Журнал «Юность» №02/2021

Дейв отбросил в сторону нож. Пнул котелок и двинулся прочь из шатра. Туда, где торжествующе завывала песчаная буря. Туда, где над спящей пустыней стелился бесконечный Путь. Туда, где звучал сиплый смех аранея Аргоса:

– Aarai araneas – жертва, которую ты, Дейв Кит, не смог принести. И не сможешь никогда. Твои тщеславие и гордыня затмили свет Пути. Ты сгинешь во мраке и безвестности, как множество миров после распада ожерелья.

Дейв шел вперед, невидящим взглядом взирая перед собой. Буря расступалась перед ним, смеясь за спиной голосом Аргоса. Дейв кричал, зажимал уши, чтобы не слышать этого смеха. Но он был повсюду. Он был внутри него.

– Я спас тебя от бури, когда мог оставить умирать в песке. Я принял тебя в своем жилище, хотя мог поселить в пещере, кишащей плотоядными тарантулами. Я учил тебя слушать пустыню, но ты не хотел ничего слышать. Я жертвовал своим временем ради тебя. А в благодарность ты убил беззащитного старца. Я и сейчас мог бы отомстить, убить тебя, отравить, оставить умирать посреди пустыни. Но это будет слишком простое наказания для твоей гордыни. О, нет. Ты будешь жить. Во тьме. Навсегда забыв про Паутину и миры. Про артефакт и свои исследования. И лишь во снах тебе будет являться Свет. Свет, который ты предал, Дейв Кит.

Перед Дейвом открылась воронка портала. Он кинулся вперед в надежде, что все это было лишь страшным сном.

Противный писк будильника заставил пересилить себя и открыть глаза. Дейв рукой нащупал устройство и отключил. Повернулся к окну – еще было темно. Он нахмурился. Встал и подошел к окну. Внизу мерцал огнями мегаполис. Дейв провел рукой по лицу – ему снился какой-то бесконечно странный сон. Пауки, старики и пустыня. Наверное, пора было съездить в отпуск. Возможно, даже в пустыню. Он как раз недавно видел рекламу – пустыня Тарантула, экстрим и яркие ощущения. Два часа на самолете – и вы как будто в другом мире. Дейв усмехнулся. Он всегда любил путешествовать. Видимо, пришла пора осуществить мечту.

В приподнятом настроении Дейв отправился спать.

Бесс Велиаль

Мечта Лёни

Родилась в 1992 году в Белгороде. Дипломант и лауреат фестивалей «Оснольсная лира» «Нежегольсная тропа» «Всемирный день поэзии» Гран-при литературного фестиваля «Любимцы музы», победитель всероссийсной премии «Русские рифмы. Русское слово» в номинации «Стихи в прозе». Участник форума «Таврида».

1.

Влажный воздух обнимал Лёню, тяжелым одеялом падая на ссутуленные плечи и прилипшую к спине футболку. Дождь уже закончился, и изрядно похудевшие тучи уходили на запад – туда, где сквозь них пробивались упрямые лучи закатного солнца.

Лёня, промокший и уставший, сидел на краю крыши родной многоэтажки. Под его ногами раскинулся двор, уже погрузившийся в вечерний сумрак, спешили домой взрослые, медленно ползли, выискивая место для парковки, автомобили. В окнах дома напротив уже зажигался свет, но Лёню не интересовала возможность подсмотреть за чужими мирками. Он и так знал, что там, по другую сторону стекла, существует жизнь, к которой он никогда не сможет прикоснуться. Жизнь, где люди по-настоящему любят друг друга, уважают и ждут домой.

Лёне домой не хотелось. Там его никто не ждал, не уважал и не любил. Дома, в прокуренной однокомнатной квартире, раздавленная безысходностью мать в сотый раз выдраивала загаженный туалет, а отец, не отрывая мутных глаз от телевизора, открывал десятую по счету банку пива. На кухне старший брат Андрей обжимался с очередной подружкой-на-неделю и жалел, что младшенького нет дома – не с кем «поиграть». Так он называл привычку кулаками вымещать на Лёне раздражение. Отцу на эти «игры» было наплевать, а мать давно уже не имела никакого влияния на Андрея, поэтому на все ее мольбы оставить брата в покое тот лишь заявлял, что они «просто балуются».

Устав сидеть в одном положении, Лёня поджал правую ногу и скривился. Огромный синяк, похожий на пролитый пузырек йода, спускался почти до колена, поэтому каждое движение отзывалось тянущей, почти сладкой болью. Подобное пятно, только в два раза меньше, прилипло к левому боку, но его надежно скрывала мокрая футболка. Это были последствия последней «игры» с братом. Лёня уже и не помнил, когда он в последний раз действительно играл – весело, с удовольствием, без страха. А ведь когда-то он с нетерпением ждал возвращения Андрея…

– Ты в курсе, что это опасно? Одно неверное движение – и твои родители очень расстроятся, – раздался сбоку насмешливый голос.

От неожиданности Лёня вцепился в жестяную обивку крыши. По телу липкой волной прокатился страх, напоследок вспенившись раздражением. Куда опаснее подкрадываться к человеку и заставать его врасплох неуместными замечаниями! Особенно если этот человек хотел побыть один. На крышу в дождь ходят не в надежде найти интересного собеседника, так что шел бы сердобольный советник куда подальше.

Повернувшись к говорившему, Лёня замер. Незнакомый парень, ровесник Андрея, на корточках сидел на козырьке выхода на крышу. На нем были только распахнутая желтая жилетка с черным меховым воротником и кожаные штаны. Ни обуви, ни футболки. Смуглая кожа маслянисто блестела, подчеркивая рельефные мышцы, коротко стриженные волосы торчали колючим ежиком, а в восточных чертах лица неуловимо проскальзывало что-то звериное. Но больше всего Лёню заворожили глаза: желтые радужки словно светились изнутри, намекая на сверхъестественную суть незнакомца.

Мечтатель. Настоящий, живой, в покрове – кажется, так они называют свои странные пестрые шмотки. Или не шмотки, а все сразу: горящие глаза и костюмы в духе анимешных персонажей, нечеловеческие силу, выносливость и ловкость, неуязвимость и сверхспособности, которым позавидует любой супергерой из комикса… Лёня тряхнул головой, прогоняя захлестнувшее его восхищение. Мечтателей он ненавидел почти так же, как отца и брата. Особенно брата, который изменился в худшую сторону после того, как его мечту разбили.

Точнее, «убили». Так сказал Андрей, вернувшись как-то домой с потухшим взглядом и засевшей глубоко на дне зрачков злостью. А на следующий день впервые пришел домой пьяным и по-новому «поиграл» с младшим братом. Еще не до синяков и ушибов, но уже тогда Лёня знал, что Андрей не остановится – слишком много в нем было жгучей обиды за потерянную возможность мечтать. Это случилось два года назад и с тех пор превратилось в привычку. Вредную и очень, очень болезненную.

– Оставь меня в покое, – зло бросил Лёня, отворачиваясь от Мечтателя.