше содержали львов на потеху туристам.
Сейчас приезжих немного: любители путешествий из Западной Европы склонны верить небылицам, которые распускает о революционном правительстве Эфиопии западная печать. Но городской совет Гондара не смущен временными трудностями, и местные власти делают все для того, чтобы обеспечить гостям комфорт, а памятникам старины — реставрацию и содержание.
Недалеко от города на солнечном пригорке у пыльной дороги аккуратными рядами выставлены черные статуэтки из обожженной глины, по которым без труда можно проследить всю трехтысячелетнюю историю Эфиопии. Здесь и легендарная царица Савская, и вполне современные грамотеи с книгами, и крестьянки со ступами. В тени раскидистого дерева примостился ткач. Его древний станок вполне мог бы стать гордостью этнографического музея.
В такой обстановке не только остро переживаешь прошлое, но и начинаешь понимать, какие колоссальные трудности стоят перед сегодняшней Эфиопией, возрождающей истинно народное в искусстве и культуре разных народностей, ее населяющих.
Полуденный митинг
За стенами дворцов Гондара, хранящих, память о прошлом, кипит жизнь. Положение малых народностей и племен в корне изменилось в последние годы — они получили право и возможность обрабатывать землю, стали полноправными гражданами страны. Аграрная реформа в марте 1975 года покончила с помещичьим землевладением и феодальными пережитками, передала землю тем, кто ее обрабатывает. Это была настоящая революция
в эфиопском селе, породившая новые отношения, создавшая крестьянские ассоциации — органы новой власти на местах.В провинции Гондар насчитывается их больше двух тысяч, а по всей стране — свыше 27 тысяч. Ассоциации объединяют 7 миллионов человек. Они составляют районные и областные организации, входящие во Всеэфиопскую ассоциацию крестьян, которая координирует свою деятельность с Всеэфиопским профсоюзом промышленных рабочих, государственных служащих и кустарей. В ряде мест ассоциации перерастают в производственные кооперативы, члены которых трудятся совместно и распределяют урожай по труду.
Временный военный административный совет (ВВАС) Эфиопии считает, что единственным путем к подъему сельского хозяйства, главной отрасли национальной экономики, является его развитие на коллективной основе. Поэтому особое внимание уделяется госхозам, созданным на базе национализированных поместий и крупных ферм, и крестьянским ассоциациям. Правительство оказывает им помощь кредитами, поставляет семена и удобрения, направляет специалистов и сельскохозяйственную технику. Большую помощь Эфиопии оказывают группы советских экспертов, работающие в разных районах страны.
Мы обсуждали ход аграрной реформы, пока наш вездеход гудел-переваливался по немыслимой дороге. Местами попадалось некое подобие булыжника, и тогда машина напоминала катер, угодивший в жестокий шторм. Но большей частью она ныряла в долины и карабкалась на горные склоны по глубоким рытвинам от потоков воды, сбегавших в дождливый сезон.
— Помогать-то нам помогают,— между тем говорил мой спутник, председатель местной крестьянской ассоциации Тамрат Фелеке,— но иногда хороший совет стоит дороже трактора. Вот в соседнем кооперативе бьются над тем, по какой системе распределить урожай. Как вознаградить трудолюбивых и наказать лентяев. У себя мы землю распределили, а в других районах страны преобладает традиционное общинное землевладение. Там как? У нас в стране больше двадцати различных систем землевладения и землепользования. Не под одну же гребенку всех причесывать!..— Тамрат Фелеке сделал многозначительную паузу. Потом добавил: — Я слышал, есть книги по опыту колхозного строительства в Советской стране. Наши крестьяне готовы и книги читать, и умных людей послушать...
Въехали в селение, состоящее из одной улицы, вдоль которой выстроились глинобитные дома с навесами от шального солнца. Взобрались на пригорок и очутились на небольшой площади перед зданием школы. В тени раскидистого фигового дерева расставлены стол и стулья, а вокруг на теплой земле расположились участники митинга. Первым выступал представитель местных властей Каесахун Айелу — он рассказывал о новой правительственной прокламации, которая определяла задачи и функции крестьянских ассоциаций.
Здесь не помешает сделать небольшое отступление. Дело в том, что пропаганда и агитация, да и просто распространение информации — задача в Эфиопии неимоверно сложная. Население в значительной степени неграмотно, поэтому от газет, журналов и листовок толку мало. Транзисторы могут позволить себе немногие, до радиофикации громадной страны дело пока не дошло. Даже в городах официальные объявления делает уличный глашатай. Он обходит кварталы с небольшим рожком, время от времени останавливается, дует в рожок, а потом, набрав полную грудь воздуха, возвещает последние новости.
В деревню информацию донести еще сложнее: помеха — обширные пространства, бездорожье и недоступность некоторых горных районов, куда даже вертолет не доберется из-за сильных ветров. Надо учесть еще, что в Эфиопии множество народностей, не владеющих амхарским языком. У большинства из них нет письменности.
После каждой фразы Каесахун Айелу — он говорил по-амхарски — делал паузу, чтобы дать возможность переводчикам растолковать смысл сказанного на понятных крестьянам диалектах. Никаких пышных речей и парадного славословия — шел деловой разговор. Крестьяне перебивали Айелу вопросами об улучшении водоснабжения и дорог, доставке семян и удобрений, о ценах на кофе, поругивали посредников-перекупщиков.