Зигзаг

Он остановился, чтобы открыть дверь, ведущую в лабораторию судебной антропологии и одонтологии. Лаборатория была открыта в 1995-м и полностью переоснащена в 2012 году, здесь находилось самое современное оборудование и работали лучшие специалисты в Европе.

Гости внимания почти не обратили на украшавшие коридор скульптуры и фотографии. Они прошли мимо группы из трех гипсовых голов.

— Сколько свидетелей видели тело? — спросил один, самый пожилой, с абсолютно седыми волосами, довольно длинными, но редеющими на макушке. Его английский звучал нейтрально, со смесью разных акцентов.

— Только женщина, которая каждое утро убирала в его квартире. Именно она его обнаружила. Соседи практически ничего не видели.

— Что значит «практически»?

— Они услышали крики этой женщины и стали расспрашивать ее, но в квартиру никто не заходил, сразу вызвали полицию.

Они остановились у тщательно прорисованной анатомической схемы, изображавшей лишенное кожи тело женщины с зародышем внутри вскрытого живота. Молодой человек открыл металлическую дверь.

— И что эта женщина? — спросил седой.

— Накачали успокоительными в больнице, о ней там позаботятся.

— Нельзя выпускать ее оттуда, пока мы ее не осмотрим.

— Я уже обо всем позаботился.

Седой мужчина говорил с напускным равнодушием, не меняя выражения лица и не вытаскивая рук из карманов пальто. Молодой отвечал с лакейской поспешностью. Второй гость, похоже, полностью погрузился в размышления. Он был крепкого сложения — казалось, что его пиджак и даже пальто на пару размеров меньше, чем нужно. На вид ему было не так много лет, как седому, и не так мало, как молодому. Остриженные под гребенку волосы, ярко-зеленые светлые глаза и кружок сероватой бородки, спускающейся на мощную, как готическая колонна, шею. Судя по всему, он, несомненно, был единственным из троих, для кого штатский костюм в диковинку. Двигался он решительно, широко размахивая руками. Было заметно, что это военный.

Они миновали еще один коридор и вошли в новый зал. Молодой человек прикрыл за ними дверь.

Здесь стоял холод. Стены и пол были окрашены в мягкий нежно-зеленый цвет и напоминали внутреннюю поверхность граненого хрусталя. Выстроившись в ряд, в окружении столов с различными приборами и инструментами застыли несколько человек в одежде хирургического персонала. Они смотрели на дверь, в которую вошли эти трое, как будто их главной задачей было исполнение функции комитета по встрече гостей. От группы быстро отделился мужчина с зачесанными набок серебристыми волосами, на котором, непонятно почему, под зеленым костюмом хирурга была рубашка с галстуком.

Молодой человек представил вновь прибывших:

— Господа Гаррисон и Картер. Доктор Фонтана. — Доктор кивнул в знак приветствия, седой и здоровяк кивнули в ответ. — Доктор, им вы можете предоставить полную информацию без всяких ограничений.

Последовала пауза. Казавшееся восковым лицо врача растянулось в легкой усмешке, чуть ли не в гримасе, правое веко нервно подергивалось. Заговорил он как кукла чревовещателя, управляемая из какого-то потайного места.

— Такого я никогда не видел… за всю свою работу в судебной экспертизе.

Другие врачи отступили, как бы приглашая гостей приблизиться. За ними стоял лабораторный стол. На его центральную часть низвергались яркие потоки света операционных светильников, там виднелся скрытый простыней холмик. Один из врачей отдернул простыню.

Никто, кроме седого мужчины и здоровяка, на то, что было под ней, не взглянул. Все наблюдали за выражением лиц обоих гостей, словно именно их нужно было внимательно исследовать.

Седой мужчина открыл рот, но сразу же закрыл его и отвел глаза.

Какое-то мгновение на стол смотрел только здоровяк.

Он стоял на месте, абсолютно неподвижно, нахмурив брови, как бы заставляя глаза глядеть на то, что никто другой в этой зале рассматривать больше не хотел.

Вокруг Элисы стемнело. Ее квартира представляла собой островок света, но в других домах постепенно воцарялась темнота. Она сидела все в той же позе напротив выключенного телевизора, держа на коленях огромный нож. За весь день она ничего не ела и совсем не отдыхала. Больше всего ей хотелось заняться зарядкой и принять столь приятный и расслабляющий долгий душ, но она не решалась двинуться с места.

Она ждала.

Она готова была ждать столько, сколько понадобится, хотя и не знала толком, какой промежуток времени соответствовал этому определению.

Тебя бросили. Тебе солгали. Ты одна. И это еще не самое худшее. Знаешь, что самое худшее?

Плюшевый мишка улыбался ртом-сердечком, призывно разведя лапы. В черных пуговках его глаз отражалась крошечная бледная Элиса.

Самое худшее — не то, что произошло. Самое худшее впереди. Самое худшее случится с тобой.

Вдруг раздался звонок мобильника. Как часто бывает, когда мы чего-то ждем (или боимся), реализация ожидаемого (или внушающего страх) события означала для нее переход в другое состояние, выход на другой уровень мышления. Она еще не ответила на звонок, а ее разум уже начал выдвигать и отбрасывать разные гипотезы, принимая за свершившийся факт то, что еще не произошло.

Она взяла трубку на втором звонке, надеясь, что это не Виктор.

Это был не Виктор. Звонок был именно тот, которого она ждала.

Связь заняла не более двух секунд. Но, положив трубку после этих двух секунд, она разразилась слезами.

Теперь ты это знаешь наверняка. Наконец-то теперь ты это знаешь наверняка.

Она долго рыдала, сжавшись в комок, не выпуская из руки телефон. Выплакавшись, она поднялась и взглянула на часы: до встречи оставалось немного времени. Она слегка разомнется, примет душ, что-нибудь перекусит… А потом примет трудное решение: оставаться одной или искать помощи. Ей хотелось обратиться к кому-то еще, к кому-то из внешнего мира,к человеку, который ничего не знает и которому можно будет рассказать все по порядку и услышать более нейтральное мнение. Но кто это может быть?

Виктор. Да, возможно, он.

Но это рискованно. И нужно решить еще одну серьезную проблему: как сказать ему, что ей срочно нужна помощь? Как ему об этом сообщить?

Прежде всего нужно успокоиться и все обдумать. Ум всегда был ее лучшим оружием. Она прекрасно знала, что человеческий разум — оружие намного более опасное, чем нож в руках.

Элиса подумала, что по крайней мере звонок, которого она ждала с самого утра и от которого с этого момента зависит ее судьба, уже состоялся.