Журнал "Вокруг Света" №7 за 2001 год

Видимо, пример столь фантастической карьеры, выпавшей на долю этой «ласковой дамы», всегда будет иметь власть над человеческим воображением.

Взлет никому тогда еще не ведомой девушки из Поднебесной пришелся на то время, когда мир вступил во вторую половину XIX столетия. Американцы уже не мыслили дня без «Нью-Йорк таймс», жители обеих российских столиц ездили друг к другу в гости по новой железной дороге, в обиход входили новинки прогресса из павильонов только что отшумевшей лондонской Всемирной выставки. А за Великой Китайской стеной все шло своим чередом. В январе 1853-го двор императора Сяньфына объявил о начале конкурса наложниц.

По правилам, число девушек, составлявших прекрасное окружение Сына неба, должно было быть 70 человек. Хотя по сути дела, все две тысячи женской обслуги пекинского дворца находились в его полном распоряжении. Но время от времени цветник требовал обновления.

Между тем даже попасть в соискательницы являлось непростым делом. В Китае существовало 9 чиновничьих рангов, среди которых 9-й считался самым низшим. Как можно узнать из «Заметок о цинском дворе», вышедших в Пекине, в конкурсе могли принять участие только дочери чиновников выше третьего ранга. Но и они просеивались сквозь мелкое сито — из знатных девушек отбирались лишь те, «у которых восемь иероглифов, обозначающих даты рождения, считались благоприятными».

Легко представить, как ярко выглядели в тот знаменательный день разряженные соискательницы. Но всем им суждено было кануть в Лету. Кроме одной.

…За молоденькой Цы Си закрепилось прозвище Орхидея. Она и впрямь напоминала благоухающий цветок. Но время пропечатывает на лицах куда более важную информацию, чем количество прожитых лет. Оно дает знать о свойствах души и характера. Вот почему, судя по портретам, метаморфоза с той, которую нарекли Орхидеей, окажется поразительной: угрюмый взгляд из-под набрякших век, замкнутое лицо, не привыкшее к улыбке.

В справочниках год рождения императрицы Цы Си значится как 1835-й. Но по обычаям старого Китая, возраст человека исчислялся с момента зачатия. Стало быть, конкурсантке не исполнилось и 16. Надо сказать, Орхидея угодила в точку — для Сына неба отбирали девушек от 14 до 20.

Правда, своим появлением во дворце она была обязана случаю. «Когда она неосторожно отправилась к подругам, ее заметил евнух, — сообщается в «Сказании о тринадцати маньчжурских императорах». — Красота Орхидеи поразила его… А главноуправляющий как раз пребывал в смятении из-за того, что не мог набрать достаточного числа красивых девушек».

По этой причине, наверное, закрыли глаза на некоторые шероховатости в родословной Цы Си. Ее отец, хоть и был высокопоставленным чиновником, но проворовался и был отстранен от дел. А потому семья влачила жалкое существование. Самолюбивая Цы Си остро переживала окружающее ее убожество. Мать подливала масла в огонь, рассказывая, что перед родами видела во сне, как в ее чрево вошла прекрасная луна. Разве не означало это, что новорожденной суждена и красота, и избранность?

Между тем некоторые считали, что разговоры о чудесной внешности легендарной китаянки были преувеличены. Скорее всего, Цы Си умела производить должное впечатление. Но, так или иначе, ее сочли достойной остаться во дворце, хотя из 6 полагавшихся для наложниц рангов присвоили низший — под названием «драгоценный человек». Орхидея же метила в «императорские драгоценные наложницы».

Новоселье повергло девушку в унынье. Ее поселили в одном из самых дальних павильонов Парка радости и света. Едва ли сюда мог заглянуть император. Но какая-то безошибочная интуиция подсказывала Цы Си — дурное настроение еще больший проигрыш.

Избранницы, расселенные по апартаментам дворца, вовсю наслаждались новыми возможностями. Казна не скупилась на содержание красавиц, а те, в свою очередь, на покупку нарядов и украшений.

На их фоне Цы Си выглядела схимницей. Все получаемые деньги — 150 лян — она аккуратно складывала в шелковый мешочек. Никаких трат.

Время проходило не бесполезно: девушка совершенствовалась в каллиграфии. У нее были явные художественные способности — отведенные помещения Орхидея мастерски расписала. Она развивала от природы не сильный, но чистый голос, и очень в этом преуспела.

И вот когда шелковый мешочек обрел плотность и весомость, Орхидея завязала знакомство с евнухом, который больше, чем остальные, был приближен к Сыну неба.

От этого борова с заплывшими жиром глазами требовалось под каким-либо благовидным предлогом изменить обычный маршрут императора и привести его к стенам, у которых распевает свои песенки нарядная птичка Цы Си.

Интермедия в Парке радости была разыграна как нельзя лучше: Сын неба услышал хрустальный голосок, на который и пошел как завороженный. Вечером того же дня в покоях Цы Си появился управляющий Палаты важных дел и, вынув зеленую табличку, с выражением огласил ее содержание. Следом явился посыльный и, посадив Цы Си себе на плечи, понес в покои императора.

Там служанки раздели девушку, натерли тело цветками роз, затем укутали в покрывало из пуха цапли — эта птица считалась главным врагом змей, а потому все опасные мысли должны были покинуть укутанную в нежное оперенье.

Согласно неукоснительно соблюдаемому правилу, если девушка находилась в императорской спальне сверх точно оговоренного срока, управляющий громко провозглашал: «Время пришло!», затем входил в комнату и спрашивал у властелина: «Оставить или нет?» Если Сын неба отвечал: «Не оставлять!» — управляющий ловко, со знанием дела, надавливал на живот наложницы таким образом, что «драконово семя» выходило. Если же следовал приказ: «Оставить!» — в специальной книге делалась запись: «В такой-то месяц, такого-то числа, в такой-то час император осчастливил такую-то наложницу».

Теперь в случае беременности последней было ясно, когда зачато императорское дитя. Свидание Цы Си с императором закончилось именно таким образом.

У императорской четы не было своих детей, а многочисленное потомство от наложниц, к которым Сын неба уже охладел, в счет не шло. Цы Си прекрасно понимала, что у императора обязательно должен появиться наследник и обязательно от нее.

Она не обольщалась привязанностью императора. Все могло измениться в один день, подсунь ему кто-нибудь другую красотку в том же самом пуховом покрывале. А значит, надо действовать без страха и жалости…

Парк радости и света наполнился ужасом. Любая красивая девушка вызывала у Цы Си резкую неприязнь, и довольно скоро находилась причина для жестокого наказания, частенько кончавшегося смертью последней. А малейшая попытка пожаловаться императору немедленно каралась смертью.

И все же до Сяньфына дошли сведения о неистовствах любовницы. И пусть в его сознании ужасная картина содеянного Орхидеей никак не вязалась с обликом тихой и покорной подруги, доказательства, представленные императору, были более чем убедительны.