Зимнее пламя

Чтоб поцеловать.

Поцелуи под омелой

Обещают многим девам

Счастье с милым и венец.

— Омелы будет вполне достаточно, — со смехом заверила всех графиня. — Ее надо только срезать. А теперь за работу!

— Не для всех обязателен тяжелый труд, — заметил Родгар, когда все встали, — но мы настаиваем, чтобы в нем приняли участие молодые холостяки. Для того чтобы спилить и принести рождественское полено, требуется немалая сила.

— Сила? — переспросил Эшарт.

— Миледи говорит, что на севере они верят, чем больше мужественных неженатых мужчин внесут в дом полено, тем больше силы оно придаст дому, в котором сгорит.

— Тогда вряд ли я буду в этом участвовать. Наступила неловкая пауза, во время которой оба маркиза оставались неестественно спокойными. Несмотря на царившее веселье, все явно почувствовали исходившую от них враждебность.

— А я-то удивлялся, — медленно произнес Родгар, — почему в этом обычае подразумевается дозволение мужественным холостякам беречь свою силу.

Смех разрядил атмосферу, и даже Эшарт улыбнулся.

— В таком случае я все же внесу свою малую лепту. Веселье возобновилось, и все со смехом и шутками устремились в холл, однако под этим весельем скрывалось ощущение тревоги, которое Дженива однажды испытала в Венеции во время одного из шумных карнавалов. Она помнила, что тогда вела себя недостаточно осторожно.

Все происходящее ей определенно не нравилось. Она боялась, что если примет участие в этом, по сути, языческом ритуале, то ее парой окажется Эшарт.

Оглядевшись, она поспешила за дамами Трейс, которые направлялись в Гобеленовую комнату, но Талия заметила ее и замахала руками:

— Дженива, что ты делаешь? Ты должна идти с молодыми!

— Я здесь для того, чтобы заботиться о вас…

— Вот еще! Тут у каждой двери стоит лакей. Уходи немедленно.

Испытывая досаду, Дженива отступила. Она подумала, что можно ускользнуть, пока еще не все ушли, но представила, к чему это приведет. Кто-нибудь, вероятнее всего, Эшарт, начнет ее искать и поймет, что она прячется именно от него.

Она поднялась в свою комнату за верхней одеждой, но не спешила, надеясь, что о ней забудут. Однако когда она вернулась, гости все еще толпились в холле.

Что ж, подумала она, спускаясь вниз и натягивая перчатки, по крайней мере у нее появится повод заработать еще несколько гиней.

Большинство дам были в накидках или мехах, а джентльмены — в длинных рединготах, на всех шляпы, перчатки. Ни один из них и отдаленно не напоминал сельского рабочего.

Вероятно, Дженива лучше других была знакома с тяжелой работой и поэтому чувствовала себя среди них чужой. Она задержалась, притворяясь, что восхищается классической статуей, пока не сообразила, что разглядывание голого мужчины не слишком хорошо отразится на ее репутации.

Отвернувшись, она поискала глазами Порцию или хотя бы леди Аррадейл, но увидела появившегося наконец Эшарта под руку с Дамарис Миддлтон, которая, казалось, искала Джениву, чтобы продемонстрировать свое торжество.

Эшарт надел лишь шляпу и перчатки, его плащ для верховой езды был слишком тяжел для прогулки. Неужели маркиз проведет Рождество только в той одежде, которая умещалась в его дорожном мешке? Если так, то это еще одна сторона эксцентричных Трейсов.

Накидка мисс Миддлтон, доходившая до талии, была прекрасно отделана и подбита мехом норки. Дженива надеялась, что богатая невеста надела шерстяные чулки и пару лишних нижних юбок, — должна же она заботиться о том, чтобы от холода у нее не появились чирьи.

Стараясь отогнать недобрые мысли, Дженива подошла к лестнице, рассчитывая, что Эшарт возьмет под руку и ее.

Маркиз поднял к губам ее затянутую в перчатку руку и поцеловал.

— Гинею, пожалуйста, — небрежно произнесла Дженива.

Приподняв бровь, он достал монету и отдал ей.

— Вы берете с него плату за поцелуи, мисс Смит? — изумилась мисс Миддлтон.

— Только во время игры. — Эшарт не сводил глаз с Дженивы. — Что-то вроде омелы. Разве это можно считать поцелуем, мисс Смит?

— Если вы нуждаетесь в уроках, сэр…

— В определении, может быть?

— Это было бы почти так же трудно, как определить верного мужа.

— Главное — не нарушать обеты, данные перед священником, — поспешно вставила мисс Миддлтон и крепче ухватилась за рукав Эшарта.

Джениве вдруг стало жаль ее.

— А что, если обеты нарушены, мисс Миддлтон? Закон не позволяет женщине из-за этого разрушить брак.

— Но это ставит джентльмена в ужасно трудное положение. — Эшарт притворно вздохнул. — Поэтому есть узы, которые остаются нерушимыми независимо от того, что стало с обетами.

— И поэтому никакие узы не связывают вас, верно? — подхватила мисс Миддлтон.

— Нет. Я обручен. С мисс Смит. Я дал слово и сдержу его, если только она не станет настаивать, чтобы я освободил ее.

Это был жестокий удар, и Дженива поморщилась.

Мисс Миддлтон убрала руку, и яркие пятна гнева вспыхнули на ее щеках. Неужели она ничего не слышала? Может быть, не захотела услышать?

— Пожелаю вам обоим счастья! — истерически выкрикнула она срывающимся голосом.

— Благодарю, и мисс Смит тоже. — Эшарт насмешливо посмотрел на Джениву, которая, дождавшись, когда девица отошла, заметила с укором:

— Вам не следовало быть таким жестоким. Маркиз тут же отбросил любезный тон:

— Ваше нежное сердечко тронуто? Дамарис Миддлтон и в голову бы не пришло запускать когти в простого мистера Дэша.

— В этом я не уверена.

Однако он, вероятно, был прав. Возможно, мисс Миддлтон и мог бы понравиться красивый мистер Дэш, но она не стала бы вкладывать в него свой капитал.

В этот момент к ним подошел молодой офицер:

— Мы хотим правильно подготовить рождественское полено, Эшарт. Надеемся, вы поможете нам советом.

Очевидно, его подослали уговорить упирающегося холостяка. Поклонившись Джениве, маркиз направился к группе мужчин.

Леди Аррадейл и Порция все еще не появлялись, а может, они и не собирались принимать в этом участия, поскольку по традиции только неженатые приносили в дом зеленые ветви. Зато лорд Брайт, казалось, был готов присоединиться, а вскоре она увидела среди мужчин и Родгара.

— А, мисс Смит!

Дженива обернулась и, обнаружив направляющуюся к ней Дамарис Миддлтон, вздохнула.

— Как я понимаю, вы провели какое-то время в море, — сказала мисс Миддлтон. — Как интересно! Надеюсь услышать вашу историю.

Дженива без труда распознала ее хитрую тактику. Откровенным соперничеством мисс Миддлтон ничего бы не добилась, поэтому она решила сначала втереться в доверие.

— Я бы с удовольствием кое-что рассказала вам, — вежливо ответила Дженива, — но ваша жизнь интересует меня не меньше, мисс Миддлтон.

— Тогда я расскажу истории о высшем свете в обмен на ваши рассказы о чужих странах.