Зимний Туман - друг шайенов

— Возможно. Рассчитываете задержаться?

— Придется. Князь влюбился в это место. Он уже видит тут русскую колонию, которая скоро превратится в новую губернию.

— А себя видит губернатором?

— Почему бы и нет? Империя обречена. Россия погрязнет в распрях, в пьянстве, в погоне за наживой. Только в колонии можно устроить жизнь по новым порядкам. Здесь поселятся свободные люди, и их дети будут первым поколением русских, не знакомых с рабством. Мы — сеятели, если выразиться языком наших реформаторов. Представляете, какой народ поднимется над этой пашней через два поколения? Сюда не доползет ни один столичный чиновник. И все, от сарая до дворцов, построит здесь свободный человек, а не крепостная вороватая пьянь.

— Свободный человек не строит дворцов.

— Это я в романтическом угаре ляпнул, — рассмеялся Домбровский. — К черту дворцы. Надо строить мосты, прокладывать дороги. Присоединяйтесь к нам. Работы хватит на всех.

— У меня есть работа, — сказал Гончар, садясь в седло. — И пока она не выполнена, я не могу строить планов на будущее.

Часть 4 ПРЕПОДОБНЫЙ

30. НЕ ДЕЛИТЕ ДЕНЬГИ НОЧЬЮ

Он отправился в Ледвилл, ни на секунду не задумавшись, зачем это делает. Ему вообще не хотелось ни о чем думать. Хотелось увидеть Майвиса, хотелось найти Милли. Если тебе хочется есть, ты находишь пищу и ешь, а не размышляешь о том, как это сделать.

Но, остановившись у обочины дороги на Ледвилл, Гончар призадумался. Обилие следов говорило о том, что ему предстоит встреча с большим городом. Степан ощутил просто звериную тревогу. Город — это десятки улиц, где из-за каждого угла тебе могут выстрелить в спину. На миг его охватило сильнейшее желание повернуть прочь, бежать без оглядки от этого скопища опаснейших существ на свете — двуногих тварей, изрыгающих огонь и свинец.

Волна страха окатила его, заставив зябко передернуть плечами, — и ушла. Опасность — лучший ориентир. Надо двигаться навстречу ей, тогда не заблудишься.

Он направил вороного вдоль дороги, разглядывая мусор на обочинах. Ветер донес до него запах домашнего дыма, и Гончар впервые подумал о том, что теперь ему придется добывать себе пропитание не охотой, а каким-то другим способом. В карманах у него не было ни цента, а фазана или зайца не подстрелишь на обочине.

Темнота опустилась внезапно, как всегда бывает в горах. Впереди, в стороне от дороги, за деревьями неярко светились два огонька. Подъехав ближе, Степан увидел приземистое здание с односкатной крышей. Пара керосиновых ламп освещала крыльцо с поблекшей вывеской: "Таверна Джона". Единственное окно было закрыто ставнями, и через щель пробивался тусклый свет.

Гончар вполне мог бы провести ночь в лесу. Он настолько привык к этому, что уже не помнил, когда последний раз ночевал под крышей. К тому же, чтобы проситься на ночлег, надо знать, чем ты будешь расплачиваться. И все-таки он остановился у таверны.

Он привязал вороного к жиденькому забору из корявых жердей, рядом с оседланным мулом, и поднялся на крыльцо. Из-за двери слышались негромкие голоса.

"Там люди, — подумал он. — Белые люди. Они могут что-то знать о Майвисе. Я должен войти. Я должен поговорить с ними. Я должен вести себя так же, как они, и казаться таким же. Они ничего не сделают мне, если примут за своего. А если и надумают убить меня, я всегда успею их опередить. Ну, так иди же, не стой".

Но еще несколько минут он стоял перед закрытой дверью, прислушиваясь и жадно втягивая пугающие и манящие запахи.

Возможно, Степан и не решился бы войти, но на дороге застучали копыта. Двое всадников приближались к таверне.

— А у Джона гости, — сказал один.

— Плевать, — ответил второй.

— Сэм, до берлоги остался какой-то десяток миль.

— Ну и тащись в берлогу. А я промочу горло и догоню тебя. Согласен?

— Соглашусь, если ты отдашь мне мою долю прямо сейчас.

— Ты что, Робин, не доверяешь мне, своему компаньону?

Степан не стал дожидаться окончания их спора. Отступать было некуда, и он толкнул дверь.

Широкие лавки вдоль стен да длинный дощатый стол составляли весь интерьер помещения, освещенного низким пламенем камина, возле которого сидел на корточках человек в темном балахоне. Его лицо скрывал капюшон. Выпростав руки из широких рукавов, он держал ладони у огня.

В другом углу таверны размещалась кухня. На плите шипела сковорода, и повар, худой как гвоздь, лениво помешивал фасоль деревянной ложкой.

— Вот и еще один из вашей братии, — сказал он, обращаясь к сидевшему у камина. — Похоже, такой же богач. Добро пожаловать, братец. Хорошо, если ты найдешь пять центов, чтобы расплатиться за похлебку звонкой монетой, а не молитвами за мое здоровье.

— А если не найду? — Гончар остановился на пороге, готовый развернуться и уйти.

— Ну, значит, завтра к утру мое здоровье будет вдвое крепче, потому что ты помолишься за него вместе с преподобным. Проходи, располагайся.

— Мне бы только переночевать.

— Лавки свободны. На перину не рассчитывай. Кто любит всхрапнуть на мягком, может спать в конюшне на сене. Садись, братец, расскажи нам, что видел по дороге.

Степан сел на лавку, вжавшись в угол. Только в таком положении он чувствовал себя защищенным от нападения сзади.

— Здорово, Джон! — в таверну шумно ввалились новые гости.

Их было двое, но оружия на них было столько, что хватило бы на семерых. Они с грохотом сбросили в угол три винчестера, дробовик и четыре набитых патронташа, да еще на поясе у каждого осталось по два револьвера, а у одного и под мышкой торчала рукоятка кольта.

— Горячего рома, и поживее. — Они уселись за стол. — Никто из наших не заглядывал?

— Днем проезжали ребята с лесопилки. — Трактирщик откупорил бутылку и вылил ром в большую кружку, которую тут же поставил на плиту. — Говорят, облава скоро закончится.

— Похоже на то, — сказал кряжистый бородач в лохмотьях, когда-то бывших офицерским кителем. — На Красном Склоне не найти свободного уголка, чтоб воткнуть заявочный столб. Расхватали все участки за пару дней.

— Держу пари, что кто-то остался в лесу и на ночь, — добавил его спутник в замшевой куртке с бахромой. — Чтобы с утра пораньше застолбить все, что осталось.

— А если вернутся краснокожие? — спросил трактирщик, подсыпая в ром сахар. — Что тогда, Сэм? Не будет, как в прошлый раз?

— Они не вернутся. На этот раз точно не вернутся. Некому возвращаться, — заявил бородач Сэм. — Теперь с ними разговор короткий. Как с волками. Увидел — стреляй.

— Говоришь, были парни с лесопилки? Что рассказывают?

— Всякие страсти, даже не хочется повторять, — ответил трактирщик.

Он разлил дымящийся ром по кружкам и поставил их на стол, после чего уселся рядом с гостями, вытирая руки фартуком.