Журнал «Юность» №03/2021
Шрифт:
Кто хочет быстро и широко потратить деньги под салюты и фейерверки, должен спешно ехать в Италию – там созданы для этого все условия: мышеловки заряжены лучшими в мире тортелини – подходи, влезай, получай. Где жил Катулл – теперь монетный гул. Там прятался бездомный Леопарди – плати за дух его и пряди.
Но кто хочет медоточивой речи, синего неба, лиловых связок сирени, цветов, растущих из стен, дремотной тиши – тот тоже должен спешить в Италию, где миг равен веку, а век – мигу, помноженному на жизнь.
В городе Мантуя – огромные кирпично-красные кубы дворца и башен, с фигурами на крышах. «Кремлевские»
Палаццо Дукале – дворец правителей. Угрюмо суровятся арки окон. Зал химер. Каменные столы с инкрустациями. Узорные потолки. На окнах – косые жалюзи из черного дерева. На втором этаже – дворик и сад. На громадных потемневших полотнах все время кого-то жгут, пытают, рвут клещами, бьют палками. Картина с рукой, которая все время показывает на тебя, куда бы ты ни отошел. Решетки подвалов, где сидели преступники. Галерея с мраморными бюстами императоров. Фрески в комнате, расписанной отцом перспективной живописи – Андреа Мантеньей. Фреска – от итал. fresco – «свежий» (надо было быстро расписывать и покрывать раствором).
Древняя Падуя полна людей, движения, грохота, шума мотоциклов. Собирают столы после базара на площади. Перед кубом караван-сарая люди сидят в кафе. Дремотный кайф солнечного города. Опять круглая, как банка, пузатая базилика. На киоске написано «Газеттино». На велосипедах – старики с кошелками, загадочные маленькие стройненькие девочки с папками, парни воронова крыла с рюкзачками. Много молодежи. Немудрено – в Падуе самый старый университет в Европе.
Дом, где умер бунтарь Гарибальди. С его балкона малыш пускает мыльные пузыри на туристов, ужасно смущаясь при этом, но продолжая пускать.
Собор с мощами св. Антония описать невозможно – нечто потрясающее по внушительности и силе. Внутри оправлены в золото реликвии: нижняя челюсть, кончик языка и голосовые связки св. Антония. Тут же – его черно-белая туника. Отдельно – саркофаг с мощами. На саркофаге – фотографии тех, кого спас святой. Люди стоят, приложив руку к саркофагу, молчат, думают. Я тоже приложил. И камень стал теплым, сказал мне что-то, чего я не понял, но смутно ощутил.
Устав как собака, убитый пятой Падуи, я заснул на солнце возле бассейна и обгорел, словно индюк в духовке. И это перед завтрашней поездкой в Венецию! Как тут не станешь ярым песси? А для обгоревшего любая Венеция покажется адом, да еще в 35-градусную жару.
И показалась.
Как известно, Венеция лежит на островах. Сколько же надо было кораблей, чтобы эту махину строить, кормить, содержать?.. Побережье соседней – напротив, через залив – Далмации разрушено: там вырубили все леса для свай домов диковатого водного проекта, и почва поползла.
Вода вымыла душу из Венеции, остались маски, химеры и хлопоты официантов. Много мертвых переулков между туристскими тропами. Стикс, разделенный на стиксики и стиксушки. Город-маска.
Почему параноидальные тираны строили свои воздушные замки в самых труднодоступных местах – на болотах, в пустынях, на воде, на вершинах гор?.. Чего было в этом больше – желание покрепче себя увековечить или просто садизм, своеволие, дикий каприз?
Бывал ли Петр Великий в Венеции? Видел ее или ориентировался только на Амстердам и Утрехт? И что старше – Венеция или Амстердам?
А может, Утрехт, заложенный римлянами? Надо бы спросить у зятя.Венеция – человеческая напыщенность, воплощенная в труде рабов, чью кровь до сих пор выдаивают итальянцы и продают туристам. Пример того, что можно сделать, если зайти (заплыть) слишком далеко. Бездушные кулисы без двориков и посиделок, собак и кошек, беготни детей. Человек рожден ходить, ползать, лежать, но не плавать. На воде и в воздухе хорошо живется дожам, джиннам и поэтам, но не людям.
Выплывают дворцы по колено в воде. В других местах видны трущобы – закованы в воду, обречены на смерть. Никто не покупает зданий в Венеции, никто не хочет вкладывать денег в их реставрацию, ибо все знают, что город обречен.
Закат начался в XV веке, когда открылись пути в Америку и капиталы потекли в (за)океанские дела. Это совпало с появлением турок-разрушителей. Потом Наполеон без боя захватил Венецию и передал ее Австрии. Наступил конец, который продолжается до сих пор. Вниз по лестнице, ведущей в Лету. Мертвая вода венецианцев.
Готические северные соборы худы как работяги, а южные католические храмы толсты, упитанны, приземисты, как булочники. Они густо смазаны золотом, населены сусальными мадоннами, приправлены задами ангелочков, венками, ветвями, цветочками, раскрашены и разукрашены, как на дешевой ярмарке.
Собор св. Марка – аляповатый кич, золотом бьет в глаза. В нем неудачно сплелись византийский, мусульманский и ренессансный стили. Эклектика режет глаз. На фасаде – четыре коня, приписываемые Лисиппу. Они были когда-то привезены из Константинополя, потом украдены Наполеоном и возвращены после кончины тирана.
В магазин «Феррари» стоит очередь. Магазин «Картье» – вообще без витрин, черный куб с входом. Вот туфли за пятьсот евро, вот костюм за пятнадцать тысяч. Дальше цены не смотрел – очки надоело надевать. Сумки от Дурацци. Туфли от Придурелли.
Если отойти от туристических магистралей, то видны пустые переулочки и тупики. Ни души. Только в кафе сидят синьор Дубиналли, мистер Чурбанетти, маэстро Кретини и господин Аферисто. Они хотят создать общество с безграничной безответственностью и показывать туристам мумию кошки из Дворца дожей, которую ласкал сам главный водоплавающий дож.
Венецианское шоу может поразить китайцев и корейцев. «Маски-шоу» хорошего, мирового уровня. Когда-то город жил, кипел, клубился – сейчас он утомлен, как пожилая проститутка после работы. По грязным каналам плывут черные саркофаги-гондолы, похожие на плавучие гробы, в которых старые итальянцы распевают невеселые песни.
Как, интересно, тут можно вызвать скорую помощь или полицию? На чем они тут плавают или летают? (Как нам потом рассказали, почтальон в Венеции – профессия вымирающая: никто не знает схемы номеров домов – как-то очень заковыристо сделано: не по улицам, а по кварталам – так что № 156 неизвестной улицы соседствует с № 781 не менее неизвестного переулка-канала.)
Венеция – старуха в буклях – выставила свои лишайные телеса на обзор туристам: мол, и мы когда-то были рысаками… А ведь действительно: когда-то эта Аристократическая Республика Serenissima была шесть веков кряду королевой Адриатики, впитывала в себя шик и блеск мира, служила точкой схода дорог, сбора золота и камней, перца и стекла. Правила и пекла. Но теперь – баста, конец и финита, ничем уже больше не знаменита.
Дыхание вечности бьется в маленьких городках Италии, а не в цирковых комплексах.