Жуткие байки
Шрифт:
Как насчет того, чтобы принять душ?
Сначала придумай историю. Таков был уговор.
Шейн моргает, роняя капли пота, и читает несколько последних предложений на экране компьютера.
Ладно.
«Девчонка обнаруживает свою соседку по комнате мертвой. Убийца прыгает на нее, она разворачивается и проносится через дверной проем. Бежит по коридору, зовет на помощь. На помощь никто не приходит. Убийца с ножом бросается вслед за ней».
А, дальше что?
Вот сука! Порекомендовала мне отправиться нах! Снова постучать по стене? Так от этого будет мало пользы. Она, скорее всего,
«Парень у нее на хвосте, наступает ей на пятки, она стучит в квартиру, в дверь квартиры. Та распахивается. Она врывается внутрь. Спотыкается о тело. Видит еще одно тело, прислоненное к стене».
А это неплохо. Предположим, что…
Пот обжигает глаза. И в пределах досягаемости нет ничего, чем бы вытереть их насухо.
Моя футболка.
Футболка сойдет. Несмотря на то, что ткань влажная, она отлично справляется с избавлением от пота. Из окна дует легкий ветерок. Очень слабый. Но очень приятный. Шейн бросает футболку на пол, вздыхает и снова принимается изучать строки на мониторе.
«…душегуб умертвил всех и каждого во всем здании? Но зачем ему отчебучивать такие номера? Лишь только потому, что он псих? Предположим, он владелец, осуществляющий контроль над арендной платой, и он хочет избавиться от всех своих арендаторов, чтобы переоборудовать это место в кондоминиум?
Тупо.
Забудь о том, что он убивал других людей в здании. Его цели — две девушки, и никто другой. Он жил в соседней с ними квартире. Решился он с ними покончить, просто потому, что больше не смог выносить того, что они постоянно, на чертовски высокой громкости, крутили свою гребаную стереосистему!»
О, Боже, я топчусь на месте.
Слишком жарко! Слишком шумно!
Ветерок был лучше, чем ничего, но прохлады от него едва ли хватало, чтобы осушить пот, текущий по лицу, бокам и груди.
Эту ночь можно смело квалифицировать как самую горемычную ночь в моей жизни. Огромное спасибо, Эд. И тебе, ты, сука! Шейн пинает стену, затем наклоняется вбок, поднимает футболку и идет атакой на несколько щекочущих струек пота.
Мне никогда не придет в голову ни одной сносной идеи. Не со всем этим шумом. Не со всей этой жарищей, которая гонит пот из моих пор быстрее, чем я успеваю его вытирать.
Так прими же душ.
О да!
Предчувствуя облегчение, Шейн спешит в ванную. Закрытая дверь которой приглушает сводящие с ума ритмы музыки. А звуки воды, плещущейся в ванне, заглушают шум окончательно.
Наверное, я просто останусь здесь. Никогда больше не выйду.
Компьютер остался включенным, тупица. Очень умно. Надеюсь, он не взорвется или что-нибудь в этом роде. Что было бы подходящим финалом для этой отвратительной ночи.
Эй, у меня была бы уважительная для Эда причина. Извини, боюсь, я не смогу придумать для тебя рассказ. Мой компьютер взорвался.
Стянув шорты, Шейн насупившись вглядывается в свою изможденную копию в ростовом зеркале: короткие волосы слиплись мокрыми прядями; капельки пота под глазами, над верхней губой; загорелая кожа блестит, как будто ее смазали маслом; незагорелая кожа, скрытая от солнца пляжными вещами, выглядит белой и ощущается липкой.
Надо бы установить кондиционер в этой дыре. Наверное, куплю одно из
этих устройств, которые устанавливаются на окна.Непременно. А на какие шиши?
На аванс в пять тысяч долларов, который мне достался за написание «Черной комнаты»?
То было отложено для Гавайев.
Через два дня я буду парить над Тихим океаном. Подальше от всего этого. Гавайи. Пляжи. Мягкие бризы. «Май-тай». Может быть, приятное знакомство…
Тело выглядит не так уж и плохо. Подтянутое и крепкое. Загар смотрится довольно хорошо, а белых участков никто не заметит. Не заметит, если мне не повезет.
Шейн ухмыляется своему отражению в зеркале, затем подходит к ванне, забирается в нее, задергивает занавеску и открывает кран. Вода хлещет из смесителя. Приятная, прохладная. Шейн переключает маленький рычажок в верхней части смесителя и вода льется дождем.
Восхитительно!
Может быть, я смогу подобрать себе какой-нибудь кондиционер на деньги, которые получу от Эда.
Но первым делом нужно написать рассказ.
А сначала мне придется обдумать идею.
Как насчет того, чтобы двадцатидвухлетняя крошка нашла свой конец в душе? Какой-то поворот из «Психо». И да, что если девушка в душе окажется парнем? Неплохо. Но тогда у нас будет мертвый мужчина. Должна быть женщина.
Кроме того, это глупо. Все скажут, что задумку передрали у Блоха[7]. Я, конечно, могу сказать, что это отнюдь не плагиат, а дань уважения. Именно так все остальные это называют, когда тащат чьи-то идеи.
Шейн садится на прохладную, гладкую эмаль ванны.
Думай, думай, думай.
Глаза закрыты, ноги скрещены, восхитительно прохладная вода журчит, скользит, ласкает.
Так можно и уснуть.
Нельзя.
Думай! Двадцатидвухлетняя девчонка найдена мертвой в своей квартире.
«Что, если она сука, которая заслуживала смерти? Сварливая стерва. Которая постоянно пилит своего мужа. А ее муж калека в инвалидной коляске. Полностью в ее власти. В одну прекрасную ночь она выходит из ванной, приняв душ, и он убивает ее».
Как это он ее убивает?
«При помощи дротиков. Его единственное развлечение в жизни — это метание дротиков. А она регулярно льет на него дерьмо, потому что иногда он промахивается, проделывая маленькие дырочки в стене.
Возможно, эта сука спрятала его доску для игры в дартс. И это оказалось последней каплей. Она выходит из ванной, возможно, наступает на, полиэтилен, который расстелен поверх ковра, чтобы защитить тот от крови, и бац! Он втыкает ей несколько дротиков в лицо».
Не так уж и плохо.
Улыбаясь, Шейн вытягивается на дне ванны.
Теперь мы к чему-то пришли!
Можно ли убить кого-нибудь дротиком? Вероятно. Хорошим мощным броском направленным в лоб. С проникновением в череп. Продырявив мозг. И, возможно, один угодит ей в глазное яблоко.
В яблочко!
Получается слаженная игра слов: яблочко, глазное яблоко[8].
Нет, этот каламбур повел не в ту степь. Подталкивая к нелепости какой-то.
Но всё же до тошнотворного мило, когда дротик вонзается ей в глазное яблоко.