Зимняя война

Через два с половиной часа прибыла вторая партия диверсантов. Плохо, если так по два с половиной часа и будут доставлять следующие партии, то до темноты не успеть. Придётся ещё и утром последние самолёты принимать, а, значит, на рейд до дороги и подготовку к бою останется меньше суток. Плохо. Эх, ещё бы один «Клиппер», и все проблемы бы были решены. Не мог Васька два прислать.

Глава 11

Событие тридцать первое

Пришёл незваный, ушёл драный

На незваного гостя не припасена и ложка

Званый – гость, а незваный – пёс

Светлов сплюнул вязкую горькую слюну и поудобнее расположился на толстой ветке большой вековой, наверное, сосны. Всегда, из детства ещё запомнилось, как на хвойное дерево залезешь, так во рту вот такое творится. Словно защищается дерево. Не лезь на меня, Иванушка.

Проводник сгустил краски, лес этот описывая. Или, наоборот, разбавил краски. Он, что сказал, что редкий лиственный лес, кое-где деревцами-кустиками черёмухи и рябины разбавленный. Просматривается, мол, на километр, пусть на версту, всё по старорежимному вёрстами мерит. Ошеровский ошибся. И сосны есть и другие хвойные, должно быть, это пихта, иголки мягкие. Кусты тоже есть. А вон целые заросли лещины, и орешки уже созрели, повыпадали некоторые из розеточек своих.

Иван Ефимович поднёс к глазам бинокль, дорога просматривалась нормально, временами только исчезала, скрытая высокими дубами, но потом снова появлялась. Сосна росла на небольшом холмике, который дорога огибала, нормальная позиция для наблюдения. Залезая на эту сосну, майор в сотый или тысячный раз убедился, что у Брехта голова работает не так, как у всех остальных людей. Вечно какой выверт придумает. Потом только головой качаешь, почему сам до такой простой вещи не додумался. Так и сейчас. Нужно залезть на дерево и там наблюдательный пункт устроить. Верёвку хотел Светлов взять, а Ваня и говорит:

– Верёвку возьми. Только я сейчас в деревню пошлю Болека, пусть до кузнеца добежит и штук двадцать заострённых арматурин длинной сантиметров сорок закажет кузнецу. Вобьёшь в дерево в сорока сантиметрах один над другим. Настоящая лестница получится, а то ещё свалишься, вся операция насмарку.

Так и сделали. Принёс кузнец заказ, и с ним сюда и пришли, выбрали эту сосну, Светлов, забросил за спину уоки – токи и стал кувалдой вбивать колья, всего десяток и потребовался, потом нормальные живые толстые ветки пошли.

Немцев не было. Диверсанты и противотанкисты расположились на позициях, как запланировали. Пулемёты на треноги установили, оборудовали запасные позиции, если немцы начнут огрызаться. Минут через десять по рации доложили сапёры, что дорога заминирована. Тут решили первоначальный план чуть усложнить, получилось, что не день в запасе есть, а целых два. После налёта наших истребителей на эту дивизию под местечком Помжа немцы два дня очухивались. Перебрасывали из Кёнигсберга резервные танки и автомашины. На истребителях снова парни Скоробогатого слетали чуть южнее, но не чтобы напасть, а на разведку, убедиться, что гитлеровцы двигаются по дороге на Брест. Двинулись. Через два дня. И всё время теперь над ними, прикрывая, истребители кружат. На молоке обожглись, теперь на воду дуют. Ну, пусть, как это им в лесу поможет.

Так про план. Раз появилось немного больше времени, для подготовки, то решили мин взять побольше. Когда ещё их использовать, как не в этой операции. Тем более что успели очередную задумку Брехта в металле воплотить. Ничего особо нового не изобрёл Ваня, но кто себя сейчас в целом мире ударит левой пяткой в правую грудь, как тот же Брехт говорит, и скажет: «Да у нас этих радиоуправляемых мин, как у дурочка махорки». Мины теперь поджигать не надо, никаких шнуров бикфордовых заметных тянуть не надо, так тот шнур ещё и погаснуть может. Стоит радиовзрыватель, при этом у каждой мины чуть на другой частоте, чтобы каждая взрывалась, когда именно на неё сигнал пошлют. Мин привезли с последним рейсом летающей лодки МП-1 целых две тонны. Их успели привезти только вчера со Спасска-Дальнего, много привезли. Дворжецкий эти радиовзрыватели теперь, как пирожки печёт.

Вот и заминировали всю дорогу от этой сосны и на два почти километра на север. Теперь осталось только эту 10-ю дивизию дождаться.

Светлов обвязал взятую всё же верёвку с собой вокруг сосны и привязался к концу, ну, если можно не падать с двадцати метров, то чего судьбу искушать. На этой высоте почти из одного места выходили две приличные ветки. Можно даже сесть на них и посидеть, кто их этих немцев знает, ещё привал устроят, стой тут стоймя, ожидай их. Нет в ногах правды.

– Первый, я пятый, получил радио из центра, немцы в пяти километрах, – заскрипела уоки-токи. Очередная разработка Дворжецкого. Как ведь тоже просто всё. Чтобы радиостанция доставала на сотни километров она должна быть мощной и потому получается тяжёлой. А зачем все радиостанции делать мощными? Зачем сотни километров? Вот в таком бою максимум нужно полтора километра. И сделали. Получилось около двух кило. Повесил её на ремне через плечо и забыл. На голове у тебя наушники, как у лётчиков, под подбородком микрофон. И не надо ничего нажимать, просто разговаривай, как будто прямо рядом с тобой лейтенант Петровский, он же пятый. А вот у лейтенанта – командира роты связи прикомандированного к их отряду, мощная рация, которая на сотни километров и достаёт и ему сейчас парни Скоробогатого сообщили, что немец, наконец, нашёлся, и он в пяти километрах. Добро пожаловать гости дорогие, заждалися. Поторапливайтесь. Пельмени остывают.

Событие тридцать второе

Звонок в дверь. Хозяин открывает, на пороге – гости.

– Да вы хоть бы предупредили.

– Да хотелось вас дома застать…

– Номерам со второго по десятый приготовиться, противник в пяти километрах. План прежний. Номерам с одиннадцатого по двадцатый, работать после отхода противотанкистов. – Майор предупредил командиров отделений, так хотелось, как на прежних радиостанциях нажимать рычажок, переключая приём и передачу. Сейчас не надо ничего этого делать. Всё время можно говорить и всё время слушать. Ещё не успели привыкнуть.

План почти не поменяли. Противотанкисты занимают место с обеих сторон дороги, располагаются в шахматном порядке, получается с одной стороны между лёжками по пятьдесят – шестьдесят метров всего от первого до последнего номера около полутора километров. Напротив каждого номера в землю зарыта мина и у второго номера расчёта с собой коробочка, для подрыва мины, необходимо нажать на тумблер, подождать около десяти секунд пока прогреется лампа и зарядится конденсатор и нажать кнопочку. Всё сигнал ушёл к мине. Бах и нет танка. В прямом смысле, пятьдесят кило весит мина – здоровенная дура, Светлов видел в Спасске, как их испытывали. Сломанный и списанный трактор, обложенный камнями, чтобы вес получился в районе пятнадцати тонн, взлетел на воздух на пару метров и рухнул в пяти метрах. Если там будет пехота или грузовик с пехотой в радиусе этих пяти метров, то и им хана, даже хоронить некого будет.

Чуть позади противотанкистов расположены пары снайперов, как раз в промежутках между ними. И есть ещё четыре расчёта с крупнокалиберными пулемётами Браунинга. Один майор поставил по ходу колонны в том месте, докуда она должна доехать, один через полтора километра, это если кому из гитлеровцев придёт в голову в окружение поиграть, и по одному на небольших возвышенностях с обеих сторон дороги. И у него ещё – улучшенный ДШК с пятью сотнями патронов, на ветке, примерно на уровне его груди приторочен. Вдруг пригодится. Так сказать, подправить, если что пойдёт не так.

Вот до этого самого момента Светлов не задумывался, где-то было на самом краю сознания, но не допускал всерьёз об этом думать, и вот сейчас нахлынуло. Как там Брехт говорит – сыкотно. Так и есть, чуть больше двухсот человек на десять тысяч. Да, танки, десятки, а то и сотни пулемётов. Мурашки по коже пробежали, или это просто холодный утренний ветерок, что резвится тут на высоте двадцати метров.

Танки? Ну, с танками они должны справиться. Как раз, выбить танки – основная цель. С пехотой пусть потом поляки бодаются. Им с десятком тысяч не справиться. С минами и ружьями Симинова с бронетехникой справятся. Сложнее с тысячами пехотинцев. Танки без мотопехоты действовать практически не могут, разве что совсем уж какие-то особые приказы выполняя. В бою танки обеспечивают пехоте возможность следовать вместе с ними, уничтожают вражеские бронированные цели, тяжёлое оружие пехоты, и проникают глубоко в боевые порядки противника для уничтожения его артиллерии, командных пунктов и снабжения. А в это время пехота обеспечивает действия танков, защищает их от противотанковых орудий, от энтузиастов с противотанковыми гранатами или коктейлями Молотова, занимает важные пункты, прикрывает фланги и защищает танки во время отдыха и пополнения припасов. Так это когда идёт наступление по фронту и пехотинцы спешены и рассредоточены за танками. Тут всё по-другому. Немцы народ богатый и технически подкованный, понаделали гономагов, грузовиков, мотоциклов и пешочком пехота, прикрываясь танками, сейчас не идёт, она в общем строю по узкой извилистой дороге, которую проложили во времена Довмонта или Свидригайло, пылит. На это и весь расчёт. Пока они спешатся и ринутся на обочины. Танки нужно уничтожить. Этим противотанкисты и займутся. У него пятьдесят ружей Симонова, а танков всего восемьдесят. Пусть ещё двадцать самоходных гаубиц sIG 33 установленных на шасси танки Panzer I и как передали лётчики совсем уж пяток экзотических самоходных установок – штурмовые орудия «штурм гешютц» (StuG). Это полностью бронированные безбашенные машины с короткой 75-мм пехотной пушкой, установленной в корпусе от танка Panzer III.