Журнал «Юность» №11/2023

– Сколько там не хватает?

– Семьсот пятьдесят, – почти сочувственно протянула кассирша.

Оплатив билет, он протянул Олесе оранжевый бланк и быстро исчез в толпе.

– Ваш поезд через полтора часа, – пояснила кассирша через окошко и занялась следующим покупателем.

Растерянная Олеся прошептала «спасибо» вслед неожиданному спасителю и пошла к залу ожидания – попробовать осознать, что вообще произошло. По дороге ей стало невыносимо жалко украденного кошелька и себя. Так, что она заплакала навзрыд, присев на ближайшую скамейку. Но буквально через несколько минут, наполненных упоительными рыданиями, прямо перед ее глазами появился стаканчик кофе из автомата и булочка в целлофане. Проследив, откуда произрастала рука дающего, Олеся обнаружила, что источником является голубоглазый симпатичный молодой человек.

– Bitte, es ist noch heiss [1] .

– Danke, – автоматически ответила Олеся и взяла протянутый ей кофе.

Вот, первое высшее уже пригодилось, мельком подумала она. В прошлом году она окончила факультет иностранных языков в родном Курске.

Штефан направлялся в Белгород. Там его ждали какие-то уникальные исторические фотоархивы, по которым он писал диссертацию. Он только сегодня утром прилетел из Берлина и, пошатавшись немного по Красной площади, приехал на вокзал. Билеты ему организовали на кафедре, и, как выяснилось, ехал он на том же поезде, который теперь ждала и сама Олеся. Это была его первая самостоятельная поездка по России, и он немного волновался, как все пройдет. Поэтому приехал на вокзал заранее и вот увидел Олесю в расстроенных чувствах, так что все не зря.

1

Пожалуйста, он еще горячий (нем.).

Олеся вдруг вспомнила, что ей надо позвонить маме. Мгновенно вспотев – вдруг телефон тоже украли, – она вскочила со скамейки, всучив пластиковый стаканчик удивленному Штефану, и принялась рыться в рюкзаке. К счастью, телефон нашелся. Но везение длилось недолго – экран был тусклым и значок батарейки мигал на 1 %.

– Scheisse! – Олеся автоматически выругалась по-немецки.

Зарядка, конечно, осталась бог знает где. У Павлючкова, наверное.

Быстро набрав маму, дождалась ответа и торопливо прокричала в трубку: «Мама, не волнуйся, я опоздала на поезд, не встречай, приеду на два часа позже, телефон разряжен!» Мобильник окончательно погас. Ну и ладно, решила Олеся, зато не надо объясняться. Пока.

Улыбнувшись немного опешившему Штефану, Олеся сказала:

– А пойдем прогуляемся? На вокзале жарко и шумно, а на улице по крайней мере прохладнее.

На улице было действительно не только прохладнее, но и приятнее – пошел легкий, почти невесомый снежок. Они медленно пошли вдоль Земляного Вала, рассматривая огни предновогодних витрин и ночных прохожих. Поток машин, кажется, не уменьшался, и было шумно, поэтому они только изредка перебрасывались короткими фразами. Олеся думала, что это довольно удивительно, так спокойно и уютно чувствовать себя в компании человека, с которым только что встретился и едва обменялся парой слов, да еще и на чужом языке. Но день вообще был какой-то необыкновенный во всех отношениях, к тому же пока он и не думал кончаться. Штефан остановился у хачапури.

– Выглядит вкусно. Кажется, я проголодался.

Олесин желудок издал предательский рык, подтверждая, что булочкой с вокзала она не отделается.

Штефан засмеялся и попросил ее заказать парочку на дорогу. К хачапури им выдали две пластиковые коробки с салатом. Олесин взгляд упал на белый циферблат за спиной хозяина лавочки.

– Эти часы правильно идут?

– Да, может, на минуту-другую спешат.

– Штефан, мы опять опаздываем! – Олеся схватила в охапку хачапури и салат и побежала к вокзалу.

Штефан грохотал своими чемоданами где-то позади, но Олеся бежала изо всех сил, думая о том, что еще нужно понять, с какой платформы отправляется белгородский поезд. На вокзале они оказались за две минуты до отправления. Вниз по лестнице в переход, вверх по лестнице на платформу – проводница уже закрывала дверь, но Олеся с разбега взлетела на подножку, размахивая билетом.

– Какой это вагон?

– Тринадцатый…

– А у нас пятый, в какую нам сторону?

– Туда. – Проводница махнула по направлению движения, и разгоряченная парочка рысью понеслась по узким коридорам купейных вагонов.

Вагоны почему-то были пустыми. Олеся бежала налегке – с рюкзаком за спиной и пластиковым пакетом с хачапури, а вот Штефану приходилось нелегко с двумя чемоданами на переходах из вагона в вагон. Двери были узкими, чемоданы в них не пролезали, и он отстал от бодро продвигающейся Олеси. В десятом – таком же пустом, как и предыдущие, – вагоне из очередного купе в коридор выглянула величественная проводница в идеально выглаженной униформе и, увидев сражающегося с дверями Штефана, строго прикрикнула:

– А двери кто закрывать будет?

Все еще увлеченный гонкой с препятствиями Штефан даже не понял, что обращались к нему, и продолжил бежать за Олесей.

– Эй, я с кем разговариваю? – возмутилась проводница.

Олеся, добежавшая уже до противоположного конца вагона, обернулась и прокричала:

– Du musst die Tuere schleissen! [2]

Штефан остановился, нервно озираясь в поисках дверей, которые нужно было срочно закрыть. Прямо перед ним обнаружилась дверь купе, которую он с облегчением и очень быстро захлопнул. К несчастью, это оказалось то самое купе, в котором находилась строгая проводница. Довольный собой Штефан улыбнулся Олесе, но, увидев ее расширившиеся глаза, понял, что что-то пошло не так. Дверь медленно отъехала в сторону и явила миру безмерно удивленную проводницу, которая безмолвно открывала рот, не в силах произнести ни звука от возмущения. Олеся поняла, что их может спасти только бегство.

2

Ты должен закрыть дверь (нем.).

Энергично махнув рукой в сторону все еще ничего не понимающего Штефана, она сказала по-немецки:

– А теперь – беги!

Проводница, кажется, пришла в себя и что-то кричала вслед, но Олеся не слышала, потому что ее накрыл неудержимый приступ смеха. К тому же она поняла, что бежать до этого инцидента с проводницей было совершенно необязательно, ведь они уже были в поезде. Тем временем пустые купейные вагоны кончились. А их вагон оказался плацкартным и переполненным. Штефан потянул носом – очевидно, люди ехали в этом вагоне не первый день.

– А почему мы не можем остаться в одном из тех пустых вагонов?

– Резонный вопрос, – пробормотала Олеся, – но в кассе сказали, что места есть только в этом. Добравшись до места Штефана, они обнаружили, что на нем храпит безбожно пьяный мужчина подозрительной наружности. Вагон был заполнен уже спящими или засыпающими людьми, и они просто ушли на боковое место Олеси. Оба чувствовали себя марафонцами на финише.

– Зато у нас есть хачапури и салат! – Олеся достала упаковки из пакета.

– И как же мы будем есть этот салат? – усмехнулся Штефан.

– А вот как! – Олеся ловко достала из кармана рюкзака приборы.

– Э-э-э… А ты всегда носишь с собой два комплекта столовых приборов Gipfel?

Олеся засмеялась.

– Нет, вообще-то только сегодня.

– Тогда это тем более интересно. Дизайнером этих приборов был мой дед.

Олеся снова тихонько засмеялась и сказала:

– Знаешь, сегодня я уже ничему не удивляюсь. Но дизайн мне нравится.

За окном поезда было темно, как в глазах давешнего московского Шерлока, в вагоне царили сумрак и сопение множества спящих людей, иногда перекрываемое перестуком колес. Олеся прислонилась к прохладному окну и подумала: «Какой интересный длинный день. Неужели это все действительно произошло со мной сегодня?» Перед тем как окончательно соскользнуть в сон, она почему-то вспомнила о трех странствующих ангелах.