Зима королей
Шрифт:
Наконец Сирбхолл сказал:
— Я думаю, ты стараешься быть именно тем… именно тем… Я хочу сказать, что ты стараешься делать прямо противоположное тому, что все ожидают от тебя.
Они поднимались к лагерю гуртовщиков, куда была отогнана первая часть скота. Мюртах ответил только:
— Я есть тот, кто я есть.
— Вот именно, что нет, — сказал Сирбхолл и поскакал вперед, в середину гуртовщиков.
Мюртах остановил своего пони и, изумленный, смотрел вслед Сирбхоллу. Через мгновение пони снова двинулся вперед, немного дергаясь, и доставил
— Папа, — сказал Эгон, — в чем дело?
— Ни в чем, — он соскользнул на землю.
Лайэм находился здесь и поспешил к Мюртаху. Этим утром он объехал весь глен и сообщил, что зимние дожди пропитали его нижнюю часть, так что она стала болотистой.
— Но она не размыта или затоплена? — спросил Мюртах.
— Нет, но она очень мягкая.
— Я позже взгляну на нее.
Он вышел из лагеря, прошелся немного, осмотрел траву и стоял так, глядя вниз, в долину, в сторону низинного конца. Летом здесь бывало сухо, слишком сухо для хорошей пастьбы. Холмы здесь обрывались прямо в ущелье, туман, словно крыша, скрывал высокие пики.
Корова, щиплющая траву неподалеку, имела расколотое копыто, и он подозвал одного из пастухов и велел ему наблюдать, чтобы та не осталась хромой. Он и пастух, молодой паренек, пошли обратно в лагерь. Сирбхолл разговаривал с другими пастухами о войне. У него было выражение лица, появившееся у него, когда он имел дело с людьми, которых недостаточно знал, он улыбался, наклонив свою большую голову.
— Король Лейнстера позвал Сигурда Оркнейского, — сказал он, — это великий мореплаватель.
— И половину исландцев, возможно, — сказал Мюртах. Он взял чашу и плеснул немного свежего молока из кувшина. — Сколько времени здесь находятся эти коровы?
— С Рождества, — ответил самый пожилой пастух.
— Хорошее молоко для сыра.
— Он не думает, что может быть война, — сказал другим Сирбхолл.
— Я никогда не говорил этого. Я только сказал, что нет необходимости сражаться с датчанами, пока они не заявятся, только и всего.
— Но если появится хоть один, мы выступим, — сказал Лайэм.
— Только одному Богу известно, почему такие, как ты, не ушли с фениями. Пойди спроси колдунью, она скажет тебе. — А Сирбхоллу он сказал: — До нее только день езды на юго-запад, и она расскажет тебе все, что ты хочешь знать.
Четверо пастухов рассмеялись.
— Скорее, — сказал старший из пастухов, — она скажет тебе, что твои руки покроются бородавками, а глаза окосеют, если ты не принесешь ей еды.
— Сколько из них принесут телят весной? — спросил Мюртах, глядя на рассеявшийся скот.
— Шесть, — сказал старший пастух.
Мюртах постарался запомнить это, зная, что забудет.
— Когда я снова спрошу тебя, сделай вид, что ты раньше мне этого не говорил. Эгон, останься здесь сейчас. Съезди в болотистую часть, а когда вернешься домой, скажешь мне, что думаешь, надо ли нам там сделать плетень.
— Мы… — начал
Лайэм, но Мюртах кивком остановил его.— И будь дома до темноты.
— Я говорил Эйр… — сказал Эгон.
— Эйр будет завтра на месте, и то, что ты хотел сказать ей, ты ей скажешь.
— Ладно. Только проверь, чтобы кто-нибудь поднял Блэйз в лофт note 11 к Финнлэйту.
— Прослежу.
Эгон ушел вместе с Лайэмом. Мюртах и Сирбхолл сели верхом и тронулись обратно в родной глен.
— С тех самых пор, как ты вернулся, — сказал Мюртах, — все молодые люди определенно склоняются налево.
Note11
Чердак, приспособленный под жилье.
— Что?
— Как если бы они носили мечи.
— Что ж, — сказал Сирбхолл, — в конце концов каждый должен выбрать, будет ли он мужчиной или просто коровьим пастухом у поля, которое нужно вспахать, и со стадом свиней у порога.
— Сейчас ты обнаруживаешь, как мало знаешь о сельском хозяйстве. У нас есть загон для свиней. Мы зажиточные люди.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
— Но ведь так легко ошибиться. Ты хочешь пойти на реку и проверить, как ловится рыба, или это сделаю я?
— Почему кто-то…
— Потому что кто-то должен это сделать. Я не могу делать все. Как-никак, ты мой Танист, и если сегодня вечером я вдруг подавлюсь рыбьей костью, а при том, как готовит Од, это вполне возможно, и они положат меня на холодную солому и будут произносить молитвы надо мной, братец, я в самом деле полагаю, что тебе будет легче быть вождем, если ты знаешь, где, например, можно найти свиней.
— Я знаю, где найти свиней, — прорычал Сирбхолл.
— Отправляйся к реке и проезжай в сторону от водопада, пока не найдешь человека с сетями.
Сирбхолл развернул свою лошадь и ускакал. Мюртах засмеялся ему вслед и поскакал вниз к частоколу.
— Мюртах!
— Угу…
— Мюртах, проснись. Уже далеко за полдень, и ты говорил, что хочешь, чтобы тебя разбудили. — Она трясла его. Он перевернулся и зарылся головой в одеяла.
— Я сплю…
— Ты говорил, что хочешь, чтобы тебя разбудили. — Она сдернула одеяла с него. Он вцепился в них, и она хлопнула его по голым ногам. — Ты сказал, что должен что-то сделать.
— Скажи кому-нибудь, чтобы он сделал это.
— Хм… — Она схватила его руку и стала выкручивать ее. — О, Матерь Божья, ты прямо как мешок с дерьмом.
— Хорошо, хорошо, хорошо, — он свесил ноги на пол и встал. — Пони. Я встал. Где Сирбхолл?
— Я не видела его с утра. Что ты сделал с моим сыном?
— Я оставил его с пастухами. Он вернется к ужину.
Он надел через голову свою тунику и застегнул ремень на талии. Од пошла взглянуть на младенца. Он прошествовал из помещения, надел свои башмаки и вышел за дверь.