Журнал «Вокруг Света» №4 за 1999 год

Когда я проснулся, разбуженный нарастающим гулом, было половина одиннадцатого. Стихия буйствовала где-то в кронах, а здесь, тридцатью метрами ниже, пока царило спокойствие. Прошло не менее пяти минут, прежде чем дождь пробил все ярусы леса и достиг земли. По палатке забарабанили крупные частые капли, вслед за которыми на защищавший нас тент обрушился сплошной водяной поток. Ткань прогнулась и мгновенно осела над нашими головами пол тяжестью воды.

– Не рухнет? – прорвался сквозь дождевой рев крик Доктора.

– Нет, основная веревка натянута между деревьями. Черта выдержит, проверено, тут сплошной капрон.

– Ребята, а меня заливает, правда, пока не сильно, – Повара было чуть слышно, несмотря на то, что его палатка находилась рядом.

– Перебирайся к нам, – при свете фонаря Яковлевич начал перекладывать вещи к изголовью, освобождая место...

– Да пока терпимо... А вот индейское сооружение, кажется, смыло...

Я выглянул. В мутном свете луны, искаженном дождевыми струями, было видно, как Жекаре копошится над остатками своей «хижины». Я окликнул его. В принципе наша палатка была трехместная, и индеец, с которого ручьями текла вода, не сильно нас потеснил. Проскользнув «к стеночке», он лег на бок, облегченно вздохнул, посетовал на дождь и затих до утра.

Его не разбудил даже неожиданный возглас Розенбаума: «Черт, меня кто-то ужалил в плечо...» Я зажег фонарь и осмотрелся. Виновник происшедшего исчез, но даже в тусклом свете подсевших батареек было видно, как опухоль, образовавшаяся на месте укуса, росла буквально на глазах. Ничего смертельного не было, но, видимо, хватанул кто-то серьезный... «Андрей, я не чувствую руку...» Дождь лил, не переставая, и в палатке было уже сыро. «Теперь и глотать стало труднее...» Я посоветовал не нервничать и постараться уснуть. Успокаивало то, что это была не змея, а смертельно опасные насекомые здесь не встречаются. Так что утро вечера мудренее, а там – посмотрим... И мы смотрели на отекшую конечность в течение еще нескольких суток.

Возвращение

Шел уже пятый день нашего плавания, мы дальше и дальше уходили от привычного нам мира. Все менялось: менялись жалящие нас насекомые, которые здесь слишком разнообразны; менялся лес, временами затопленный и низкорослый, он вытягивался к небу на высоких обрывистых берегах; менялась и река, ее русло сужалось, а течение становилось все заметнее. Но в первую очередь, наверное, менялись люди. Лица осунулись, а одежда постепенно потеряла свой первоначальный вид. С большим трудом многочисленные почитатели смогли бы узнать в выглядывающем, словно Диоген, из грязной, усыпанной муравьями палатки, человеке с усталым липом и веселыми глазами – Андрея Вадимовича Макаревича, а в потрепанном джунглями диверсанте-одиночке времен вьетнамской войны – Александра Яковлевича Розенбаума. Что же касается меня, то сельва, по обыкновению, отыгралась на лице. Оно здорово обгорело, а губы и нос с такой силой обметала лихорадка, что пару раз меня путали с неким Шараповым.

И вот однажды утром вместо того чтобы привычно отправиться вверх по течению, мы повернули назад. Пришло время возвращаться...

Наверное, я сумел рассказать не обо всех перипетиях нашего путешествия. Но теперь я знаю наверняка, что в какой бы труднодоступный уголок нашей планеты ни отправились Андрей и Александр – вместе или же поодиночке – им уже будет легче, потому что они выдержали свои первые восемь дней в сельве.

Андрей Куприн

Via est vita: Над нами—южный крест

Руководитель экспедиции «Ветер планеты» передает с борта яхты «Урания-II» специально для журнала «Вокруг света».

Через неделю после старта с островов Зеленого Мыса мы ощутили мощное встречное течение. Оно появилось вместе с южным, почти встречным ветром, которого мы меньше всего ожидали здесь. Сначала лаг стал недодавать узла два, а когда вдруг пришел штиль, навигатор показал нашу скорость 2,5—3 узла общим направлением на север. Течение, с которым мы столкнулись, было в обратном направлении к нашему курсу и достигало фантастической цифры – до трех узлов. А с появлением южного ветра «Урания» прилегла на левый борт, настроившись на крутой бейдевинд, и стала лихо выдавать все шесть узлов, половина из которых съедалась встречным течением. Мы надеялись, что это временное локальное явление и через несколько часов ветер вернется на свои пассатные направления, но этого не произошло – остаток пути через Атлантику «Урания» прошла в жестком бейдевинде, и только за сутки перед Бразилией ветер отошел градусов на двадцать и позволил нам на галфинде влететь в гавань Ресифи. Противное же течение, которое встало на нашем пути, потеряло свою силу на широте острова Сан-Паулу, там, где мы и предполагали. Было приятно ощутить этот факт, предугадав его за трое суток, – сама по себе большая победа тактиков экспедиции.

Ресифи не удивил нас бразильской экзотикой, а может, мы сами не готовы были к восприятию этой страны. Возможно, для этого нужно было выбросить из головы то, что связано с экспедицией, запастись временем и деньгами и основательно войти в страну Бразилию. Мы же увидели лишь мелькание лиц: торговцы автобусными билетами, полицейские, нищие, продавцы коко, продавцы, продавцы и продавцы...

Через три дня подняли якорь из черного глинообразного ила, изрядно вымазав белоснежное пентафталевое покрытие своей палубы, вышли из порта, на ходу поднимая один за другим все паруса, и легли курсом на Рио.

Был галфинд с волной в 1,5 метра. «Урания» добавляла к Бразильскому течению свои шесть узлов и резко уходила от берегов. С самого утра стояла жестокая жара и спастись от нее можно было, лишь открыв все люки и двери яхты, через которые лениво проходил сквознячок. Неуемный Иван Иванович, наш радист, сооружал на палубе шалаши и мигрировал по яхте, выявляя более прохладные места. Рулевые, в белых футболках, бейсболках, темных очках, обдуваемые горячим, воздухом, пили без перерыва спасительный чай с лимоном. Остальной народ стихийно собирался кучками на какие-то получасовые разговоры и так же стихийно исчезал кто куда. Порой мой взгляд и рулевого секунд десять не находил на месте. За это время яхта почти не уходила с курса; было видно, как на корму набегают громадные волны и, задирая ее высоко к небу, опадают, раскачивая яхту с борта на борт. Это была весьма впечатляющая картина; идущая на полных ходах яхта, волны и пустынное море на фоне одинокого штурвального колеса...

Мы торопились на юг, к холодам и айсбергам Антарктиды, и все чаще нам казалось, что опаздываем. Но «Урания» стабильно покрывала по два градуса за сутки и добавляла оптимизма оптимистам. И вот удалась первая с Антарктидой радиосвязь, люди с нашей станции Беллинсгаузен взволнованы не меньше нашего: кто идет, из каких городов, когда будут? И нам думалось: «Будем, ждите нас. Куда мы теперь денемся?»

В конце января «Урания» пришла на Огненную Землю, в самый южный город планеты – Ушуая. Здесь, у ворот Антарктиды, собираются тысячи туристов; за хорошие деньги на белых теплоходах они перебираются через пролив Дрейка посмотреть на ледовый континент. Десятки сорвиголов пойдут к Антарктиде на своих яхтах. Узкие улочки Ушуаи – этого индейского поселка образца XX века, лежащего в плотном кольце островерхих, белых от снега и ледников скал, заполнены людьми. В глазах прохожих восторг и веселость – они едут в Антарктиду! «Урания», дожидаясь своего часа, покачивается на волнах гавани, получая время от времени в свой красный борт заряды дождя и снега. Рядом – серьезные парусники поляков, австралийцев, англичан. В кают-компании этих судов мы получаем последние консультации, жадно впитывая любую информацию и любые детали чужого антарктического опыта.

«Семь футов, „Урания!“ – и мы уходим в сторону пролива Дрейка.

Последние сутки перед Антарктидой яхта идет в окружении тысяч пингвинов Адели, плывущих к ледовым берегам из океана...

На этом вторая корреспонденция Георгия Карпенко заканчивается. Далее предлагаем читателям фрагменты радиосвязи яхты «Урания-11» и штаба кругосветки в Москве.

11 февраля 

Когда вошли в бухту Ардели, зимовщики Беллинсгаузена приветствовали нас ракетами. Первая российская яхта пришла в Антарктиду... Мы тоже выпустили ракету. Встреча была очень теплой. Мы с зимовщиками поддерживали связь каждый день. А они все время следили, как мы идем, и готовились к встрече. Сразу пошли в сауну, а потом – за стол...

На станции 26 человек. Она находится рядом с чилийской. А несколько дальше, в бухте, примерно в 3,5 км, стоит китайская станция. Китайцы были у нас на яхте, а после и мы посетили их. Там также был теплый прием -с китайской кухней, но выпивка у них дрянная. Потом здесь проводился марафон. Было 150 участников. От «Урании» выступала команда в 5 человек. Мы получили памятные дипломы – как участники Антарктического марафона.

На Беллинсгаузене нас снабдили топливом. Примерно 2 тонны залили. И продуктами. Помогли проложить оптимальный и безопасный маршрут – по морям Беллинсгаузена и Амундсена; голоса зимовщиков в наших радионаушниках будут звучать до самой Австралии...