Журнал «Вокруг Света» №12 за 2010 год
Шрифт:
Этими соображениями советники царя и руководствовались в своих действиях. Война в Ливонии шла, но какая-то ненастоящая — новых территорий после 1558 года русские не занимали. А отношение к побежденным оставалось, по московским меркам, весьма гуманным: жалованные грамоты Нарве и Дерпту сохраняли горожанам их церковь, самоуправление и давали право беспошлинной торговли в России. Даже царский титул отражал умеренность российских притязаний: в 1558–560 годах Иван IV именовался лишь «государем ливонские земли града Юрьева».
Главным призом соперничающих
Ускользнувшая победа
Если бы Адашеву позволили и дальше проводить умеренную политику, он, скорее всего, договорился бы с Сигизмундом II о разделе Ливонии и, кто знает, возможно, судьба России сложилась бы по-другому. Но Грозный требовал решительных действий. Побывавший в Москве (на рубеже 1559–1560 годов) с целью помирить русского царя с Сигизмундом представитель германского императора Фердинанда Иероним Гофман свидетельствовал о серьезных разногласиях между боярами и Иваном IV. Тот велел сообщить посланцу, что «не перестанет воевать, пока не завоюет всю Ливонию». Назначение в мае 1560 года «премьер-министра» всего лишь третьим воеводой «большого» полка в армии Ивана Мстиславского было знаком немилости. После взятия Феллина царь приказал оставить воеводу в этом городе — таким образом недавний близкий советник исключался из ближнего царского окружения. В довершение Иван Васильевич в сентябре — октябре 1560 года отобрал в казну вотчины Адашева в Костромском и Переяславском уездах и вместо них предоставил ему наделы в Новгородской земле. Это означало, что опальный приближенный «вычеркивался» из рядов московской знати — «государева двора» и становился простым новгородским помещиком. В этом качестве его возвращение на военно-административные должности в столице было невозможно. Сослуживцы все поняли правильно. Костромской сын боярский Осип Полев, который раньше и глаза на Адашева поднять боялся, отказался быть под его началом вторым воеводой в Феллине, мол, ему «меньши Олексея Адашева быть невместно». В итоге местнический спор Адашев проиграл, царь повелел ему «быть в Юрьеве Ливонском», но не дал никакой должности.
Избавившись от опеки адашевского кружка, Иван IV окончательно сделал выбор в пользу войны в Ливонии, тем более что литовцы, а затем и шведы его брачные притязания отвергли. В итоге Иван женился на дочери кабардинского князя. Но это не облегчило положения России, которая стояла на пороге первой в своей истории большой европейской войны. Царя она, видимо, не пугала. В декабре 1561 года он предложил мир крымскому хану Девлет-Гирею, а в следующем году российские дипломаты договорились с датчанами о разделе Ливонии и заключили перемирие со Швецией. Решив, что тылы обеспечены, Иван IV двинул армию на Литву и прибавил к своему титулу «государь вотчинной земли Лифляндские».
Напролом
Иван IV явно переоценивал свои силы, его нерасчетливость и упрямство имели последствия самые губительные. В 1563 году московские войска одержали крупнейшую в этой войне победу — взяли Полоцк. Однако военные успехи на том завершились — в январе 1564-го в битве на реке Уле, а в июле под Оршей московские войска были разбиты. Разгневанный царь увидел в этом измену. Он казнил смоленского воеводу Никиту Шереметева, чуть позже по его приказу во время службы в церкви были убиты князья Михаил Репнин и Юрий Кашин. Бежавший тогда в Литву боярин Андрей Курбский писал, что царь «мученическими кровьми праги (пороги. — Прим. авт.) церковные обагрил». До того тлевшее недовольство Ивана IV, стремившегося утвердить свое «вольное самодержавство», чинами государева двора, митрополитом и Думой вырвалось наружу. Это проявилось прежде всего в учреждении опричнины. В соответствующем указе Иван Васильевич обвинил представителей московской знати в том, что они «за православных крестиян кровопролитие против безермен и против Латын и Немец стояти не похотели».
Стефан Баторий (1533–1586), князь Трансильвании в 1571–1576 годах, король Польши и великий князь Литовский с 1576 года, сумел нанести поражение России и завладеть большей частью Ливонии. Фото: INTERFOTO/PHOTAS
В 1566 году военные неудачи
заставили царя обратиться к земству за поддержкой. Был созван Земский собор, на котором представители духовенства, служилых и приказных людей приговорили: не «поступатися» Литве завоеванными землями, но в то же время подали царю челобитную о прекращении опричных репрессий. В ответ последовали новые казни, обезглавлены были и челобитчики во главе с князем Василием Рыбиным-Пронским.Война продолжалась, но международная ситуация складывалась все менее благоприятно для России. В 1569 году была заключена Люблинская уния — Польша и Великое княжество Литовское объединились в единую Речь Посполитую, то есть республику (Rzecz Pospolita — польский перевод латинского выражения res publica). Шведского короля Эрика XIV, предпочитавшего не ссориться с Россией, сверг с престола его брат Юхан III, следствием чего стал разрыв с Москвой. Непрочному миру на южной границе очень скоро пришел конец: в 1571 году Девлет-Гирей сумел прорваться к самой столице и сжечь московский посад.
Следствием разделения воинства на земцев и опричных были постоянные ссоры среди воевод, что не способствовало военным успехам. Царь недрогнувшей рукой предавал неудачливых военачальников лютой казни, но положения дел это не меняло. Человеческие чувства в Иване Грозном проснулись, только когда в январе 1573 года пал в бою под стенами замка Вейсенштейн (нынешний Пайде в Эстонии) главный опричный палач Малюта Скуратов. Безутешный царь приказал во взятой крепости живьем зажарить всех пленных, дал щедрые вклады в монастыри по душе «верного холопа», а его вдове «Марье Малютиной жене Белского» — единственный известный случай в XVI веке — назначил «персональную пенсию» 400 рублей в год.
Опричные переселения, конфискации, казни и «правежи» тяжким бременем легли на деревню, и без того отнюдь не процветавшую. В первые годы Ливонской войны денежная подать увеличилась более чем втрое, против прежних 66 2/3– деньги с крестьянской «сохи» стали брать 204 1/2– деньги. Усиление фискальной нагрузки на и без того разоренное население вело только к росту недоимок. Взыскать их обычными средствами было едва ли возможно, поэтому последовали меры карательные: опричное войско предприняло поход на Новгород — учиненный в январе 1570-го там тотальный грабеж сопровождался страшными пытками и казнями.
Хозяйственная разруха, произвол при сборе налогов, чума и голод привели к тому, что многие уезды и волости «запустели». Помещичье хозяйство уже не кормило дворян, и это не могло не отразиться на боеспособности ополчения: чтобы заставить дворян ехать на «государеву службу», их приходилось, «сыскав, бить кнутом». Дабы помещики не лишались рабочих рук, власти стали ограничивать свободу перемещения крестьян. Начиная с 1581-го практика объявления в тех или иных уездах «заповедных лет» — временного запрета на переход крестьян в Юрьев день — получает все большее распространение.
Но даже ценой чрезвычайных мер изменить ход войны не удавалось. К 1580-му все приобретенные земли в Прибалтике пришлось оставить, польские войска под водительством нового короля Стефана Батория взяли Полоцк и Великие Луки. Тогда же начала военные действия Швеция, и полководцу Понтусу Делагарди удалось захватить Нарву, Дерпт и русские города Ям, Корелу, Ивангород, Копорье. Неудачи сломили дух Ивана IV. Гордый православный царь согласился даже на посредничество римского папы Григория XIII. Его представитель Антонио Поссевино принял участие в переговорах, состоявшихся в январе 1582 года в деревне Ям-Запольский под Псковом. Там было заключено 10-летнее перемирие с Речью Посполитой, по условиям которого Россия возвращала себе Великие Луки, но теряла все приобретения в Ливонии. Годом позже удалось заключить Плюсское перемирие со Швецией: Россия потеряла «нарвское плавание», сохранив лишь небольшой участок побережья Финского залива с устьем Невы.
Между тем, если бы умеренные советники царя — единомышленники Алексея Адашева — оставались у власти, московские государи, поделив ливонские земли с датчанами, шведами и Литвой, смогли бы «ногою твердой стать при море» без затяжной войны и задолго до Петра Великого. Ведь даже в самый разгар военных действий в 1566 году посольство Сигизмунда II Августа предлагало разделить Ливонские земли по принципу uti possidetis — кто чем владеет. Но Иван IV остался непреклонен.
Игорь Курукин