Журналюга

Паша не спеша подошел к «сладкой парочке»: Борис что-то увлеченно рассказывал Майе, та делала вид, что с удовольствием слушает (даже подхихикивала иногда), но сама продолжала искоса бросать на Павла быстрые, заинтересованные взгляды. Васильев при приближении соперника нахмурился и принял суровый вид: мол, чего тебе? Но Пашу это не смутило: подумаешь, ферт какой нашелся! И не таких видали!

— Привет, — он дружелюбно улыбнулся Васильеву, кивнул, как близкому другу, а потом, как бы невзначай, спросил: — Слушай, Борька, а когда у нас будет общешкольное перевыборное комсомольское собрание? Середина сентября уже, вроде бы пора…

— Тебе это зачем? — нахмурился Васильев.

— Как зачем? — развел руками Павел Матвеевич. — Во-первых, я член ВЛКСМ, состою в школьной комсомольской организации, значит, этот вопрос меня касается напрямую…

Паша специально старался говорить с Борисом четко, серьезно и исключительно казенными фразами — чтобы придать разговору некую официальность. И чтобы все услышали тоже — потом пригодиться.

—…во-вторых, — продолжил с умным видом перечислять Паша, — я хочу активнее принимать участие в жизни и деятельности нашего комсомольского коллектива. В частности, думаю войти в новый состав комбюро…

— Ты? Войти в состав школьного бюро? — страшно удивился Васильев. — Да ты же всегда избегал любой общественной работы! Даже простую стенгазету к празднику сделать — тебя не допроситься!

— Ну, жизнь-то меняется, — философски заметил Паша, — и люди меняются тоже. Считай, что во мне проснулся школьный активист. А по поводу стенгазеты — всегда смело обращайся ко мне, такую статью напишу — закачаешься. Ребята в восторге будут, и Николай Иванович тебя похвалит — за хорошую организацию стенной печати.

— Ты же в жизни ни одной статьи не написал! — удивилась уже Майя, — даже сочинения с трудом карябаешь, просишь Катьку Мелумян помогать, чтобы она ошибки проверила!

— Это так раньше было, — важно возразил Паша, — теперь я сам сочинения писать буду, без всякой помощи. Не хуже других, между прочим, а может — даже лучше. Вот скоро сама увидишь…

Потом снова повернулся к Васильеву:

— Ну, так как когда собрание будет? В конце месяца?

В это время наконец затренькал школьный звонок — пора на уроки. Борис скривился, как от зубной боли (не дали спокойно поговорить), кивнул Майе (скоро удивимся, тогда и договорим) и процедил сквозь зубы:

— Когда надо, тогда собрание и будет! Следи за объявлениями на первом этаже!

После чего развернулся и побежал по коридору — опаздывать на историю ему не хотелось, Николай Иванович был строгим педагогом и всегда следил за дисциплиной. Ученики же десятого «а», слегка толкаясь в дверях, вошли в класс физики (астрономию у них вел все тот же Петр Алексеевич). Пока рассаживались и ждали учителя (физик всегда немного опаздывал), Паша спросил у Майки:

— Скажи, что такого тебе Борька рассказывал? Ты аж вся цвела, как душистый майский цветок!

— Ты что, Пашка, мне комплименты сделал? — удивленно распахнула глаза Майя. — С чего бы это? Раньше за тобой я такого не наблюдала…

— Я же сказал, — всё в жизни меняется, — парировал Паша. — Так что же?

— Да вот, говорил, что новый итальянский фильм посмотрел, «Блеф» называется, он сейчас в кинотеатре «Россия» идет. Очень смешной, говорит, с Челентано в главной роли…

Паша кивнул, да знаю такой — действительно, очень хороший, остроумный.

—…только билеты очень трудно достать, — горестно вздохнула Майя, — там очередь в кассы всегда огромная. А я бы сходила…

И с явным ожиданием посмотрела на Павла. Тот подумал, кивнул: ладно, постараюсь что-нибудь придумать. Если, конечно, получится. Надо же придерживаться того образа жизни, который вел Пашка Матвеев! А тот, судя по рассказам Сашки и Вовки, был весьма неравнодушен к красавице Майе. Но интересней всего было то, что и она вроде бы не равнодушна к нему… По крайней мере, не против встречаться… Значит, надо и в самом деле что-нибудь придумать с этими билетами.

* * *

Темой урока на астрономии было строение Солнечной системы. У доски отвечала отличница Вера Сагина. Она бойко перечислила все планете и показала их на учебной схеме.

— Молодец, — похвалил Веру Петр Алексеевич, — как всегда, «пять».

Павел Матвеевич поднял руку (надо же тоже вылезать в отличники!):

— Что-то хочешь спросить? — обернулся к нему физик.

— Нет, дополнить, — сказал, поднимаясь, Паша. — Я читал в журнале «Наука и жизнь» что Плутон не планета, а планетоид. Он по своим характеристикам вроде бы не дотягивает до классической планеты. Например, его масса в шесть раз меньше массы Луны… Да и орбита не такая, как у всех, — гораздо больший наклон по отношению к плоскости обращения Земли вокруг Солнца…

— Верно, — кивнул Петр Алексеевич, — всё так и есть. Поэтому Плутон принято называть малой, или карликовой планетой. Что ж, Матвеев, оказывается, ты не все забыл после своего недавнего падения с велосипеда, кое-что еще помнишь. Приятно это видеть и слышать! Давай дневник, тебе тоже «пять»!

Вера удивленно покосилась на Пашу: оказывается, этот вечный лентяй и раздолбай Матвеев знает то, что ей неизвестно. Интересно, откуда? Неужели и правда — из научно-популярного журнала?

На самом же деле все объяснялось просто: Паша как-то по заданию редакции ездил в один столичный НИИ, занимающийся проблемами дальнего космоса, брал интервью у известного академика (скоро ожидался его юбилей), а тот отказался человеком очень увлеченным и охотно рассказал Паше о своей работе. А изучал академик как раз дальние планеты Солнечной системы. Вывалил кучу интересных фактов и новых научных данных за последние годы, и те приятно разнообразили казенную поздравительную статью в газете. Паша заслужил похвалу от главного редактора (академик потом звонил и очень благодарил) и получил небольшую премию. А попутно кое-что запомнил из жизни космических тел (память у него всегда была очень хорошая). Вот и вся тайна. Но делиться он ею ни с кем бы из одноклассников и даже учителей, разумеется, ни за что не стал бы. Не хватало еще, чтобы психом объявили!

Глава 6

На русском языке выяснилось, что будет диктант. Паша тут же шепнул соседке Кате:

— Давай чендж делать! Я буду с Сашкой, ты — с Володькой! Только на русский, потом поменяешься обратно.

— Зачем? — с подозрением посмотрела на него Катя. — И кто тогда твой диктант проверит? Хочешь двойку получить?

— Сам его проверю! — беспечно махнул рукой Паша. — И Сашке еще помогу. Я его диктант проверю, а ты — Вовкин, чтобы действительно два балла никто не схватил.

— Так ты же ничего в русском… — начала Мелумян.

— Это раньше было, — уже привычно отмахнулся на замечание Паша. — Теперь всё будет по-другому. Давай, Катя, меняйся местами! Поверь, от этого все только выиграют!

Катя пожала плечами, но пересела на другую парту. Однако всем своим видом продолжала показывать недоверие к Пашкиной затее. Сашка, тоже не очень-то веря в пользу такого ченджа, переместился на парту вперед.

— Спасибо, ты настоящая чебурашка! — благодарно кивнул Паша Кате.