Журнал «Юность» №10/2022

– Сильно ухо болит? – спросила Лида.

– Стреляет.

Странная гостья сняла платок и протянула мне:

– Повяжи, легче будет.

Я наконец-то разглядела ее как следует. Волосы у нее были рыжие, заплетенные в две тонкие косички, а глаза очень серьезные, как у нашей отличницы Маши. Только лицо у Маши круглое и румяное, а Лида худенькая и бледная, как после болезни.

Платок пах дачным чердаком, но я все равно обмотала им голову – вдруг поможет?

– Хочешь, поиграем?

Я достала из-под кровати коробку с кукольным домиком.

– Ой, какая прелесть! – Лида всплеснула руками, и вся серьезность с нее вмиг слетела. Даже щеки чуть порозовели. – Я такого не видела никогда. Мне мама сделала домик для куклы из обувной коробки и спичечных коробков. Я его сама бумажкой обклеивала… И даже отрывной календарик маленький сделала. И радио из бутылочной пробки…

«Наверное, они просто бедные», – подумала я и подвинула к Лиде кукольный домик.

Через час она с сожалением отложила кукольные одежки: «Мне пора. Мама волнуется».

Я размотала платок и поняла, что ухо больше не болит.

– Возьми еще конфет, – предложила. – «Мишка на севере» самые вкусные!

– Нет, спасибо. А можно, я хлеба возьму? Я немного. Видела там, в буфете…

– Конечно!

«Они и правда очень бедные».

Лида спрятала концы платка под воротник и погладила одного из ангелочков по голове.

– Они говорили нам с мамой: «Не спите, нельзя…» Но мы все равно уснули.

Запись в Блокадной книге памяти:

«Пономарева Лидия Николаевна, 1935 г. р. Место проживания: Скороходова ул., дом 20, кв. 15. Дата смерти: март 1942. Место захоронения: неизвестно».

Яна Яжмина

Родилась в 1995 году.

По образованию менеджер социально-культурной деятельности. По образу жизни – вожатый, репетитор, экс-учитель в школе, экс-воспитатель в детском саду, 52 смены в детском лагере. Полгода сотрудник строительного магазина, консультант в отделе сантехники. Стипендиат Министерства культуры, победитель премии молодых деятелей современного искусства «Таврида» (2020), эксперт фестиваля «Таврида-Арт» (2021), резидент арт-кластера «Таврида».

Ваара лаапсут

На границе с Финляндией жили-были карелы. Поля вспахивали, скот разводили, ремеслом промышляли. Во всей округе знали: нет народа более трудолюбивого. Но семь веков назад карельские земли шведам отдали. И пришлось целыми хуторами покидать насиженные места, новый дом себе искать. Тогда русские цари пригласили их занять опустевшие земли брошенных и вымерших деревень. Так и основались карелы на берегу Волги. Рассыпались по ней, словно горох. Да проросли.

На краю деревни Шилково стоял старенький дом в два этажа. Наличники узорные, животинка во дворе, кофтей на веревке сушатся… Добрый дом. Жила там бабушка одна. Как-то летом приехали к ней из города дочка ее и внучка Маня. По этому поводу собралась бабушка сульчины печь, как в детстве учили. Сани накрыли, стол такой березовый на полозьях, чтобы по дому возить можно было. Маня уплетает, а бабушка наглядеться не может. Все повторяет «ваара лаапсут». Приятного аппетита, наверное.

Солнце уже закатилось, а они наговориться не могли. Дочка с внучкой о своей жизни рассказывали, на экранах картинки включали, а бабушка кивала да улыбалась. Интересно, но ничего не понятно ей. Тут Маня и говорит:

– Бабушка, а я старую песню знаю, про вишню. Хочешь, спою тебе?

Запела Маня, а мама с бабушкой подхватили.

Расцвела под окошком белоснежная вишня.Из-за тучки далекой показалась луна.Все подружки по парам в тишине разбрелися.Только я в этот вечер засиделась одна.Все подружки по парам в тишине разбрелися.Только я в этот вечер засиделась одна.

– Ах, как поете, дети, чисто, складно, душевно. Песня, кстати, на Волге написана. Жаль, мои родные, так спеть не выйдет, – вздохнула бабушка.

– Не выйдет, правильно говоришь, – согласилась Маня. – Не знаем мы твой язык, и никто уже, кроме тебя, не знает, наверное.

– А у меня наоборот было, только в первом классе нас стали русскому обучать. А дома все равно по-карельски все говорили. А теперь умирает язык. Столько историй добрых канут в Лету без перевода…

– Ладно, мам, засиделись мы. Пора Маню спать укладывать.

– И то верно. Сладких снов, ваара лаапсут, – снова зачем-то пожелала приятного аппетита бабушка.

Послушала Маня сказку да уснула крепкокрепко. Сладко-сладко. И снилась ей деревня с новехонькими домами, непокосившимися заборами. И люди ей снились, спокойные, полные достоинства, не дерущие носа. Были они доброжелательными и пели ей песни да сказки рассказывали. Такие интересные, что заслушаешься.

Стала Маня ко сну готовиться, да никак бабушкины слова из головы не выходят. Заметила это мама и спрашивает:

– Что ты грустная совсем, Маня?

– Так язык же умирает. Как тут веселиться!

Растрогалась мама и предложила:

– Давай я тебе сказку расскажу, которую бабушка в детстве мне читала. Там и на карельском песенка есть.

И стала она рассказывать.

Ukko da akka («Мужик да баба»)

Жил мужик в глухом селеГде-то на Тверской земле.Жил, тужил. Да все не впрок.Был он очень одинок.Мчали в небе облака,Осенило мужика:«Надо душу отвести,Кур в хозяйстве завести!»Снарядил телегу в путьИ поехал как-нибудь.Игры, пляски, торгаши,Развлекайся от души.Г'oра з'eлла л'oга з'eллаК'aкши б'oку бя'листииШилков'aшша к'aкши бри'хууТюттяз'eлли ш'aристи.

– Мам, ни слова не понятно.

– Ну, давай по-другому эту частушку споем.

На горушке, на пригоркеДва барашка бякались,Это к шилковской девчонкеДва парнишки сватались.Под частушки тут и тамРасходились по рукамОбувь, мебель, платьица…Забирай, что нравится!На базаре там да тутКуриц – куры не клюют!Выбрал, взял, глядит на них:«Как же курицы одни?»Чтобы скрасить их досуг,Взял им рыжую лису.Всех в курятник на засов.Утром был исход таков:Кур не сыщешь! Вот беда!Не осталось и следа.«Что тут делать? Я лисуОт тоски по ним спасу».Чуть от поиска не сник —Волка выловил мужик.«Ай да радость! Ай да я!Будет ладная семья!»Ожиданья не сбылись —Волк к утру лису загрыз.«Что тут делать? Взять бы в толк!Сгинет одинокий волк!»Обошел с десяток сел,Вдруг на бурого набрел.«То, что надо!» И медведьБыл отправлен к волку в клеть.Днем глядит – а волка нет.Плотен мишки был обед.«Что тут делать? Не пойму!Как медведю одному?»Не случилось чтоб беды,Бабу он привел туды.Только баба, вскрикнув «Ой!»,Хвать медведя кочергой!Сразу насмерть. И мужикОкончательно поник.«Что тут делать! Боже мой!Худо бабе быть одной!»Долго пару ей искал,Много туфель истоптал.Никого. Пришлось емуС ней остаться самому.Так и зажили вдвоемВместе баба с мужиком.

Послушала Маня сказку да уснула крепко-крепко. Сладко-сладко. И снилась ей деревня с новехонькими домами, непокосившимися заборами. И люди ей снились, спокойные, полные достоинства, не дерущие носа. Были они доброжелательными и пели ей песни да сказки рассказывали. Такие интересные, что заслушаешься.

Проснулась Маня с утра, подошла к бабушке и попросила:

– А научи меня языку, бабушка, я понимать хочу.

И стала Маня по-карельски учиться говорить. И узнала, что «ваара лаапсут» – это «милое дитятко», а пироги не с яблоком, а с картошкой были. А бабушка стала чаще улыбаться, когда дома родной язык зазвучал.