Зимняя бегония. Том 1

– Кажется, третья сестра снова вытянулась. Отчего она всё ещё не ходит в школу?

Чэн Фэнтай ответил:

– Чача-эр нелюдима, я пригласил учителя на дом. Через пару лет, когда ещё подрастёт, тогда и пойдёт в школу, прямиком в среднюю.

Вторая госпожа выпустила струйку дыма и разомлевшим голосом вмешалась в разговор:

– Что хорошего в западных школах? Девчонки и мальчишки путаются между собой и развлекаются. К тому же после окончания школы семья Чэн ни в коем случае не может позволить третьей барышне пойти работать, так какой прок в учёбе? Лучше уж бросьте это дело.

Чэн Фэнтай был совершенно не согласен с доводами второй госпожи, но не захотел с ней спорить, а потому сказал:

– Когда придёт время, тогда и посмотрим, понравится ли Чача-эр учиться, она пойдёт в школу, а если не понравится – вернётся домой. К чему сейчас об этом говорить?

Чэн Мэйсинь с улыбкой обратилась ко второй госпоже:

– Второй братец так балует третью сестру.

Вторая госпожа взглянула на мужа и улыбнулась.

Глава 2

По правде говоря, вторая госпожа Чэн тоже имела о Шан Сижуе своё представление. Она несколько раз рассказывала Чэн Фэнтаю о своём заочном знакомстве с ним. Каждый раз её рассказ слегка отличался от прежней версии, но это обычное дело для подобных историй.

По слухам, когда Шан Сижуй был ещё в Пинъяне, он влюбился в шицзе [17] из театральной труппы – Цзян Мэнпин. В те годы она была известной в своём городе артисткой, особенно хорошо ей удавалось амплуа цинъи – благородных героинь, вместе с Шан Сижуем она собрала труппу «Шуйюнь», завоевав своё место в артистических кругах Пинъяна. Затем Цзян Мэнпин против воли Шан Сижуя завела знакомство с третьим молодым господином семьи Чан – Чан Чжисинем, матушке второй госпожи он приходился старшим двоюродным братом.

17

Шицзе (кит. ??) – старшая соученица, сестрица-наставница.

Семья Чан была большой и состоятельной, в ней строго придерживались порядка, а братья вели тайную борьбу за имущество, прибегая к различным уловкам и порой ссорясь до крови. Несмотря на то что Чан Чжисинь не был сыном главной жены, однако сколько-нибудь из немалого семейного состояния ему при разделе достанется, только дождаться бы, когда старикашка в последний раз сомкнёт глаза на смертном одре, и тогда он сможет бежать в далёкие края, прихватив с собой и золото, и Цзян Мэнпин. Кто же знал, что, когда старик Чан уже был одной ногой в могиле, люди из труппы, ведомые дурными намерениями, разоблачат эту тайную связь и новость о романе в мгновение ока долетит до ушей Шан Сижуя.

Шан Сижуй, узнав об этом, пришёл в страшную ярость и встал у входа в театр, крича на весь свет о Чан Чжисине, и новость узнал каждый. Братья семьи Чан воспользовались предлогом и подговорили нескольких старейшин и тётушек, чтобы те целыми днями нашёптывали старику Чану слухи о Чан Чжисине. Да ещё разыскали газету, где публиковалась сплетня о третьем молодом господине Чане, который влюбился в актрису и охотно играл для неё на цине [18] . Несколько особенно вульгарных деталей, описанных очень живо, вывели старика из себя. Когда тот скончался, родственники изгнали Чан Чжисиня из семьи, прикрываясь тем, что он опозорил род, и не выделили ему и гроша. По правде говоря, Чан Чжисинь мог тогда бросить Цзян Мэнпин и отрицать их связь, однако он без колебаний во всём признался и, взяв лишь некоторые свои вещи, покинул семью Чан. В то же время Шан Сижуй, видя, что Цзян Мэнпин твёрдо решила остаться с Чан Чжисинем, в ярости использовал различные уловки, чтобы выставить актрису из «Шуйюнь» и лишить места, куда бы она могла приткнуться в Пинъяне. Вскоре Чан Чжисинь и Цзян Мэнпин поженились и покинули город.

18

Цинь (кит. ?) – семиструнный щипковый музыкальный инструмент.

Эта версия была очень лаконичной и выхолощенной, к тому же вторая госпожа – человек великодушный: рассказывая историю, она не добавляла ничего от себя. Неважно, насколько правдиво или ложно рассказанное, излагала вторая госпожа Чэн его вполне беспристрастно. Закончив рассказ, она заключила:

– Каждый человек хочет жениться по любви, он же всего лишь шиди [19] , который возомнил, будто смеет препятствовать своей наставнице шицзе. Поколотить бы его хорошенько за одно это, так у него ещё хватило наглости во всеуслышание препятствовать их браку. Такой переполох устроил…

19

Шиди (кит. ??) – братец-наставник (о младшем по возрасту соученике).

Во время учёбы в Шанхае Чэн Фэнтай достаточно насмотрелся на влюблённых, сбегающих вместе, и душа его полнилась романтическими мечтаниями. Вот и история любви Чана и Цзян восхищала его. В ней Шан Сижую досталась роль злодея из пьесы, который желал разлучить возлюбленных. Однако Чан и Цзян, как того и требовал сюжет, жили долго и счастливо, а потому злодей казался не таким уж и ненавистным.

Чэн Фэнтай сказал:

– Этот человек, Чан Чжисинь, может и пригнуться, и распрямиться, не изменяя при этом своим чувствам, характер у него твёрдый, хотелось бы увидеться с ним при случае… А эта Цзян Мэнпин насколько красива?

Вторая госпожа взглянула на него с затаённой ненавистью:

– А ты как думаешь? Весьма красива. И страны завоюет, и города покорит своей красотой. Какая жалость, что она уже занята.

Откинувшись на изголовье, Чэн Фэнтай намеренно зацокал языком:

– Угу! Какая жалость, и впрямь досадно.

Вторая госпожа замахнулась на него трубкой, но Чэн Фэнтай уже был наготове, с хохотом он ухватил трубку и повалил жену.

От Чэн Фэнтая исходил запах табака, и этот запах, смешавшись с французскими духами, превратился в леденящий аромат. Вторая госпожа, которую он обхватил худыми и сильными руками, только почувствовав его запах, тут же обмякла.

Чэн Фэнтай провёл губами по её щеке и со смехом сказал:

– И впрямь досадно, что второй господин тоже уже занят, у него имеется вторая госпожа, – произнеся эти слова, он напустил на себя важный вид под взглядом второй госпожи. – Мне не верится, что Цзян Мэнпин красивее моей жены, моя жена – белокожая красавица. Вот только мне нужно спрятать её как следует: вокруг полно дурных людей.

Вторая госпожа тоже принялась внимательно рассматривать Чэн Фэнтая. Изящные брови подчёркивали худобу его вытянутого лица, кожа словно парное молоко, а ресницы такие длинные и густые, что придавали его облику некую женственность. Когда он слегка исподлобья глядел на кого-то с усмешкой во взоре, насмешливо и лукаво, проявлялась его испорченная до мозга костей натура, и всякая женщина, заметив на себе его взгляд, вспыхивала алым румянцем. Они прожили супругами столько лет, а вторая госпожа по-прежнему не могла устоять под этим пусть и мимолетным, но обжигающим взглядом.

Это был её мальчик – красивый и талантливый, представитель нового времени, который имел обыкновение плести медовые речи – типичный пример золотой молодёжи. По счастью, человеком он был неплохим, умел зарабатывать и вести светскую жизнь, всячески заботился о семье и оказался хорошим мужем. Однако вторая госпожа всё время чувствовала, что упускает что-то, но что, понять не могла… Характер Чэн Фэнтай имел переменчивый – семь пятниц на неделе, – он легко давал волю чувствам. Когда всё шло как ему надо, то и нрав он проявлял мягкий: мог руку подставить под струйку мочи описавшегося ребёнка. Но стоило его грубому нраву вскинуть голову, как он тут же выходил из себя, мог, казалось, и мать родную жизни лишить, не было того, что он не осмелился бы совершить, хотя, пожалуй, в этом и таилась сила его очарования.

Вторая госпожа Чэн с детства знала, что помолвлена с молодым барчуком из шанхайской семьи Чэн, но, когда молодому господину Чэну исполнилось семнадцать лет, ей было уже двадцать два. Она мечтала о свадьбе, а молодой господин Чэн отказался брать её в жёны. Семья Чэн разорвала помолвку! Современные шанхайские веяния ещё не проникли на север, а потому для старшей дочери семьи Фань это стало страшным ударом. Ей было безразлично, как изменился мир вокруг, сама она, женщина императорского Китая, не выйдет замуж второй раз и не последует за вторым мужем. Её хотели сосватать кому-то другому, но она причесала волосы как замужняя женщина и поклялась никогда не выходить замуж, всецело поглощённая мыслью остаться старой девой.