Журнал "Вокруг Света" №12 за 2001 год

Факт существования черных дыр очень важен для космологии, ведь он непосредственно свидетельствует о том, как Вселенная может скрывать большую часть своей материи.

Будущие космические миссии сосредоточат свое внимание главным образом на исследовании мощных супермассивных черных дыр в центрах галактик. Планируются также наблюдения и исследования так называемых джетов, выбрасываемых из окрестностей черных дыр в противоположных направлениях со скоростью, близкой к скорости света, и растягивающихся на миллиарды километров от черной дыры. Обсерватории, регистрирующие гамма-излучение, занимаются их исследованиями для того, чтобы понять механизм их образования. Предусматривается также спектроскопия очень высокого разрешения, которая, как надеются ученые, позволит измерить две основные характеристики черных дыр: массу и момент вращения. Еще планируется получение изображения в основаниях джетов в радиодиапазоне с очень высоким разрешением, что поможет выяснить, как «питаются» черные дыры и как создаются джеты.

Предполагается также создание новой рентгеновской космической обсерватории, более мощной, чем запущенная НАСА в 1999 году «Чандра», которая позволит разрешить «горизонт событий» супермассивных черных дыр в ядрах как близких галактик, так и Млечного Пути.

Людмила Князева, кандидат физико-математических наук

Арсенал: Красное небо

В тяжелейших воздушных сражениях 1943—1944 годов советские ВВС не только смогли сдержать натиск Люфтваффе, но и постепенно завоевать оперативное превосходство в воздухе, которое сохранилось до самого конца войны.

В тяжелейших воздушных сражениях 1943—1944 годов советские ВВС не только смогли сдержать натиск Люфтваффе, но и постепенно завоевать оперативное превосходство в воздухе, которое сохранилось до самого конца войны

Первой успешной для советских ВВС операцией в войне стало сражение в небе над Кубанью, длившееся с середины апреля до начала июня 1943 года. После разгрома под Сталинградом немецкие группы армий «А» и «Дон» закрепились в районе Ростова и на Таманском полуострове. Быстро построив на Тамани сильно укрепленную линию обороны, получившую название Голубая линия, немцы надежно прикрыли Крым, что позволяло им контролировать все морские коммуникации. Фактически все пространство между Черным и Азовским морями представляло собой сплошную линию обороны. В результате части Северо-Кавказского фронта, начавшие наступление в марте 1943 года, довольно быстро «увязли» в районе Новороссийска, неся большие потери. Выходом из сложившейся ситуации стала блестящая морская десантная операция, проведенная в районе Мысхако и позволившая советским войскам захватить небольшой плацдарм, получивший название Малая земля. Именно из-за Малой земли и развернулась крупнейшая с начала войны воздушная битва. 17 апреля одна из лучших в Люфтваффе эскадр пикирующих бомбардировщиков StG2 под командованием Эрнста Купфера начала «обработку» советского плацдарма, обрушив на него несколько сот тонн авиабомб. Только за один этот день немецкие пикировщики совершили около 500 боевых вылетов, то есть каждый из летчиков вылетал не менее 5 раз!

Советским истребителям не удалось помешать «Юнкерсам-87», или «Штукам», из-за энергичного противодействия противника. Положение приобрело настолько угрожающий характер, что маршал Георгий Жуков и командующий ВВС маршал Александр Новиков приняли решение о срочной переброске на Кубань трех авиакорпусов и 267-й истребительной авиационной дивизии (ИАД) из резерва верховного командования. Таким образом, общее количество советских самолетов в этом районе превысило 1 000 единиц, и уже на следующий день в небе над Мысхако началось ожесточенное воздушное сражение. В течение месяца на этом участке протяженностью 30 км каждый день происходили беспрерывные воздушные бои с участием истребителей, бомбардировщиков и штурмовиков. И надо сказать, что именно в ходе этих сражений тактика советских ВВС значительно усовершенствовалась.

К началу июня 1943-го интенсивность воздушных боев резко снизилась. Причиной тому послужила переброска всех немецких штурмовиков и бомбардировщиков на центральный участок фронта — под Курск. Советские ВВС также начали передислокацию в этот район. Именно там должна была решиться судьба войны.

В июне 1943 года в районе так называемого Курского выступа немецкое командование сосредоточило около 2 000 самолетов, что составило 70% всей авиации, дислоцированной на Восточном фронте. Истребительные эскадры противника имели на вооружении значительное количество самых современных на тот момент «Фокке-Вульфов 190 А-4», оснащенных 4 пушками и 2 пулеметами. В распоряжении штурмовых эскадр поступили последние модификации пикировщика Ju-87G с двумя 37-миллиметровыми пушками на борту в подвесных контейнерах, а также бронированные штурмовики «Хеншель-129», предназначенные для эффективной борьбы с танками.

Советское командование с учетом резервов располагало на Курском направлении примерно 5 000 самолетов всех типов. Сражение началось 5 июля 1943 года. По свидетельствам участников и очевидцев битвы, ничего подобного не видел никто и никогда. Сотни советских и немецких самолетов одновременно находились в воздухе, ожесточенные бои велись на всех высотах — от нескольких километров до нескольких метров над землей.

Почти шестеро суток истребителям Люфтваффе удавалось удерживать захваченное на первых порах преимущество в воздухе. Добиться этого они смогли ценой неимоверного напряжения сил: 5 — 6 вылетов в день были тогда совершенно обычным явлением, некоторые же пилоты совершали до 9 ежедневных вылетов!

Советские ВВС не сразу «втянулись» в сражение. И хотя самолетов было много, летали они небольшими группами, не превышавшими 10 машин. Система наблюдения, оповещения и наведения самолетов на цели противника поначалу была далека от идеала, да и внедрение «кубанского» метода шло с большим трудом. В результате советские истребители зачастую оказывались не там, где нужно, что существенно упрощало задачи немецких пилотов.

Сложившуюся ситуацию удалось выправить лишь к 10 июля, когда командиры авиакорпусов и дивизий начали лично руководить авиачастями по радио, находясь при этом на передовых позициях наземных войск и координируя действия летчиков в «режиме реального времени». В бой стали посылать не мелкие группы самолетов, а сразу целые полки, насчитывающие от 30 до 40 машин.

Благодаря тому что почти на всех новых Як-7 и Ла-5, не говоря уже о первоклассно оснащенных «лендлизовских» «Аэрокобрах», были установлены радиостанции, появилась возможность наводить их на самолеты Люфтваффе по радио, что исключало необходимость непрерывного патрулирования, как это было раньше.

Помимо этого, советская сторона для обнаружения самолетов противника развернула 6 радиолокационных станций (РЛС), показавших себя с самой лучшей стороны. К тому же была развернута целая сеть наземных постов наблюдения, каждый из которых имел теперь телефонную связь. И пусть вся эта система действенного раннего обнаружения и наведения на противника своих истребителей по радио была во многом скопирована с немецкой, она сразу позволила вывести управление воздушным боем на совершенно другой уровень. Безусловно, не всегда хватало четкости действий в сравнении с доведенной до автоматизма немецкой системой, и тем не менее советские истребители успевали все чаще перехватывать немецкие бомбардировщики до их захода на цели, а не после.

К тому же именно тогда сформировался и получил свое развитие особый боевой порядок советских истребителей, просуществовавший до самого конца войны и получивший название «кубанская этажерка». Суть его состояла в том, что истребители, находящиеся в воздухе, эшелонировались по высоте в несколько ярусов, что существенно затрудняло немцам проведение внезапных атак и позволяло советским истребителям компенсировать проигрыш в скороподъемности.

В ходе тех боев отлично показал себя 16-й Гвардейский истребительный авиационный полк (ГИАП), возглавляемый выдающимися летчиком Александром Покрышкиным и имевший на фоне других полков минимальное количество потерь и самую высокую результативность. Сам же Покрышкин в небе над Кубанью сбил 16 самолетов, а командир эскадрильи из его полка Дмитрий Глинка — 21.

12 июля наземное наступление немцев на Орловском направлении захлебнулось, положив начало контрнаступлению советских войск, начавшемуся 3 августа на Белгородском направлении. Тот факт, что немцы потерпели неудачу, становился совершенно очевидным. В результате стремительной атаки советских танков на северном фасе Курского выступа дело и вовсе «запахло» разгромом, но тут в ситуацию вмешались Люфтваффе, сумевшие буквально спасти отступающие наземные части. Штурмовые эскадры StG 1 и 2 смогли ценой чудовищных потерь остановить продвижение советских танков в районе Карачева. В результате в некоторых немецких эскадрильях осталось не более чем по одному самолету!

Боевые действия на Курской дуге продолжались до середины августа, но ни о чем, кроме стабилизации линии фронта, немцы уже не помышляли. В этом грандиозном сражении Люфтваффе, потеряв около 1 000 самолетов против 2 500 советских, сделали максимум возможного, но даже этого оказалось недостаточно.

Особенно тяжелые потери понесли их бомбардировочные и штурмовые эскадры, восстановить прежний уровень подготовки которых так и не удалось до самого конца войны. У истребителей потери были не столь высоки, но во множестве хаотичных и беспощадных «собачьих свалок» погибло слишком большое количество «экспертов» и просто «крепких» пилотов, составлявших костяк истребительных эскадр. С этого момента уровень Люфтваффе стал снижаться. И пусть это снижение нельзя было назвать обвальным — до самого финала их эскадры сумели сохранить высокую боеспособность, но немецкие пилоты были уже вынуждены думать не столько о красивых победах, сколько о простом выживании. Гюнтер Ралль, одержавший 275 побед, так охарактеризовал то время: «Ближе к середине второй мировой войны, в 1943—1944 годах, русские накопили большой опыт ведения боевых действий, и у них появились машины, отвечавшие требованиям тех дней».