Журнал «Юность» №08/2020

2019

«залетела сойка, сломала крылышко – не встать, не выпорхнуть…»

залетела сойка, сломала крылышко – не встать, не выпорхнуть:поили с ложки —ржаные крошки —болит, болит.просто надо вдохнуть глубоко и выдохнуть;разойтись по разнымконцам земли.

2020

«коронованный лев сторожит краснокаменный город:…»

коронованный лев сторожит краснокаменный город: черный лес, золотуюмартышку и мост. в январе, белым мелом, когда снег залетает за ворот,напиши над порогом своим имена трех царей.посмотри на тяжелые ребра и лестницы кирхи, стрелы башен, багровые стены,огромную пасть. этот строгий язык изучай. разговаривай тихо.будь бесстрашным. иди. постарайся, идя, не упасть.слышу звон колокольни и скрип петушиный на шпиле, «Unser Vaterim Himmel» в субботний предпраздничный день. мне остались мои падежи,мои Шуман и Шиллер,непростое прошедшее время и песни детей.примеряю слова из словесного пестрого сора,по брусчатке стучу. крендель с солью – пожалуй, куплю. милый город, моиигрушечный пряничный город,я тебя не люблю, я тебя не люблю, не люблю.

2018

Ивак Волосюк

Родился в 1983 году в городе Дзержинске Донецкой области в семье шахтера. Выпускник русского отделения филологического факультета Донецкого национального университета. Участник ряда Форумов молодых писателей России, стран СНГ и зарубежья, дипломант XVII Международного литературного Волошинского конкурса.

Живет в Донецке.

«И было так: мы ехали домой…»

И было так: мы ехали домойиз полугорода-полупивной,где дням есть счет, и календарь исправный,но все-таки Коперник не в чести,и дворнику приходится мести,как будто бы Земля стационарна.Но разве я один среди людейне видел зеленеющих полей,где холм к холму приставлен для надзора?Всё пропустив для нескольких минут,когда понятно, что стихи придут —внезапные, как вспышка метеора.

«Я так тоже могу: мы вполсилы дышали…»

Я сказал: виноград…

Мандельштам

Я так тоже могу: мы вполсилы дышали,рисовали огромными карандашами,а в коробке лежал пластилин,не хватало в конструкторе планок железныхда бинокля морского и зимних созвездий —всё пропало и стало чужим.Но в любое страданье и время любоевы спросите: что было на фотообоях?Я скажу: виноград, кирпичи.Пацаны за окном набивали рябинойвсе карманы, а я провалялся с ангинойпол-июля, не знаешь – молчи.Мне шестнадцать. Я месяц работаю в ЖЭКе,а прораб говорит: «Поднимите мне веки»,потому что вчера перебрал,он легко не умел расставаться с вещами,и когда ему зубы тащили клещами,то, как русский разведчик, молчал…Я не верил, что раньше он жил на Байкале,мы его полудурком, по правде, считали:я, Серега, Андрюха и Вэлл.Он котенка назвал в честь Чижевского – Чижики, чуть что, говорил: «Господа все в Париже —я живу, где мне Бог повелел…»

«Меня по средам в школе избивали…»

Меня по средам в школе избивали,был график строг и Саша К. – жесток.А ночью кони медленно ступалии тяжело дышали между строк.Звезда «Валюга» станет путеводной,ты будешь ГРОЗ, а может, стволовой,но если на тебе печать Господня,уедь отсюда, слышишь, мальчик мой!Неосторожно вынутый из детствав тот мир, где все хотят увидеть всех,не принял ни Дзержинска, ни Торецка,ты не за этих был и не за тех.

Exegi Monumentum

Все умирали – кто за кемпонять нельзя тому, кто выжил,а я из старых микросхемспаял себя и имя выжег.Мой экземпляр второй шагнулантропоморфными ногами,он был крупнее – как манулвсегда заметней меж котами.Он был бессмертный – вот онадля нашей вечности загвоздка,ему одежда не нужна,вода, и хлеб, и папироска.Растает очередь в «Магнит»,померкнут вывески любые,а он задумчиво стоити смотрит на поля пустые,где обрывается Россия…

Проза

Владимир Гендлин

Журналист и телекомментатор, около 20 лет проработал на творческих и редакторских должностях в Издательском доме «КоммерсантЪ». Публиковался в журнале «Октябрь» (рассказ «Лихоман», 1994 год, № 12).

Многократные манипуляции. Или полет букета роз дурацких…

– …Не сомневаюсь, что маниакально-депрессивная проблематика раскрыта у вас достаточно глубоко, да и написано весьма живо. – Мура Аполлоновна Свирипеева задумалась над стопкой бумаг. – И заразительно. Весьма. Так, есть кое-какие замечания к истерии и шизофрении. Не понравилось мне другое… Что же мне не понравилось? Ага, вот. Почему у вас не пронумерованы страницы? Вы должны самое серьезное внимание уделить внешнему виду вашей работы. Это ваше лицо!

«Я постоянно кому-то что-то должен, – мрачно думал Вадик Тараканов. – Когда это прекратится?»

Он с ненавистью взглянул на шевелящийся рот научной руководительницы.

– Вы меня слушаете? Что это вас так перекосило? Я говорю, что вы должны к завтрашнему дню пронумеровать страницы, перенести мои исправления – только аккуратно! – во второй экземпляр и оформить титульный лист. Титул – это ваше лицо! Сейчас покажу, как его нужно оформить… Она порылась в столе и достала пыльную папку, заботливо перевязанную розовой ленточкой.

– Это работа моего давнишнего ученика, – не без гордости произнесла Мура Аполлоновна. – Жертвую ее вам в качестве образца.

Вадик взглянул на титул. «Практическое внедрение теории многократных манипуляций в сельском хозяйстве». Лицо у этих «манипуляций» было идеальное: видно, ископаемый автор едва ли не языком вылизывал свой диплом. «Где-то он сейчас, уважаемый коллега… – Вадик опять взглянул на титул. – Коллега Мухрышкин Спиридон? Хотя ясно, что далеко пошел».

– Да! И не забудьте приготовить речь – вступительную и заключительную, – добавила Свирипеева. – Во вступлении скажете: «Уважаемая комиссия, уважаемый председатель, уважаемый оппонент, ува… жу-жу-жу, это понятно, на ваш суд представляется работа… жу-жу-жу-жу… раскрывающая некоторые проблемы… жу-жу-жу… состоящая из… жу-жу…

Убаюканный ее жужжанием, Вадик размышлял о том, что Мура вполне могла бы претендовать на звание чемпиона мира по боксу в тяжелом весе. Мощный торс, квадратная челюсть, здоровенные кулаки – не хотел бы он попасть под такой кулак! – но главное, это крутой нрав. Под стать фамилии.

– …А в заключение скажете то же самое, только наоборот: мол, спасибо, дорогая комиссия, рад был познакомиться, дорогая комиссия, не поминайте лихом… Все запомнили? Ровно в двадцать два ноль-ноль позвоните мне и отчитайтесь, как выполнили мои указания. Господи! Завтра защита, а у него диплом не готов…