Журнал «Вокруг Света» №12 за 1987 год

Несколько мгновений слонихи вспарывали грузовик бивнями, будто штыками, и неистово трубили. Потом подоспел «лендровер», пули начали впиваться в тела животных. Рядом со мной раздался оглушительный выстрел, и трассирующая пуля ударила в «лендровер». Тот остановился. Два человека выскочили из машины, когда слон пригнул голову и поддел ее бивнями. Один из убегавших вдруг оказался в воздухе, потом слон придавил его коленями и раздавил, оставив на песке лишь красное месиво.

У меня кончилась пленка, и я стоял, ошарашенный и трясущийся, внезапно осознав, что мы больше не движемся. Ван Делден и Мукунга стреляли из-за капота грузовика, Мтоме и Дима пластом лежали на земле по обе стороны от нас, один грузовик пылал, второй пятился с пробитой покрышкой. Раздались новые взрывы хлопушек, но слоны не обратили на них внимания; вновь окружив свой молодняк, они пошли на север к люгге, не замечая нас, хотя мы были менее чем в ста ярдах. Пока я менял кассету, они скрылись. Остались только трупы. Один слон еще пытался поднять голову, остальные были неподвижны.

Я сел на борт. Колени у меня дрожали, ноги стали ватными. Облако над Кулалом рассеялось, солнце вставало над горой, пальмы ярко зеленели. Ван Делден обреченно брел к Мери, которая лежала с нелепо вывернутой головой и, казалось, спала. Только по мухам, облепившим ее глаза, можно было догадаться, что она мертва.

Ван Делден опустился на колени и, смахнув мух, прикрыл ей веки.

— Все из-за этого дурака-американца,— со стоном проговорил он.

— Она очень любила вас,— сказал я, подходя к нему.— Вы понимали это?

— Что вы можете знать о любви и о боли, которую она приносит? Мери была очень похожа на свою мать: она хватала жизнь обеими руками, она была такой же горячей головой... Думаете, я ее не любил? — Он уставился на меня холодными светлыми глазами.

Ван Делден встал и повернулся к Кэрби-Смиту, который прихрамывая шел в нашу сторону. Я видел, как его пальцы сжимают ружье.

В этот миг до меня донесся стон и тихий зовущий голос. Эйб лежал на старом муравейнике ярдах в сорока, скрючившись в три погибели.

— Это ты, Колин? — Кровь булькала у него в легких; он выдавливал слова и смотрел на меня остекленевшими невидящими глазами.— Как она?

— Все хорошо,— ответил я, зная, что он думает не о Мери.

— Они стреляли...

— Она убежала.

— Это все грузовики, будь они прокляты! Она напала на них, а не на меня.— Он попытался сесть.— Какая глупость...

— Лежи спокойно,— сказал я.— Береги силы.

Но Эйб меня не слышал. Его губы шевельнулись, произнося имя жены, он издал булькающий стон, изо рта струйкой потекла кровь. Наверное, в этот миг он умер. Не знаю: я ни разу не видел, как умирают. Я позвал ван Делдена, но тот не услышал меня.

— ...твое родное дитя! — донесся до меня его крик.— Господи, как жаль, что я не могу хладнокровно пристрелить тебя...

— Ты нарочно высадил их там,— спокойно ответил ему Кэрби-Смит.

— Не говори глупостей! Финкель сломал руку...

— Но ты использовал их.

— Говорят тебе, он был ранен!

— Но Мери... Оставить там Мери! Как раз на том месте, где я собирался стрелять. Ты знал, что произойдет, знал.

Они стояли и в ярости жгли друг друга взглядом, позабыв о лежащем у их ног теле.

— Ты мог остановить отстрел,— сказал ван Делден зловещим тоном.— Вместо этого ты открыл огонь по слонихе.

— Я хотел развернуть стадо.

— Нет, ты хотел развязать бойню.

— Если бы мне не пришлось стрелять с машины...

— Ты бы убил слониху. Но это не помогло бы остановить других. Или ты не понимаешь, что пережили эти звери? Да в таком состоянии они нападут на любую движущуюся машину.

— Мы бы их остановили, если б ты не влез и не начал палить по нашим грузовикам.

Я увидел, как сверкнул на солнце ствол вскидываемого ружья, и закричал, но Мукунга был начеку. Он положил ладонь на руку ван Делдена, и старик внезапно опомнился.

— Пошел с глаз моих! — зарычал он, тряся головой, как огромный бык, не знающий, что ему теперь делать.— Боже всемогущий! Я давно должен был убить тебя!

Поднимая тучи пыли, от оазиса к нам ехал грузовик. Кэрби-Смит заметил его.

Подъехав к телу Мери, армейский грузовик остановился. На подножке стоял молодой чернокожий офицер, он переводил взгляд с трупа девушки на лежащее у моих ног тело Эйба и качал головой, не зная, как ему быть в таком положении. Наконец он медленно ступил на землю, сказал что-то на суахили, и Кэрби-Смит кивнул. Потом вдруг все заговорили разом. Подъехавший на грузовике партнер майора, Джеф Сондерс, тоже вступил в сердитую перепалку. Только ван Делден ничего не говорил; он молча стоял рядом и ждал. Наконец офицер повернулся к нему.

— Где Каранджа? — спросил он по-английски. Только теперь я заметил, что Каранджи нет с нами, и вспомнил, что его не было в грузовике, когда мы выехали из люгги, чтобы предпринять эту безуспешную попытку прогнать слонов прочь. Ван Делден покачал головой. В этот миг мы увидели одинокую черную фигуру, шагавшую к нам от люгги. Офицер сел в машину и поехал подобрать пешехода. Когда он вернулся, из грузовика вылез Каранджа.

— Очень плохое дело,— сказал он Кэрби-Смиту. Его голос срывался и слегка дрожал, то ли от напряжения, то ли от сдерживаемого возбуждения.— Не будет больше отстрела, пожалуйста, и вы отступите с вашим предприятием к Южному Хорру ждать дальнейших распоряжений.

Кэрби-Смит попытался возразить, но Каранджа оборвал его:

— Это есть приказы военного командования.

Джеф Сондерс быстро возразил:

— Бригадир Осман не руководит этой операцией. Это дело политиков, и Кит Кимани дал нам...

— Мистер Кимани больше не министр. Есть новый министр ресурсов, мистер Аббас. Это мне только что сказал лейтенант Элми. Итак, вы не стреляете больше слонов до тех пор, пока я не говорю через радио со штабом.— Он повернулся к ван Делдену: — Я предлагаю, вы едете сейчас в ваш старый лагерь возле озера и ждете там. Я постараюсь организовать для вас свободный выезд из страны... Я сожалею обо всем...— Он взмахом руки обвел два распростертых тела, потом указал на грузовик.— Это подразделение отбывает теперь для укрепления армейского поста в Марсабите. Может, я устрою вам ехать с ними.

Каранджа повернулся ко мне.

— Вы сняли какой-то фильм. Я бы хотел его, пожалуйста,— он смотрел на меня и говорил командным тоном.— Есть нехорошо, что случилось здесь, будет показано Западу, так что вручите мне его, пожалуйста.

Я взглянул на ван Делдена, но тот молчал, и я отвернулся, чтобы достать пленку. Кэрби-Смит с жаром сказал своему партнеру:

— Если они не одолжат нам самолет, уговори Пэта Мэрфи отвезти меня в Найроби. Чем скорее я поговорю с Аббасом...

Они пошли прочь, и тут ван Делден, стоявший над телом Мери, поднял голову.

— Алекс! — позвал он.— Где ты хочешь похоронить ее, тут или в Найроби?

— Меня это не касается.

— Она — твоя дочь.

— Меня это не касается. Ты ее воспитывал, ты угробил. Ты и хорони.

— Что ж, если ты так на это смотришь...

Мы уложили тела на грузовичок и поехали к Холму Мертвых. Там, на скалистом склоне, мы и предали их земле, прикрыв могилы вулканическим пеплом. Потом помолчали. Ван Делден думал о чем-то своем, а я вспоминал худое лицо Эйба, темные глаза, слабую кривую усмешку. Меня воспитали без особой веры в высокие идеалы, но здесь, в этой дикой стране, я начал понимать, что у жизни должна быть какая-то большая цель. Эйб обладал неведомой мне внутренней силой, и я вдруг почувствовал, что завидую ему, его спокойной и ясной вере.