Зимний вечер в проруби

Мариша против бокальчика не возражала. Одобрив вино, они выпили по паре бокалов и немного поболтали о своей нелегкой женской доле. И только после того, как в деталях раскритиковали всех своих бывших и будущих мужиков, Юлька спохватилась:

— Ой, чего-то мы заболтались! Ну, рассказывай, что тебе удалось разузнать про жениха твоей мамы. Ты ведь что-то про него начала говорить, пока я с вином не сунулась.

— В общем-то ничего особенного, — не слишком охотно ответила Мариша. — Поговорила я с двумя его соседями. Дом, где он раньше жил, старый. Люди друг друга хорошо знают. Один мужик прямо в трениках на площадку выперся. Так он мне сказал, что целыми днями работает, за соседями ему шпионить особенно некогда. И посоветовал обратиться к еще одной бабке — местной сплетнице.

— И что бабка?

— Вот бабка оказалась сущим кладом! — оживилась Мариша. — Ты не представляешь, сколько информации у нее в голове хранится. Про этого мужика в трениках, которого я первым встретила, она мне такого порассказала, не поверишь! И сколько жена ему раз рога наставляла, и сколько он сам зарабатывает, и сколько абортов его дочка сделала. Просто жуть. Все ей известно! А вот про Андрея Васильевича эта бабка сказала, что ничего такого не знает. При этом она явно испытывала такое жгучее сожаление по этому поводу, что я ей невольно поверила.

— Так что, выходит, тебе совсем ничего не удалось узнать? — расстроилась Юля. — Даром съездила?

— Ну, не то чтобы совсем ничего, но ничего интересного, — ответила Мариша. — Только то, что погибшая жена Андрея Васильевича вообще-то машину не водила. За руль сел его сын. Да и не сын это был, а пасынок Андрея Васильевича. Но соседка говорит, жили они все дружно. Никаких скандалов у них не наблюдалось. Сын был очень спокойный парень. Андрея Васильевича называл папой, хотя прожил Андрей Васильевич с ними всего около двух лет. А потом эта катастрофа случилась. Машина, на которой все они разбились, вообще-то принадлежала Андрею Васильевичу. Но сам он в тот день дома остался, потому что грипп накануне подхватил.

— Грустная история, — закручинилась Юлька. — Не повезло человеку. А чем он вообще занимается? Где работает?

— Вот то-то и оно! — воскликнула Мариша. — Еще одна странность. Он дома все время сидит. Я когда от мамы об этом услышала, сначала думала, может, он раньше где-то работал, а после аварии на нервной почве у него здоровье пошатнулось. Но та бабка с его прежней квартиры мне сказала, что он и раньше все время дома торчал. Жена и сын с невесткой на работу утром все уйдут, а этот Андрей Васильевич только с собакой гулять выходил. А так все дома…

— А что у него была за квартира? — осведомилась Юлька, делая еще один глоток вина и с сожалением убеждаясь, что бутылка как-то подозрительно быстро пустеет.

— Обычная квартира, — пожала плечами Мариша. — Правда, старый фонд после капремонта. В квартире было две комнаты. В одной Андрей Васильевич со своей женой жили. А в другой молодые, сын этой женщины с невесткой. Но думаю, что квартира была просторной. Потолки там будь здоров, эта бабка меня к себе пустила. У нее квартира большущая, думаю, что и у семьи Андрея Васильевича была не меньше. И холл внизу в подъезде имеется. И лестница парадная.

— А родственники у этого Андрея Васильевича есть? Братья там, сестры? Бывшие жены. Родные дети, наконец!

— Не знаю, — покачала головой порядком захмелевшая Мариша. — Говорю ведь, жена его погибла. И сын, то есть пасынок.

— Ну, это последняя жена погибла, но ведь Андрей Васильевич не мальчик. Раньше тоже где-то жил. Или он тут рядом со мной и жил, а это его жена с сыном к нему переехала?

— Нет, та бабка сказала, что наоборот. Андрей Васильевич к своей жене переехал.

— Вот теперь мне многое стало ясней! — кивнула Юлька. — Ну что я тебе могу на это сказать? У меня лично есть две версии. Первая — это, как водится, самая неприятная. Этот Андрей Васильевич специализируется на дамочках, обеспеченных материально или хотя бы с решенным жилищным вопросом. Потом он их устраняет, преспокойно присваивает их добро и начинает подыскивать новую жертву.

— А вторая? — поперхнувшись, спросила Мариша.

— Вторая несколько лучше, во всяком случае не такая кровавая, — ответила Юлька, с глубокомысленным видом отпивая еще глоток. — Этот Андрей Васильевич просто паразит. Никого он не убивает, несчастный случай с его прежней женой так и есть несчастный случай. Но жил он за счет своей жены, это ты выяснила. И сейчас уже после ее смерти тоже не бедствует. Ты говоришь, что одет он опрятно, со вкусом и даже дорого? Но при этом работать все равно не работает, дома целый день сидит. Значит, что?

— Что? — эхом откликнулась Мариша.

— Значит, кого-то эксплуатирует, — со знанием дела ответила Юлька. — Например, своих женщин.

— Почему тебе вечно какие-то ужасы чудятся? — возмутилась Мариша. — Может быть, человек просто получил разницу между стоимостью прежней квартиры и его нынешнего жилья? Ее сейчас и проживает.

— А раньше? До того, как его жена с пасынком погибли? Что он проживал?

Но на этот вопрос Мариша ответить не могла.

— Не верю я в такие чудесные совпадения! — твердо заявила Юлька. — Люди десятилетиями за всякими ветхими старушками ухаживают. А после их кончины выясняется, что у старушек куча родственников имеется, которым все имущество и завещано давным-давно. А тут вдруг раз! Не прошло и двух лет, как вся дружная семья отправляется на тот свет, а остается один этот Андрей Васильевич.

— Ой, ужас! — схватилась за голову порядком опьяневшая Мариша. — Что же делать? Мама и слышать ничего плохого про этого Андрея Васильевича не хочет.

— О! — почему-то обрадовалась Юлька. — Первый признак, что охмуреж твоей мамы идет полным ходом. Эти альфонсы, они свое дело знают. Просто так ведь альфонсом тоже не становятся. К любому делу призвание иметь нужно. Ты уж мне поверь!

— Нет, не верю! — заявила Мариша. — Этот Андрей Васильевич выглядит очень прилично.

— А ты как хотела, чтобы он оборванцем ходил? Или зверем рычал? Какая женщина на такого позарится? Нет, альфонсам и прочим мошенникам как раз необходимо выглядеть очень и очень прилично. Гораздо приличней, чем достойным людям.

И, разлив по бокалам остатки вина, Юлька закончила:

— Сегодня мы пойдем развлекаться, а завтра ты расстарайся уж получше и вотрись в доверие к этому Андрею Васильевичу. В квартиру к нему под любым предлогом напросись. Ты говоришь, что он не знает, кто ты на самом деле такая и чья ты дочь, так что ничего подозрительного не почует.

— Я сама не могу, — отказалась Мариша. — Если я назовусь чужим именем, то ведь соседи меня знают. Могут случайно выдать. На лестнице, к примеру, встретят и скажут: «Привет, Маришечка! Как там твоя мама Тамара Ильнинична поживает?» Вот мой обман и раскроется. И Андрей Васильевич, если он проходимец, мигом тревогу забьет.

— А ты выбери минутку, когда на лестнице и во дворе никого не будет. Тогда к нему и подваливай.

— Интересно, как ты себе это представляешь? — возмутилась Мариша. — Там во дворе все время кто-нибудь из маминых соседей торчит.

— А тогда ты просто в дверь квартиры Андрея Васильевича позвони, — предложила Юля.

— Но он меня с мамой уже встречал. Обязательно спросит, кем я ей прихожусь. Или ты хочешь, чтобы я замаскировалась?

— С какой стати? — удивилась Юлька. — Ты и так хорошо выглядишь! К тому же ты мне сама говорила, что этот Андрей Васильевич к прекрасному полу совсем неравнодушен. Так зачем тебе еще маскироваться?