Зимняя, немного жуткая любовь

— Не местная. Вы не знаете, как вернуться в другой мир? Мне нужно вернуться, — с мольбой спросила я, пытаясь вырвать свои пальцы, снова замерзающие от чужой хватки.

— Забудьте об этом. Отныне вы живете здесь, — лишь сказали мне снова гадко рассмеявшись.

Вместе с ее смехом боль в руке стала настолько невыносимой, что разболелась голова.

— Вы говорите, как тот мужчина, — с трудом проговорила я.

— О чем вы? — растерялась женщина.

На миг, от внезапного головокружения, я откинулась спиной назад, скользнув взглядом по поляне. Дама меня удержала. И в этот момент, когда моя голова дернулась от ее рывка, я встретилась глазами с юношей, что стоял у края поляны, держа в руке раскрытую книгу. Что-то в нем показалось мне… я не знаю… что-то приковывало взгляд.

Перед моими глазами горьким видением предстал черный гроб и этот юноша, что блеклой тенью лежал в нем. От внезапной скорби в горле появился ком, мешающий дышать. Захотелось разрыдаться, но тут в танце я сделала поворот и больше не смогла отыскать ни юношу, ни видение.

Я взглянула на лунные часы. Минуты всё также торопливо бежали. Это пугало. Следует поспешить, пока в моем мире не прошли годы.

Стоило музыке закончится и снова начаться, как даму сменил еще один кавалер, тоже утягивающий меня в танец, даже не смотря на мое сопротивление.

— Раньше я здесь вас не видел. Вы не местная?

— Не отсюда. Я пришла через дверь. Не знаете, как вернуться обратно? — с отчаянием спросила я, но…

— Забудьте об этом. Отныне вы живете здесь.

Еще один словно болванчик повторил тоже самое, что и остальные. Пора выбираться с этой поляны. Здесь я лишь зря трачу это торопливое время.

Музыка закончилась, и я тут же бросилась бежать к краю поляны. Почти добежала, но тут меня резко схватил за руку низкий старик.

Снова эти невыносимые ледяные ладони.

— Раньше я здесь вас не видел. Вы не местная? — задал он мне тот же вопрос, что и остальные.

За ним начала танцевать со мной девушка чуть младше меня.

— Раньше я здесь вас не видела. Вы не местная? — вежливо улыбаясь спросила она.

Затем снова мужчина.

— Раньше я здесь вас не видел. Вы не местная?

Старушка.

— Раньше я здесь вас не видела. Вы не местная?

Ровесник.

— Раньше я здесь вас не видел. Вы не местная?

Равнодушные улыбки. Боль в пальцах. Я задыхалась от метели и этих непрекращающихся танцев.

Лишь однажды на мой вопрос, как выбраться отсюда, незнакомый пожилой кавалер ответил иначе:

— Нет нужды возвращаться. Ужасный и жестокий мир, а здесь вечное счастье.

— Но вы холодны, как лед! Какое счастье!? — тут же заспорила я.

— Здесь нет тревог. Я счастлив, — ответил мужчина вместе с последними нотами мелодии, и, едва отпустив меня, он закружил в танце пожилую даму.

Меня же повела в танце еще одна молодая дама.

— Наверное, по мне не скажешь, но я не местная, — мрачно перебила я незнакомку, что собиралась вот-вот начать знакомый диалог.

— Ох, вы… — с некоторой растерянностью захлопала та глазами.

— Не подскажите, где выход из этого мира?

— Забудьте об этом. Отныне вы живете здесь, — лишь ответила дама то, что я уже не единожды слышала.

— Тогда вы не против? — спросила я у собеседницы, начиная вести ее в сторону края поляны.

— Нисколько, — вежливо улыбнулась мне она.

Безразличными взгляды и вечно вежливые улыбки. Счастье, да?

Край поляны был уже близко. И, едва только закончилась мелодия, я бросилась бежать.

Разумеется, с первыми нотами новой мелодии, заметила потянувшегося к моей руке еще одного кавалера, но тут смутно-знакомый юноша, внезапно подошедший ко мне, спешно сунул мне в руки одну из двух небольших книг, что были у него.

— Скорее откройте ее.

Я сжала книгу в своих онемевших от холода пальцах и с огромным трудом открыла одну из страниц. Мужчина, что собирался было утянуть меня в еще один танец, замер.

— Ах, вы заняты. Примите мои извинения, — кивнул он мне и ушел прочь.

— Делайте вид, что внимательно ее изучаете, — сказал мне юноша, что-то вдумчиво читая в своей книге.

Я перевела взгляд на страницы, стараясь изображать интерес к написанному на них. Там были… объявления. Книга состояла из сшитых между собой объявлений. Продажа квартиры, предложение о работе, просьба в помощи по поиску сбежавшего кота. Обычные объявления, что пачками были развешаны на улицах городов.

— Не прекращайте вчитываться в книгу и следуйте за мной.

Я посмотрела на своего собеседника. Так и есть, это был тот юноша, которого я видела возле края поляны, когда танцевала второй раз.

Такой же холодный и отстраненный взгляд, как у всех.

Развернувшись, он, всё еще держа книгу перед глазами, пошел прочь от поляны. Однако, видимо как-то заметив, что я не иду за ним, обернулся ко мне.

— Должно быть танцы вам очень понравились раз вы потратили на них одиннадцать дней? — спокойно спросил он.

— Одиннадцать дней!? — испуганно вскрикнула я.

Юноша лишь кинул в ответ и снова продолжил уходить.

В этот раз я последовала за ним.

Стоило нам отойти подальше от поляны, как незнакомец убрал книгу в просторный карман своего белоснежного пиджака. Неуверенно я закрыла и свою книгу, вернув ему ее.

Наконец-то я могла спокойно рассмотреть юношу. Кажется, он был лишь немного старше меня. А от его серых глаз… замелькали незнакомые мне воспоминания…

Покупка квартиры, не на третьем этаже, а на четвертом.

Девятилетний мальчик, что жил этажом ниже и каждый день выходил в школу в то же время, что и я.

Дружба с этим мальчиком. Лучшие друзья, у которых много общего, а обсуждение различий лишь сближает сильнее. Тот, в кого я любилась.

Внезапно и лишь на мгновение перед глазами снова появилось видение с гробом. Испуганно я тут же отвела взгляд от незнакомого нынешней мне юноши.

Родители действительно собирались купить квартиру на четвертом этаже в том доме, но наткнулись на объявление, что продавалась квартира там же, но на третьем этаже. Пусть та была дороже, они решили, что лучше купить квартиру этажом ниже.

Мальчик с фото. В этих новых воспоминаниях показывалось, что мальчиком с фотографии был этот юноша.

— Так я здесь уже одиннадцать дней? — стараясь вернуться к нужным мыслям, спросила я и посмотрела на лунные часы.

Было одиннадцать, через полчаса должно было пробить полночь.