Журнал «Юность» №12/2022
Шрифт:
– У него нет компьютера, а у меня есть, – улыбнулась Марина. – Диктуй, что писать надо.
Надя задумалась и начала бойко диктовать.
– Уважаемый мэр! Пожалуйста! Разошлите людям напоминание о пр-р-разднике! Точка. Нет, восклицательный знак. Ему можно восклицательный знак?
– Можно, – кивнула Марина.
– А еще можно написать, чтобы елки продавать начали?
– Написать-то можно…
– Ну ты напиши. Разрешите продавать елки, потому что Новый год не наступит без елки! Вдруг он, как и все, просто забыл про елки?
Надя еще какое-то время покрутилась у стола и убежала к Василичу. А Марина долго смотрела в
Ночевали на заводе. В соседнем кабинете Василич поставил раскладное кресло для Нади и раскладушку для Марины. Сумка с вещами стояла тут же – в последнее время Марина везде носила ее с собой. Восемь прорывов за три недели многое изменили в привычном укладе некогда понятной и размеренной жизни. Сейчас весь мир катился в пропасть. И единственное, о чем мечтала Марина, – удержаться на краю.
– Переезжать когда будешь? – в один из вечеров спросил директор.
– Не знаю, – замялась Марина.
– У тебя же мать в Сочи!
– Да… – Марина не хотела вспоминать последний разговор с матерью.
Та позвонила спросить, правда ли все, что показывают про них по телевизору. Долго рассказывала о том, какой у нее сейчас непростой период в жизни. А потом попрощалась, быстро пробормотав, что к ней сейчас лучше не приезжать, потому что других проблем хватает.
– Ясно. – Директор, внимательно наблюдавший за Мариной, вздохнул и закурил прямо в кабинете. Потом взял листок для записей, спешно нацарапал на нем что-то и передал Марине. – Адрес. Домик старенький, но аккуратный. Море рядом. После Нового года город закроют. Поезжайте туда. Я узнаю, когда вывоз будет.
Марина взяла протянутую бумажку и крепко сжала.
– А вы?
– Я не могу бросить завод. А жена категорически не хочет уезжать без меня. Дети и внуки живут в столице, так что им этот домик ни к чему.
В душе Марины боролись две силы. Бросить директора одного в трудный час и позаботиться о собственном ребенке. Остаться на свой страх и риск, не предавая коллектив, и подвергнуть ребенка опасности? Вроде бы такой очевидный выбор давался неимоверно тяжело.
– Давай-давай, не раздумывай! Работу там найдешь, я позвоню. Вывози Надю.
– Спасибо!
Она перестала ждать чуда. После бесконечных прорывов. После разговора с матерью и бывшим мужем, отказавшимся забирать Надю. Перестала, и чудо пришло само – в виде смятого листка с адресом на другом конце страны.
– Когда так много позади всего, в особенности горя, поддержки чьей-нибудь не жди, сядь в поезд, высадись у моря, – протянул директор, докуривая сигарету.
Марина кивнула:
– Сяду. Высажусь.
«Внимание! Приближается прорыв! Всем сотрудникам спуститься в убежище!»
Голос директора в хрипящем динамике застал Марину в одном из цехов. Первая мысль – где Надя – тут же сменилась осознанием, что Надя как раз в убежище. Соскочив с лестницы, Марина подхватила свою сумку первой необходимости, что теперь везде следовала за ней, и двинулась в сторону подвала. Сотрудники не раз отрабатывали эвакуацию. Некоторые и сейчас думали, что это тренировочный спуск. Только когда
дрожь прошла по зданию, люди засуетились. Ускорились, похватали сумки с вещами и спустились в подвал.– Деда Коля! Сюрприз не получится! – Марина услышала Надин всхлип, полный разочарования, и голос Василича.
– Наоборот, товарищ секретарь! Мы с тобой славно потрудились! Сейчас все получат праздничное настроение вместо волнений! Разве это не сюрприз?
– Но я хотела, чтобы на Новый год же!
– А мы скажем, что это генеральная репетиция! Напомним, как надо праздновать! Ты же сама говорила, люди забыли про праздник. Вот мы сейчас и расскажем, как надо праздновать! Проведем свой заводской Новый год!
– Как утренник в садике?
– Да! Будем петь песни, водить хороводы и рассказывать стишки!
Последнюю фразу Василич сказал в толпу собравшихся у входа ровным счетом ничего не понимающих сотрудников.
– Петр Иваныч, вы будете за Деда Мороза! – скомандовал завхоз, не обращая внимания на приближающийся прорыв.
И директор, к удивлению всей смены, согласно кивнул.
– Буду! Веди!
Марина с сумкой в одной руке подскочила к Наде, другой сжала ее ладошку.
– Надя! Что за капризы?! Ты как себя ведешь?!
– Тише, тише, Марина Ивановна, все хорошо! – Василич похлопал Марину по плечу. – Значится, так! Проходим, размещаемся!
Марина не понимала, что происходит. Равно как и вся остальная смена. Угрюмые, напряженные, где-то даже недовольные. Все чувствовали приближающуюся дрожь. Даже несмотря на тектонические сети и отводы. Земля под ногами колебалась. Связь под землей работала плохо. Каждый гадал, где прорыв случится на этот раз. Девятый? Или вслед за ним сразу будет десятый? Одиннадцатый? Сколько тефры выбросит в воздух Кракен сегодня? Будут ли выбросы лавовых игл? Разнесет ли газовый поток очередную детскую площадку или киоск?
И лишь трое из этой толпы выглядели заправскими заговорщиками.
– Пр-роходим! – Надин голос пролетел над толпой. – Мы пр-риглашаем вас на нашу новогоднюю р-р-репетицию!
Василич распахнул ангарные двери, и перед работниками открылся сияющий блеском разноцветных гирлянд новогодний зал. В центре возвышалась ель, собранная из труб и крашенного в зеленый цвет картона. По стенам разлетелись вырезанные детской рукой снежинки. И бумажные гирлянды. А еще всевозможные разномастные шарики, бусы, хлопушки и мишура.
Марина почувствовала, как в груди защемило, а в глазах защипало. Замутненным взглядом она обвела собравшихся. На лицах читалось недоумение, непонимание и робкая надежда.
– Надежда! – скомандовал директор. – Ну-ка, покажи пример! Вставай под елку! Рассказывай стишок!
Надя вприпрыжку бросилась к елке, не обращая внимания на дрожь пола под ногами и легкое дребезжание окружающего мира. Встала у зеленого конуса и звонко затянула:
В Новый год во все глазаКаждый смотрит в чудеса!А они глядят в ответ —Есть желанье или нет!Важно всем не опоздатьИ желанье загадать!