Журнал «Вокруг Света» №12 за 1978 год

В этом же году из тюремного подземелья королевского замка Кристианборг бежал небогатый шведский дворянин Густав Ваза, непримиримый враг датчан. Юг страны был разорен и — после «Стокгольмской бани» — запуган. Вазе удалось пробраться в Даларну. Непроходимые ее леса отпугивали датчан.

В городке Мура, на площади перед церковью, Ваза призвал собравшихся далекарлийцев — лесорубов и рудокопов — подняться против чужеземцев.

Далекарлийцы — люди северные, принимать быстрые решения не в их характере. Дело сперва долго обдумывают, но уж, приняв решение, от него не отступаются. И славные жители Даларны разошлись по домам: обсудить с хозяйками.

Нетерпеливый же Ваза не собирался ждать ни минуты. А поскольку даларнские мужики не спешили с ответом, он покинул Муру и отправился к норвежской границе.

Два человека пробежали на лыжах до городишка Селен, встретили там Густава Вазу и объявили ему, что во всех домах уже точат топоры и готовят лыжи.

Между Мурой и Селеном восемьдесят пять километров по лыжной тропе. Посланцы вышли в путь на рассвете и, пока Ваза со своими спутниками пробирался сквозь глубокий — коню по брюхо — снег, обогнали его и в полдень были уже в Селене.

Далекарлийские лыжники нанесли датчанам тяжелое поражение. Как экзотично, наверное, звучало это словосочетание — «далекарлийские лыжники» — среди привычных и обычных названий родов войск: мушкетеров, аркебузиров, конных латников! Лыжники были куда подвижнее, а топоры в умелых руках лесорубов оказались оружием грозным и надежным. 6 июня 1523 года Густава Вазу короновали в кафедральном соборе Упсалы первым королем Швеции, а за Даларной укрепилась слава колыбели шведской независимости.

Васалоппет устраивают в память о тех двух лыжниках, которые принесли весть: Даларна поднимается на борьбу. Девять тысяч лыжников отправляются в семь утра из Муры. Первые из них приходят в Селен к полудню, последние — глубокой ночью. Победители получают большого ярко-красного коня. А маленьких, но не менее красных лошадок получают все, кто не сошел с пути.

Ибо обычай Даларны гласит: главное — не победить, а участвовать.

В июне, когда северные сутки превращаются в один беспрерывный день, в Даларне празднуют «мидсоммар». И народу собирается куда больше, чем на Васалоппет. В конце концов лыжный пробег — для любителей лыж, а летний праздник, по шведскому поверью, надо отметить в родных местах. А что может быть роднее для шведов, чем Даларна? И так или иначе, прямо или через родню, каждый швед старается найти свои корни в этих местах.

Васалоппету всего-то четыреста с небольшим лет. Возраст мидсоммара определить невозможно, но точно известно, что праздновали его еще в языческие времена. Тогда он приходился на 21 июня — самую короткую ночь в году.

Кстати, шведы вовсе не одиноки в этом обычае. У славян и прибалтов, у датчан и норвежцев — словом, у народов, которые после зимней темноты и холода особенно радовались свету и теплу, существовали (и существуют) подобные праздники. Вспомним славянскую Ночь на Ивана Купалу, латышский Лиго, эстонский Яанипяэв. И смысл этих праздников одинаков, и основная роль в них принадлежит женщинам, а главное украшение — свежесрезанные зеленые ветки.

Христианство, пришедшее в Швецию несколько позднее, чем в другие европейские страны, сначала боролось с языческим праздником, но безуспешно. Тогда священники постарались придать ему более приличествующий новой вере характер. Праздник чуть передвинули — на 24 июня — день Иоанна Крестителя. А сейчас законом установлено, что мидсоммар должен проходить в первую пятницу за летним солнцестоянием.

И вот уже двадцать пять лет мидсоммар празднуют именно в это время.

С самого утра в пятницу люди начинают украшать двери домов окна, сараи березовыми ветвями. Любой автомобиль, мотоцикл, велосипед тоже увит ветками. Да что там автомобиль! Даже пешеходы так покрыты листвой, что напоминают разведчиков во время боевых действий в лесистой местности.

Юноши с утра собирают на вершинах холмов сухой хворост для ночного костра, а девушки ищут в полях семь разных цветов. Если положить их под подушку — увидишь суженого. Кроме того, шведская практичность подсказывает, что те же семь цветов — засушенных и зашитых в полотняный мешочек — предохраняют одежду от моли.

Приезжие размещаются кто где. У кого есть родня — в домах, у кого нет — ставят палатки. Многие, впрочем, и палаток не ставят: спать ночью все равно не придется.

Посреди площади лежит здоровенный толстый столб, увитый лентами, — майстанг. Всю ночь его будут медленно поднимать, подставляя деревянные козлы — все более и более высокие. На столб надеты два зеленых круга — символы плодородия, и требуется, чтобы он стал вертикально точно в момент восхода солнца, так чтобы первые лучи осветили оба венка и вершину столба. Двенадцать раз подставляют под столб-майстанг козлы, и каждый раз под другую песню и другой танец.

Два часа — всего-то! — длится ночь, да и не ночь это вовсе, а светло-серые сумерки, когда все вокруг выглядит чуть нереальным, немного волшебным и, конечно, идиллическим. Это же Даларна, сердце Швеции!

Приехавшему горожанину и впрямь начинает вериться, что жизнь здесь беззаботна и здорова, что стоит лишь бросить город, поселиться вот в таком деревянном доме, и скоро забудутся проблемы, так мучающие весь год.

Трезвый человек, он, конечно, понимает, что и здесь есть свои заботы, но в эту короткую ночь, когда играют скрипки, когда в глазах рябит от ярких национальных костюмов, когда медленно поднимается майстанг, хочется на время поверить в то, что существует идиллический уголок, куда не доходят городские треволнения.

Потому-то и укоренился в представлении многих шведов очень розовый образ Даларны: ведь бывают они там только по праздникам.

Пронеслись через площадь подростки на конях. Загорелся огромный костер, парни и девушки начинают через него прыгать, за ними люди постарше, а там, глядишь, и какой-нибудь ветеран мидсоммаров тряхнет стариной.

С первыми лучами солнца далекарлийцы спускают на воду озера Сильян огромные лодки. Гребут в них только женщины — по десять на лодку. На противоположном берегу финиш — изящная крошечная церковь с очень длинным названием: «Невеста, преклонившая колена на берегу озера».

Лодочными гонками кончается праздник. Люди прячут костюмы в сундуки, вянущие березовые ветки украшают дома, машины, велосипеды и шляпы пешеходов.

В ярком свете солнца все становится чуть менее волшебно, чуть менее идиллично. Но поет еще в березовой роще скрипка последнего музыканта, которому жалко расставаться с праздником. И разъезжаются по городам гости, до будущего мидсоммара покидают Даларну — край, где стоят деревянные дома, солят на зиму сало и нанизаны на шесты за печкой круглые лепешки твердого серого хлеба — кнеккебреден.

Л. Ольгин

Служба «Каспийской атлантиды»

Среди барханов, за много километров от побережья, стоит засыпанный песком по капитанский мостик тысячетонный пароход, некогда бороздивший Каспий, — стоит как одинокий и грустный памятник ушедшим отсюда волнам... Начиная с 30-х годов во многих местах суша отвоевала у моря три, пять, десять, даже пятьдесят-шестьдесят километров! Там, где еще совсем недавно шумел прибой, ныне расстилается безжизненная песчаная или полузаболоченная пустыня. В два, в три, в четыре раза увеличилась площадь каспийских островов, появились даже новые, а некоторые, например, Челекен, Долгий, Сары, превратились в полуострова.