Зимняя сага

– И что? Поверь мне, как врачу: хорошая медсестра сегодня – на вес золота. Я тебя возьму к себе в отделение, в частную клинику. Работы немного, зарплата достойная. Будем видеться почаще.

– Я совсем о себе не думала, Милка. Растворяясь в заботах своего мужа, дома. Я себя забросила. Я Еву забросила. Почему я не пошла против него и не стала работать? – сокрушалась она.

– Потому что таковы были условия. Это жизнь! Условия сейчас поменялись. А твоя задача – под них правильно подстроиться. Я рядом с тобой, мама рядом, в конце концов. Ни ты, ни твои девочки нуждаться ни в чем не будет.

– Да дело не в этом. Я – нереализованная, как человек. Как самостоятельная личность. Я погрязла в уборке, стирке и обслуживании жадного мужчины. И без него, отдельно от него, я ничего не представляю.

– Ты была реализована как жена. Как мама. Ты прекрасная мать! В ущерб себе не вышла работать, всю себя детям отдала. Они у тебя не с няней росли, а с тобой, – подбадривала Мила, намекая на себя.

– Да и как мама, что я сделала с Евой? У Кристины было всё. А Еву он ненавидел. Тихо, внутри себя, но мы все это знали прекрасно. Особенно, когда водил Кристину развлекаться, а Ева делала вид, что идти не хочет. Но я, как мама, знала, что она хотела также!

– У тебя не было выхода, – как мантру повторяла Мила, – лучшим решением было тогда переехать к Родиону, выйти за него замуж. Иначе что? Остаться на улице беременной? Всё, успокойся. Поехали ко мне, побудете пока у нас. А квартиру найдем со временем. Это не самая большая проблема.

– Мама, – в кухню неслышно вошла Кристина, – почему ты чемоданы собираешь? Мы на море едем?

Ульяна и Мила переглянулись. Присев на коленки напротив дочери, Ульяна произносила тяжелые для нее слова:

– Нет, дочка, на море мы пока не едем. Нам, к сожалению, придется переехать отсюда.

– Как переезжаем? Этой мой дом. Наш дом. Я не хочу переезжать, – возразила она, – тут всё папино. Папин кабинет, его коллекция оружия, его бинокли. Я не хочу это всё тут оставлять!

– Так вышло… Это больше не наша квартира… А бинокли…Забери все себе. Вот прямо из папиного кабинета всё, что тебе нравится, все забери. На память. Возьми сумку и сложи все папины вещи, какие захочешь.

Кристину пробила дрожь, её только-только сформировавшееся девичье тело покрылось мурашками, и она, громко зарыдав, закричала что было сил:

– Эта толстая крыса у нас отобрала дом? Да? Это она виновата? Ведь папа обещал мне, обещал, что я всегда буду жить здесь! В моей комнате!

– Тише, родная, ну что ты…– Мила присела на пол рядом с племянницей и прижала девочку к себе, – все будет хорошо, Бог с этой квартирой, у вас будет еще лучше, еще красивее!

– А я не хочу красивее, я хочу нашу! Тут папа с нами жил, – блузка Милы промокла от слёз Кристины, но она всё крепче прижимала ее к себе, еле сдерживаясь, чтоб не заплакать.

– Прости меня, доченька, – уставившись в одну точку, произнесла Ульяна, – не смогла я дойти до конца. Не смогла крышу над головой нам оставить. Уже во второй раз я пропадаю. Почему же мне так не везет?

Поднимаясь по ветхому подъезду, стены которого были облуплены, а сверху везде свисали куски штукатурки, сёстры старались идти быстро, чтоб на их головы не посыпалась побелка, даже некасаясь пыльных треснувших перил. Из одной квартиры были слышны крики и звуки побоев, а из той, что была рядом – громкий лай нескольких собак. На одном из этажей по перилам пробежала кошка, оставив после себя неприятный запах.

– Удивительно, наш Марс настолько чистоплотный пёс, что в доме вообще запаха в воздухе нет. Если не знать, что у нас живет собака, никогда не догадаешься, – причитала Мила.

– Это еще и от хозяев зависит. Вы тоже любите чистоту, Тома помогает, поэтому так, – Ульяна запыхалась, дойдя до последнего, пятого этажа старой «хрущевки» на краю города.

– Вот эта дверь? Зелёная? – показала Мила на железную, давно нуждающуюся в покраске входную дверь. Ульяна кивнула, параллельно пытаясь найти в сумке ключи.

– Надо ее менять. А сделка когда?

– Завтра утром. Задаток я отдала из сбережений в банке, а основную сумму мне «мадам» обещала привезти, – повернув ключ, сказала Ульяна, – ну, проходи, осматривайся.

Вошедших встретила строительная лестница, перегородившая всю прихожую. Бывшие хозяева начали ремонт, но так и не успели его доделать, бросив всё на самом раннем этапе. Повсюду валялись газеты, полиэтиленовые рулоны, доски и мешки с цементом. Чтоб хоть как-то нормально дышать, пришлось открыть все окна. Никакой мебели в маленькой квартире не осталось. Она представляла из себя одну комнату, разделенную перегородкой, с микроскопической кухней и такой же крохотной ванной комнатой.

– За перегородку поставим кровать девочек и письменный стол для уроков. А вот тут – диван и телевизор. Который нужно еще купить…

– Она тебе даже мебель не разрешила забрать?

– Только двухъярусную кровать… сказала, брезгует после нас её использовать для своих «прекрасных» сыновей.

– Ну и дура! – возмутилась Мила.

– Не поспоришь…

– Хозяева дома? – послышался мужской голос из коридора, – мы кровать вашу привезли.

– Мы тут, заносите, – ответила Ульяна

А вслед за грузчиками появилась уже знакомая тучная женщина со странной прической. Из потёртой чёрной сумки она достала прозрачный пакет с купюрами и бросила его в прихожей прямо на пол:

– На, забирай. Твоя доля, – рявкнула она.

Ульяна, потеряв дар речи, не нашлась, что ответить на такой выпад.

– И кровать свою заберите. Нам ваше добро не надо!

– Позвольте, как вы себя ведёте? – Мила подошла в плотную к грубиянке и громко задала ей вопрос.

– Так веду, как эта проститутка заслуживает! Это из-за нее все! Она же Родика и довела! Сначала увела, а потом вот, довела до смерти! – кричала она на весь подъезд.

– У вас никто никого не уводил, вы с мужем не жили вместе задолго до того, как в его жизни появилась Ульяна, и превратила скучную жизнь генерала в райскую! А будете тут кричать, в нашей квартире, я вызову милицию. Нет, даже скорую помощь! Чтоб вас в психушку забрали! Вы не имеете права оскорблять мою сестру, – каждое слово Милы звучало четко и достаточно убедительно.

– Ваша квартира? Да у вас не квартира, а сарай! Как раз ей под стать! Шалава! – выплюнув последнее слово, дама быстро удалилась. Грузчик пять раз поменялся в лице, покраснел, а затем позеленел, став случайным зрителем этой сцены.