Зигзаги судьбы

– Думаю, и тебе следует начать новую жизнь, – добавила та. – Не знаю, как твой отказ от полноценной жизни может помочь Дейзи. – Она снова замялась, было видно, что она не закончила. – Я знаю о Грейс Коулбрук.

– О чем ты, Марша?

– О твоей соседке. И о ребенке, кажется, Рут, да? Знаю, что ты заботишься о них.

– Ты что, шпионишь за мной?

– Ну что ты. Мне рассказал Хью.

– Хью?

– Да, мы перезваниваемся. В конце концов, он мой деверь и играл важную роль в нашей жизни, пока ты помогал ему получить образование.

– Ему не следует вмешиваться не в свое дело!

– Джек, брат любит тебя, переживает за тебя. Он даже за меня переживает, поэтому и познакомил меня с Лоуэллом.

Джек, разнервничавшись, запустил пальцы в волосы.

– Господи, почему я об этом ничего не знал?

Не успел Джек закончить эту фразу, как почувствовал облегчение. Да, облегчение. Марша не одна, появился мужчина, который будет заботиться о ней. Видимо, Хью понял, что Джек не станет заниматься своей жизнью, пока не будет налажена жизнь Марши. Пусть они разошлись, но ведь она была его женой, матерью его ребенка.

– И знаешь, я снова счастлива, – продолжила Марша. В ее печальных глазах уже поблескивали лучики надежды. – Я каждый день думаю о Дейзи, это так. Но мне еще нет и сорока. Я не готова похоронить себя. И не заставляй меня испытывать чувство вины за то, что я решила начать новую жизнь. Я люблю нашу дочь не меньше, чем любил ты, Джек.

Джек вспомнил тот день в больнице, и у него защемило сердце.

– Ты был хорошим отцом, Джек. Чудесным отцом.

Джек вздрогнул, чувствуя, что уже из последних сил сдерживает слезы.

– И Дейзи очень любила тебя, – добавила Марша.

– Но я не должен был разрешать ей ехать на той машине. Ты же сама об этом говорила!

– Ты не знал, что такое может случиться. – Лицо Марши как-то разом изменилось, обмякло, и сейчас она выглядела гораздо старше своих лет. – Я поняла, что обвиняла тебя только по одной причине – это было легче, чем раскрыть глаза и разделить ответственность. Ведь она была и моей дочерью. Мы оба разрешили ей поехать в той машине. Оба позволяли ей дружить с такими, как Сисси. Но мне было проще во всем обвинить тебя.

Джек устремил взгляд вдаль, крепко сжав кулаки.

– Прости меня, Джек. Сможешь простить? Ты очень любил Дейзи, и это всегда заставляло меня думать, что моя материнская любовь не такая сильная, как твоя. – Марша вздохнула. – Я ревновала, потому что дочка всегда любила тебя больше, чем меня. Наверное, именно за это я и обвиняла тебя.

И тут слезы, которые Джек сдерживал два долгих года, потекли по его щекам обжигающими струйками. Марша тоже заплакала и обняла Джека.

– Ты был чудесным отцом. Ты прекрасный мужчина и заслуживаешь большего, чем я давала тебе. Возвращайся к своей Грейс и не теряй ее, потому что не сможешь позволить кому-то другому войти в твою жизнь. И позволь себе полюбить маленькую Рут. Надеюсь, они обе достойны твоей любви.

Джек стоял молча, не в силах ни пошевелиться, ни ответить.

– Ох, Джек, – со вздохом промолвила Марша. – Неужели ты не понимаешь, что любовь к другому ребенку не будет означать, что ты стал меньше любить Дейзи?

Глава 27

Назад в Нью-Йорк Джек гнал автомобиль на большой скорости. Перед этим он проводил Маршу до машины, пожелал ей удачи и уехал. Он торопился в Нью-Йорк, чтобы отыскать Грейс и исправить свою ошибку.

Как он вообще мог отказаться от нее?

Вопрос этот болью отозвался в сердце Джека. Но боль отступила при мысли, что он не успокоится, пока Грейс не станет его женой. Его сердце наполнится новыми чувствами. Наполнится светом надежды.

И тут Джек вспомнил – именно на сегодня было назначено слушание в суде. Он бросил взгляд на часы, они показывали два пополудни. Слушания, наверное, уже начались, а ему ехать еще целый час.

Охваченный тревогой, Джек вдавил педаль газа, и машина послушно рванулась вперед. Однако в глубине души он понимал: не имеет значения, когда он приедет в суд. Все равно он опоздал помочь Грейс так, как она предлагала.

Джека охватили растерянность и сожаление, но эти чувства тут же сменились решительностью мужчины, хирурга, которому часто приходилось спасать человеческие жизни. Он сделает все, чтобы помочь Грейс и вернуть Рут. Подаст апелляцию, выступит в суде. А потом будет строить новую жизнь с Грейс и Рут и уже никогда не отпустит их от себя.

Понимая, что в суд ему не успеть, Беренджер направил машину к дому. Припарковав «БМВ», вбежал в подъезд, пулей взлетел на третий этаж и постучал в дверь квартиры Грейс.

Когда ему никто не ответил, Джек постучал снова.

– Грейс, это я, Джек! – И снова молчание.

Тогда он отыскал ключ под стойкой для зонтиков и сам вошел в квартиру. Из кухни доносилась музыка, медленная и печальная мелодия.

– Грейс?

Джек пошел на звук музыки, на кухню. И замер на пороге, увидев Грейс, сидевшую за столом. Перед ней стояла тарелка с нетронутой едой, по щекам катились слезы, а в руке она сжимала нож.

Джек никогда еще не видел ее такой потерянной.

– Грейс. – Он подошел к приемнику и убавил звук. Она вскинула голову, но при виде Джека на ее лице не появилось ни облегчения, ни радости. Только слезы и холодная отрешенность.

– Мы вернем ее, – уверенным тоном заявил Джек. – Прости, все это время я был слепцом. Но теперь я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе вернуть Рут.

Грейс продолжала молчать.

– Послушай, Грейс, позволь мне помочь тебе.

Грейс смахнула ладонью слезы со щек и отложила в сторону нож.

– Я не нуждаюсь в твоей помощи, Джек.

Слова эти прозвучали с холодной, бесчувственной неотвратимостью. Джек понял, что опоздал. И тут он услышал торопливые шаги по паркету, а затем кто-то окликнул его:

– Джек! Ты вернулся!

Девочка вбежала на кухню и обняла его. Он крепко обнял ее, чего никогда не позволял себе раньше, наслаждаясь ощущением того, что держит в своих руках ребенка.

– Мы победили! – радостно крикнула Рут. – Я никогда не уйду отсюда! – На лице девочки промелькнула легкая тень неуверенности. – Правда, Грейс?

– Конечно, дорогая. Никто нас с тобой не разлучит.

Переваривая эту новость, Джек заметил, что на тарелке, стоявшей перед Грейс, громоздится горка мелко нарезанного лука.