Зимнее пламя

И тут он схватил ее.

Она пыталась вывернуться и дотянуться до чего-нибудь съедобного, но Эш крепко прижал ее к себе.

— Черт побери, женщина, прекрати немедленно! Я люблю тебя! Одну тебя!

— Убирайся к дьяволу!

— Лучше уберемся вместе. — Неожиданно он приблизил свои губы к уху Дженивы и тихо прошептал: — Нападешь на Дамарис, и мне придется жениться на ней!

Казалось, этим он только подлил масла в огонь. Дженива нагнулась и, резко откинувшись назад, ударила его в челюсть, после чего он выругался и ослабил хватку. Она тотчас воспользовалась этим и, вырвавшись и схватив огромную кость от окорока, принялась размахивать ею.

Мокрый, грязный и божественно прекрасный, Эшарт опустился на одно колено и протянул ей бриллиантовое кольцо.

— Милая Дженни, добрая Дженни, восхитительная Дженни! Выходи за меня! Не сердись на меня за глупые слова. Не я же виноват в том, что ты превратила меня в косноязычного идиота.

И тут Дженива вдруг остановилась, словно корабль, неожиданно наскочивший на подводные камни. Как бы издалека она услышала возглас старой маркизы: «Эшарт!» — и неразборчивый вопль мисс Миддлтон. Однако все ее внимание сосредоточилось на Эше.

— Что? Что ты сказал?

— Я люблю тебя, Дженни, я обожаю тебя и хочу жениться на тебе, потому что мне это необходимо. Ты — мой разум, мой якорь, мое спасение. Я как раз пытался найти нужные слова, но тут появилась моя бабушка…

Дженива в недоумении посмотрела на окруживших их гостей. Дамарис все еще кипела от возмущения, и ее крепко держал за плечи мистер Фитцроджер, вероятно, затем, чтобы не дать ей ввязаться в драку. Вдовствующая леди Эшарт, стоя неподвижно, смотрела на Джениву так, словно желала подобно горгоне Медузе превратить ее в камень.

Тем сильнее Джениве захотелось сказать: «Да». Она повернулась к Эшу, сияя от счастья.

— Да, Эш, любимый, я выйду за тебя! Только, пожалуйста, не надо этого кольца…

— Нет! — вскричала мисс Миддлтон. — Он мой! Дженива не сводила глаз со сразу расцветшего лица Эша.

Встав, он спокойно положил кольцо в карман.

— Видишь, ты еще и моя мудрость. Но, — сказал он, обнимая ее, — ты все же должна признать, что я ничуть не похож на каплуна.

Дженива, смеясь, уткнулась в его осыпанное сахаром плечо.

— Согласна. Приношу свои извинения. — Она обвила руками его шею, и они поцеловались нежным поцелуем, обещавшим долгую, полную нескончаемых радостей жизнь.

Неожиданно чей-то голос тихо, но твердо произнес:

— Эшарт!

Маркиз с недовольной гримасой повернулся к бабушке. Очевидно, вспомнив о такте, присутствующие начали расходиться, оживленно переговариваясь между собой. Не видя нигде Дамарис Миддлтон, Дженива даже немного жалела соперницу, ибо Дамарис не только проиграла, но и опозорилась на глазах у всех.

Когда комната опустела, кроме Дженивы, Эша и старой маркизы в ней остался лишь Родгар.

Эш, не выпуская руки Дженивы, направился к почтенной леди, казалось, сохранявшей полное спокойствие. Одни лишь глаза выдавали ее.

— На одно слово, Эшарт. Родгар, предоставь нам комнату.

— Разумеется. Пойдемте со мной, бабушка. Дженива заметила, как изменилось выражение лица старой леди. Как будто ей хотелось отречься от родства с ним! Тем не менее она повернулась и величественной походкой пошла за Родгаром. Дженива с Эшем последовали за ними.

Без сомнения, их ожидали неприятные минуты — леди Эшарт намеревалась сражаться. Но Дженива вовсе не собиралась позволить старой тиранке причинить боль Эшу.

Родгар распахнул дверь в комнату, которую Дженива еще не видела, — она была небольшой и казалась мрачной из-за отсутствия окон, одну ее стену скрывали тяжелые занавеси.

— Это садовая комната, — пояснил Родгар. — За занавесями — двери в оранжерею. Здесь приятно летом и холодно зимой даже при горящем камине.

Хозяин дома поднес фитиль к огню, зажег свечи, и в комнате сразу стало светлее; однако ничто не могло разогнать тяжелую атмосферу, по-видимому, всегда царившую здесь.

Когда Родгар вышел, маркиза, так и не снявшая шляпы и роскошной синей накидки, не спеша опустилась в кресло, словно королева на трон.

— Только за такого шалопая, как ты, Эшарт, могут бороться сразу три женщины.

— Три?

— Леди Бут Керью. Ты, конечно, станешь отрицать, что погубил и ее репутацию…

— Но я в самом деле не являюсь отцом ее ребенка, бабушка. Доказательство находится в этом доме, если ты не веришь моему слову.

Маркиза подозрительно прищурила глаза, но не стала спорить с внуком.

— Ты все равно не получишь от нее признания ее вины. Она уехала за границу.

— Что?

— Молли вышла замуж за ирландца по имени Лемойн, у которого в Вест-Индии свое дело, и уехала туда вместе с ним. Я узнала об этом от леди Дрейпорт в Лондоне, по дороге сюда.

Эш и Дженива переглянулись. Так вот она, разгадка! Где-то в конце своих похождений Молли Керью встретила богатого человека. Он не только женился на ней, но и увез ее подальше от скандала, который она сама же и устроила. Ей надо было избавиться от ребенка, и она нанесла последний мстительный удар.

Дженива надеялась, что Молли Керью все равно в конце концов получит все, что заслужила.

— Теперь ты свободен, — закончила маркиза, словно Дженивы тут и не было, — и можешь жениться на мисс Миддлтон. Я вижу, тебя привлекает другая, но из этого ничего не выйдет. Как я понимаю, у нее ничего нет.

— У нее есть она сама.

— Какая чепуха! Мисс Миддлтон — первая претендентка.

— Бабушка, вы всегда решали за меня, но никогда не думали, что у вас нет на это никакого права. Я женюсь на Джениве. — Эшарт говорил спокойным тоном, но Дженива чувствовала его волнение.

— Против моей воли? — холодно осведомилась маркиза.

— Если возникнет необходимость, то да.

Наступила гробовая тишина, и Дженива удивлялась лишь тому, как это часы еще осмеливаются тикать.

— Тогда я уеду из твоего дома и никогда больше не стану разговаривать с тобой.

Дженива почувствовала, как напряглась рука Эша, но он ничем не выдал себя.

— Этого не хотим ни я, ни моя будущая жена, но мы не можем помешать вам.

Губы маркизы сжались, в глазах блеснули слезы… И тогда Дженива опустилась на колени рядом с ней.